Маски Черного Арлекина - Яковлев Олег. Страница 30

Невозможно было понять, о чем он думает. Ничего невозможно было прочесть на его лице, поскольку оно было скрыто цельной металлической маской, длинный подбородок которой походил на шип. Да и саму маску тоже нельзя было разглядеть, поскольку над ней низко нависал край глубокого пурпурного капюшона. Все одеяние этого человека состояло из длинной цвета чертополоха мантии, подол которой стекал по ступеням помоста, где стоял его трон. Узоры на мантии были точно такие же, как и у Первосвященника Хранна: цветы, должно быть, розы, с колючими стеблями, переходящими в клинки мечей. Только цвет отличался.

По трое с обеих сторон трона застыли шесть фигур в подобных одеяниях. Каждый из этих людей скрывал свое лицо под металлической маской, и было видно, что у всех шестерых они разные. У кого-то из-под капюшона торчал длинный кованый клюв, у другого виднелся контур оскаленной пасти, у третьего – выдавались вперед гротескный нос и острые скулы.

Сахид Альири прекрасно знал, куда попал, но все равно его сердце невольно сжималось от страха.

Человек на троне ничего не говорил; его последователи также не спешили заводить разговор, поэтому Пустынник осмелился первым нарушить молчание:

– Милорд Верховная Маска, я нашел тайный путь, что вы указали мне.

Молчание было ему ответом. Никто из присутствующих не пожелал хоть как-то отреагировать на признание столь очевидных вещей.

– Вы ведь знаете, милорд, что путь мой был неблизким, но я решился на то, что вы мне предлагали там, в далекой Сиене. Я принес вам то, о чем мы условились. Я готов отдать вам его! В обмен на обещанные мне пять сотен золотых, но главное – свободу от моей клятвы.

Раболепно кланяясь через шаг, Сахид Альири подошел ближе и протянул магистру иерофантов небольшой мешочек. Человек на троне даже не шевельнулся.

– Одурачить нас пытаешься?! – из-под одного из пурпурных капюшонов зазвучал хруст костей, перемалываемых жерновами мельницы. Сказать, кто конкретно из последователей лорда Верховной Маски заговорил, было невозможно.

– Нет, что вы... я принес именно то...

– Мы прекрасно знаем, что это, – раздался другой голос – этот походил на стук капель дождя по черепичной крыше.

– У тебя в руках не песок Ифритума, а лишь походящая на нее изготовленная алхимиками пустынная пыль! – Один из иерофантов говорил голосом, схожим со свистом палаческого топора. – И ты об этом знаешь, мерзавец. Как ты посмел обмануть нас?!

Его раскрыли. Сахид Альири в ужасе отступил на шаг – он знал, что сейчас ему ничто не поможет, даже спрятанная на груди ашинская звездочка.

– Не нужно, заблудший сын, – заговорил еще один из носителей пурпурной мантии. Его голос напоминал скрип ключа, поворачиваемого в замке. – Не бойся нас.

– Мы прощаем тебя, – сказал еще кто-то пугающе спокойным голосом, но после каждого из произнесенных им слов раздавался негромкий, но жуткий детский крик.

– Но ты принесешь то, что обещал... – Это было зловещее и мерзкое хлюпанье крови под ногами.

– Мы знаем, что ты говорил с Первосвященником, – вновь зазвучал голос Хруста Костей.

– Ты должен доставить некоего Ильдиара де Нота, королевского паладина, в Ан-Хар, – продолжил Стук Дождя. – Выполняй это задание.

– После его завершения ты найдешь Ифритума, как мы и договаривались, – добавил Свист Топора. – Ты должен убить его.

– Их невозможно убить! – сокрушенно ответил Сахид Альири. – Они непобедимы! Я бы даже не посмел подумать о том, чтобы обмануть вас, если б это только было возможно.

– Песок, – будто бы и не услышал его Скрип Ключа. – Ты должен принести сюда песок, что просыплется из его тела.

– Тогда тебя не только осыплют этим ничтожным прахом – золотом, но и сохранят тебе жизнь, – пообещал Детский Крик. – Тогда иерофанты забудут о твоей глупости, о твоей коварной лжи.

– Ты согласен исполнить то, что должен? – спросил Хруст Костей.

У Сахида Альири не было выбора. Не говоря уже о том, что жизнь его сейчас для семи жутких масок ничего не стоила, так и с душой, столь опрометчиво оставленной им в залог, он в любое мгновение мог расстаться. Он специально перемерил несколько морей, бессчетные лиги по песку и степям, лишь бы добраться до Гортена с целью встретиться с изгнанными некогда из столицы Темной Империи иерофантами, которые однажды предложили ему свою помощь в залог обещания и рассказали, как их найти в дальнейшем. Сахид Альири вспомнил все, что говорили ему эти маски при последней встрече. Встрече, что, казалось, случилась будто бы в прошлой жизни – столько событий успело произойти. Они пролили каплю его крови на жертвенник – тогда ему это показалось лишь глупой формальностью. Лишь позже он понял, что таким изощренным способом его душу взяли в заложники. Срок сделки истекал, и он решился на самоубийственный риск – попытался обмануть их. Его раскусили... Теперь у пустынного странника не оставалось выбора...

– Согласен. – Сахид Альири обреченно опустил голову.

Он не представлял себе, как убьет или хотя бы ранит ифрита, но отказаться было равносильно тому, чтобы самому себе отрезать голову и бросить к подножию трона Первой Маски.

– Помни, сын песков, – негромко проговорил Стук Дождя. – Если ты вновь обманешь нас, мы доберемся до твоей души. Мы сделаем с ней такое, что не под силу и сотне демонов из Бездны. Запомни это...

Сахид Альири вздрогнул. Лорд Верховная Маска, магистр тайного гортенского братства иерофантов, так и не сказал ни слова.

Ильдиар де Нот спускался по широкой лестнице дворца. Только что был пережит нелегкий разговор наедине с королем, в котором его величество упрекал своего лучшего друга в неосторожности. После чего бывший магистр Священного Пламени получил целый пакет подорожных грамот, личное послание короля султану Ан-Хара и другие документы, необходимые для посла в пути. Кроме того, было получено задание неофициальное, о котором сэр де Нот запретил себе пока даже думать.

Граф был облачен в темно-зеленый камзол, облегающие черные штаны, заправленные в высокие, перетянутые ремнями сапоги и недлинный дорожный плащ, призванный защищать от ветра, дождя и пыли. Лат паладин не брал – в доспехах по пустыне не побегаешь, также – по настоятельному совету своего будущего спутника и компаньона, восточного жителя, – он оставил родовое оружие, верный Тайран, в своей комнате в прецептории Священного Пламени. Место известного на все королевство меча занял простой удобный клинок, покоящийся в ножнах на перевязи, которую сейчас паладин держал за ремень в руке, перевесив ее через плечо вместе с большим дорожным мешком. Рыцарь был полностью собран и абсолютно готов к дальнему и долгому походу.

Пройдя по площадке, выложенной квадратными плитами с изображениями лилий и львов, он спустился еще ниже. Каблуки со шпорами цокали по мраморным ступенькам, и казалось, будто это широкая лестница прощается так с человеком, которому еще не скоро предстоит вновь по ней пройтись. Вот наконец последняя ступенька, и граф оказался у выхода из дворца.

Здесь стояли стражи, простые солдаты и личный состав гвардии его величества. Прямо возле дверей, огромных и изрезанных искусной вязью (привычными символами дома Лоранов), застыл могучий командир гвардии.

– Прощайте, сэр! – отбил гулкий шаг латными башмаками Джонатан Дарн.

Да, этот человек был образцом истинного солдата и воина. Шести футов ростом, он всегда представал облаченным в начищенные до ослепительного блеска полные латы, поверх которых была надета алая гербовая (голова быка и лилия) туника. С пояса свисал жуткого вида молот-клевец, с одинаковой легкостью пробивавший, помнится, и доспехи, и головы оркам. На спине, на длинном ремне через плечо, висел сужающийся книзу каплевидный щит. Свой шлем, увенчанный головой быка, командир гвардии держал у локтя.

– И ты прощай, Джонатан, – ответил Ильдиар, приложив кулак к груди, что свидетельствовало о большой чести, оказанной простому вояке.