Макхью - Флинн Джей. Страница 11
Затем следовала завершающая стадия сборки, двенадцать слоев покраски, и автомобиль, скользящий по холмам Сан-Франциско, останавливался перед отелем "Фейрмонт" со Стоувером за рулем и Габриель, сидящей рядом с ним.
Экран погас.
– Вот и все. Все остальное мы собирались показать во время шоу. – Она начала перематывать фильм. – Макхью, я, действительно, с удовольствием убью вашего Джонни Стоувера.
– Это можно понять. Значит, вы собирались выйти с этим в эфир ровно неделю назад?
– Да. И знаете что? Если он объявится через неделю или через три месяца, мне все равно придется делать эту передачу, быть любезной и веселой и вести себя так, как будто он самый удивительный человек на свете. И все потому, что мой продюсер вложил в этот фильм две тысячи долларов. А кто-то еще говорит о проституции.
Макхью потянулся в кресле.
– Помимо подготовки передачи у вас были какие-нибудь другие контакты со Стоувером, Габриель?
Заметив, как холодно она взглянула на него, он постарался поправиться.
– Я не хочу вмешиваться в ваши личные дела, но это очень важно. Мы до сих пор не знаем, скрылся ли он по собственному почину, или с ним что-то случилось. Я могу сказать вам конфиденциально, что он работал над оборонными проектами, и федеральные службы обеспокоены. А тут еще убийство, которое, как мы думаем, связано с этим делом. Поэтому приходится проверять каждый след.
Он услышал тихий вздох и видел, как белые зубки покусывали полную губу.
– Вы имеете в виду гангстера, убитого в квартире его девушки?
– Именно.
– Понимаю. Я не вижу причин не отвечать на ваши вопросы, Макхью. Наши отношения были приятными, но сугубо деловыми. Всего, я полагаю, мы встречались раз двадцать для того, чтобы обсудить фильм и сценарий передачи. Стоувер не всегда знал, сколько ему потребуется времени, чтобы подойти к определенной стадии работы. Однажды возникли трудности с поставкой запчастей. В другой раз ему пришлось уехать из города на несколько дней. Несколько раз мы вместе ужинали или выезжали в город после шоу. Он попытался переспать со мной, но из этого ничего не вышло.
Макхью почувствовал, что он снова зашел в тупик.
– Следовательно, вас связывал только автомобиль. Мне казалось, что он и купил-то его у вас.
– Ну да. Я однажды заехала перекусить, а он припарковался рядом в своем черном "дюзенберге", который вы видели в фильме. Он представился и сказал, что он коллекционер и хотел бы купить мой "эрроу". К тому времени я была готова продать его. Он жрал галлон бензина на каждые пять миль, двигатель барахлил, и я вечно попадала из-за этого в дурацкое положение на работе. На стоянке он занимал место двух машин, а чтобы на нем развернуться, нужно было футбольное поле.
– Вы ведь миниатюрная девушка. Как вы вообще завели себе такого монстра?
Она усмехнулась.
– Макхью, я занимаюсь шоу-бизнесом. Я должна привлекать внимание, а это стоит денег. Бюджет моей передачи невелик, а конкуренция со стороны других программ велика. Давайте называть вещи своими именами – я работаю за чашку кофе и булочку, да еще за то, чтобы мое имя регулярно появлялось на экране. Тогда, может быть, через пару лет я и займу положение получше. Пока же я не могу позволить себе водить белого медведя на веревочке, но могу потратить сотню долларов на чудовище, которому каждый невольно смотрит вслед. Я к нему даже привязалась.
– Где вы его раздобыли?
– Купила у одного парня из Сан-Хосе-Стейт. Я не помню его имени.
– Да это и не важно, я думаю, – встал он. – Вы были очень добры и уделили мне столько времени, хотя, наверное, очень устали после передачи. Могу я предложить вам выпить?
Габриель положила фильм в коробку.
– Можете, если пригласите в свой салун. Мой приятель сказал, что это странное место и посетители там особенные. Как он сказал, его название "Дверь"?
– "Дверь", – негромко ответил Макхью. – Поехали. Сами увидите.
Забегаловка была набита битком. Жаждущие стояли перед баром в два, а то и в три ряда. Все столики были заняты. Посетителей обслуживали три бармена и две официантки, разносившие коктейли. Седой мужчина наигрывал на пианино.
Макхью оглядел салон наметанным глазом – внутри было не меньше ста двадцати пяти человек. Он сразу же заметил с дюжину постоянных посетителей.
Бенни, главный бармен, поднял глаза от ряда стаканов со льдом, куда он на глазок наливал виски. Затем он быстро прошелся по ряду стаканов с бутылкой содовой и сказал:
– Господи, Мак, я так надеялся, что ты покажешься. Тут одновременно нагрянули и местные, и театральная публика. Лорис нет, а уроды, которых прислал союз, цементный раствор не в состоянии замешать. Я половину времени трачу на то, чтобы приглядеть за ними. Хочешь поработать?
– Я хочу выпить. И леди тоже. – Он обернулся к Габриель. – "Стингерс" подойдет? – Она согласно кивнула. – Сделай-ка мне кувшинчик. Мы к кому-нибудь пристроимся.
– Хорошо, что напомнил. Какой-то парень неподалеку от пианино дожидается тебя. – Бенни передал Макхью карточку. – Это он оставил.
Макхью взял карточку. На ней был выгравирован маленький черный ястреб в атаке с вытянутыми вперед когтями. Макхью опустил карточку в карман, пытаясь представить, что у Бада Чэпмена на уме.
Он взял Габриель за руку и потащил ее сквозь толпу. Музыка, насколько он мог понять в этом шуме, никуда не годилась. Пианист колотил по клавишам с полным безразличием к конечному результату, держа в зубах огрызок сигары.
– Я думала, что у нас на студии царит хаос, – прокричала Габриель ему в ухо, пока они огибали группу женщин в дорогих мехах и элегантных платьях. – Здесь же просто сумасшедший дом!
В ответ он только ухмыльнулся. Он заметил за столом в углу полнолицего мужчину и темноволосую женщину. За столом были свободные места. Чэпмен встал им навстречу.
– Привет, Мак. Познакомься с Долорес.
Женщина была молода, Макхью не дал бы ей больше двадцати одного, и она была мексиканка с очень небольшой примесью индейской крови, судя по светлой коже и тонким чертам лица. На ней было черное платье, пошитое, скорее всего, не в Мексике. Оно было с высоким воротом, но отнюдь не скрывало красоту ее груди. Она крепко пожала руку Макхью и улыбнулась ослепительно белыми зубами. Макхью поздоровался с ней по-испански и представил Габриель.
– Я из-за вас проиграла пари, мистер Макхью, – сказала она. – Мой пилот поспорил на выпивку для всех, что первые слова вы произнесете по-испански, а не по-английски.
Макхью еще раз улыбнулся.
– Не платите. Это было не пари. Он действовал наверняка.
Официантка принесла кувшик "стингерса" и стаканы. Пока она разливала напиток, Макхью негромко спросил Бада Чэпмена по-словенски: – Что-нибудь срочное?
В ответ Чэпмен моргнул, что Макхью воспринял как знак крайнего удивления.
– Ты просил меня прийти, – ответил он на том же языке.
– Черт, – пробормотал Макхью. Он распорядился, чтобы спустя некоторое время официантка снова принесла им коктейль и записала на счет заведения.
Он неторопливо потягивал напиток, выжидая, когда будет удобно отлучиться и перекинуться парой слов с Чэпменом.
Чэпмен был примерно его роста, но казался почти толстым. На самом деле он не был толстым – просто он весь был ровный и широкий, и у него было круглое лицо. Деловая визитная карточка с атакующим ястребом была известна в Каире и Палермо, в Валенсии и Осло, в Мексико-Сити и Мюнхене, в Мельбурне и сотне других городов мира. Бад Чэпмен был специалистом по транспорту. Он мог устроить джонку в Формозском проливе, ослов в Мексике и волов в Нормандии, лишь бы цена была подходящая, но главным в его занятиях была авиация. Он мог доставить самолетами все, что угодно, куда угодно, в какое угодно время, не обращая внимания ни на какие границы.
В его распоряжении были самые различные самолеты. Некоторые из них еще разыскивались их законными владельцами. Один из них был двухместным реактивным истребителем, способным дать свыше шестисот миль в час. Чэпмен появился на сборочном заводе с поддельными документами военного ведомства, поднял жуткий крик по поводу того, что самолет, который он собирался перегонять, еще не заправлен, сам проследил за заправкой и рванул оттуда, как ошпаренный кот.