Игра для иллюзиониста (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 12

   - Передайте ему мою искреннюю благодарность! И вам спасибо!

   - Надеюсь, эти же слова вы скажите после суда.

   После ухода адвоката, оставшись один, я занялся самобичеванием. Вот так подарок я сделал брату в его отпуск, что он теперь подумает обо мне? А что подумает отец? Он пережил столько потрясений в жизни, и ни разу не опустился до того что бы преступить закон, а его младшенький сыночек...

   Я посмотрел в окно. Толстые железные прутья разрезали небо на равные полоски. Как бы этот пейзаж не стал для меня пожизненным. Надо соглашаться на все условия адвоката, в тюрьме я сгнию.

   Мои мысли, прервал скрип открываемой двери. Принесли завтрак. Отвратительная каша и не менее отвратительный хлеб. Зажав нос, я съел все подчистую. Дородная женщина забрала алюминиевую чашку и ложку. Как ни странно, после еды меня потянуло в сон. Глаза слипались, физиологическая потребность брала свое.

   Из объятий сна меня вырвало деликатное покашливание. Быстро распахнув глаза, я не сразу узнал своего адвоката, мистера Праста. Он стоял рядом с моей кроватью. На его невзрачном пиджаке весело играли лучи полуденного солнца. В моей голове мелькнула мысль. Кажется, своей одеждой он специально добавляет себе серости. Эдакий, человек-невидимка. Увидел и сразу же забыл.

   - И снова здравствуйте фран Сторм, - проговорил он.

   - Здравствуйте мистер Праст. Я бы предложил вам присесть, но как сами видите, в моих апартаментах ничего не изменилось, и вам по-прежнему некуда примостится, - произнес я. - Ну как мои дела?

   - Буду говорить прямо Тир, мне можно вас так называть? - после того как я согласно кивнул головой, выделенный мне государством адвокат продолжил: - Вам грозит смерть. По обвинению в нападение и ограбление офицера воздушного флота, но у нас все же есть возможность избежать плачевного приговора.

   - И какая же? - спросил я, жадно подавшись вперед и нечаянно звякнув наручниками.

   - Капитан Дамели фран Корд, готов отозвать свое обвинение, в обмен на вашу службу на его дирижабле.

   - И какой срок? - спросил я, смекнув, что капитан Дамели фран Корд и есть тот усач, который навылет прострелил мне ногу.

   - Это я предлагаю вам обсудить лично с ним, - произнес мистер Праст.

   - Хорошо, когда он придет?

   Адвокат посмотрел на наручные часы и грустно произнес:

   - Сейчас.

   Раздался скрип открывающейся двери.

   - Как нога? - спросил капитан, входя и не здороваясь.

   - Уже лучше, - ответил я, пряча свою ненависть за виноватой улыбкой и думая о том, то ли адвокат провидец, то ли Дамели фран Корд невероятно пунктуален.

   Капитан сумрачно посмотрел на адвоката. Тот пожал плечами и покинул лазарет. Мы с Дамели не знали, что как только мистер Праст покинул тюрьму, то сразу же замертво рухнул на мостовую, на его груди растекалось кровавое пятно, а на губах застыло слово "сделка".

   Как только дверь за адвокатом закрылась, капитан проговорил:

   - Не люблю я их. Праст передал тебе мое предложение?

   - Ага.

   - Ты согласен?

   - А что мне остаётся делать? - спросил я грустно, мечтая о смерти капитана.

   - Раньше надо было думать. Если бы не твой брат, я бы ради тебя и пальцем не пошевелил бы. Лейтенант Галан отличный парень, хоть и пехотинец, - произнес капитан Дамели. - Он уверил меня в том, что ты не совсем пропащий тип. Так вот, будешь служить на моем дирижабле десять лет, если он конечно столько пролетает...

   - Десять лет! - воскликнул я, пытаясь набить себе цену.

   - Много? Тогда иди на эшафот. Тебе и так повезло что я добряк по натуре, - проговорил капитан и усмехнулся. - Ты в тюрьме то всего полдня! А некоторых неделями маринуют до прихода адвоката. Хоть ты засранец, но все же дворянин!

   - Вы умеете торговаться. Когда приступать к службе? - проговорил я, думая о том, что сбежать с дирижабля будет легче, чем из шахты.

   - Завтра, время не ждет, нам надо отчаливать из этой гавани.

   - А можно вернуть мои вещи? - попросил я, состроив жалостливую физиономию.

   - Револьвер и нож отдали твоему отцу, а остальное сейчас принесут, - произнес капитан, после чего вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

   Я облегченно выдохнул. Смерти избежал, пожизненного заключения избежал, если повезет, то и служба на дирижабле у меня будет короткой. Конечно, там за мной будут следить, но если все сделать грамотно, то в каком-нибудь воздушном порту капитан не досчитается подчиненного.

   Через двадцать минут принесли мои вещи. К моей огромной радости среди них была книга магии. Никто не позарился, на маленький потертый томик с непонятными для непосвященных каракулями и таблицами. Один раз, чуть не потеряв ценные записи, я решил, что хватит рисковать и начал читать их. Тусклого света одинокой лампочки было достаточно.

   Утро выдалось на редкость пакостным. На улице стоял туман и моросил дождь, как будто мое угрюмое настроение воплотилось в окружающую реальность. Такая погода была большой редкостью для Лобена.

   Воздушные моряки, конвоирующие меня к дирижаблю, сказали, что кое-кто хочет попрощаться со мной. Выйдя в их сопровождении за ворота тюрьмы, я обнаружил там брата и отца.

   - Тир, - произнес Галан, - мы все ошибаемся.

   Я ничего не ответил, лишь только неловко улыбался, и смотрел в холодные, отстраненные глаза отца. Он взирал на меня так, как будто впервые видит стоящего перед ним человека. Его глаза были абсолютно лишены той, отческой заботы, которая иногда мелькала в них, когда он пытался вразумить меня, наставить на путь истинный, заставить быть лучше.

   - Никто из твоих предков не был запятнан преступлением, - произнес отец. - Никто из них не был магом...

   - Остановись отец, - проговорил Галан резко.

   - Ты не фран Сторм, ты фокусник, - закончил отец, быстро развернулся и хромая побрел по улице.

   - Отец! - крикнул я и попытался кинуться за ним, но воздушные моряки схватили меня за руки и я бессильно обмяк.

   - Он не хотел этого говорить, - произнес брат, обхватил мои плечи и грозно рыкнул на моряков: - Отпустите его, он не убежит.

   Моряки послушались. Я стоял и молча глядел себе под ноги, ощущая спиной сочувствующие взгляды конвоиров и боль в правой ноге. Все это было несравнимо с той болью, которая разрывала мое сердце. Отец не был для меня эталоном, но я любил его. Его слова оставили кровоточащую, не заживающую рану. Она трупным ядом расползалась по моему телу. Как он мог? Ведь я его сын! Я понимал всю глубину своего падения, но он мой отец! Он не должен был так говорить! Обида горьким комом встала в горле.

   - Ну, все, пора, - произнес один из воздушных моряков.

   - Удачи брат, - сказал Галан, крепко обняв меня.

   - Удачи брат, - ответил я.

   В моей душе как будто захлопнулась невидимая дверь, отсекая прошлое от будущего. В этот момент хляби небесные разродились холодным дождем, еще раз напоминая мне о моем падении.

   Я надолго запомню удаляющуюся, сгорбленную спину брата, горькие слова отца, от которых меня до сих пор била дрожь, это пронзительно серое утро, казалось покрывающее своей хмарью не только город, но и души людей, заставляя страдать их от одиночества в переполненном человеческими особями мире.

   Пока меня конвоировали к воздушной гавани, я ни разу не поднял взгляд от серого камня, которым были выложены улицы, только войдя на территорию порта, я бросил несколько быстрых взглядов на парящие над землей дирижабли и огромные ангары.

   Персонал небесного порта с удивлением смотрел на мою тюремную форму, многие из них беззастенчиво спрашивали конвоирующих меня моряком о том, кто я и за что меня. Я не обращал на них внимания, меня целиком захватывала идея побега. Уже сейчас я пытался проработать детали вспыхнувшего в моем сознании плана. Разнообразные идеи скакали у меня в голове, я сконцентрировался на них и невидяще шлепал по утоптанной дорожке, до тех пора пока мы не остановились возле выстроившихся в ряд дирижаблей.