Вампир - Хольбайн Вольфганг. Страница 17

Андрей ничего не сказал на это, ему хотелось, чтобы Фредерик придержал язык за зубами. То, что Абу Дун говорил с черноглазыми воинами на турецком или каком-то другом восточном языке, не означало, что они не владеют их языком.

Пока Абу Дун продолжал что-то обсуждать с турком, которого Андрей принял за агу — командира патруля, — он воспользовался возможностью тайком кое-что внимательнее разглядеть.

Ему пришлось пересмотреть свое поспешно составленное мнение об этих людях. Их было человек двадцать, и они находились совсем не в таком плохом, изнуренном состоянии, как ему сначала показалось. Они просто были миниатюрнее и стройнее, но действовали при этом пугающе жестко. Поношенная и во многих местах залатанная одежда резко контрастировала с их оружием, находившимся в безупречном состоянии. На некоторых воинах были свежие повязки. Андрей предположил, что совсем недавно они принимали участие в сражении.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Абу Дун вернулся к ним. Он улыбался, но Андрей давно понял, что у работорговца это ровным счетом ничего не значит.

— Ну? — поторопил его Деляну.

— Все в порядке, ни о чем не волнуйтесь.

— За себя или за тебя?

— Все в порядке, — повторил Абу Дун. — Он верит мне. Главное, чтобы вы подыграли. Мы придерживаемся уговора. Вы — мои рабы. Мы идем к Селику, потому что я хочу присоединиться к нему как лазутчик и переводчик.

— И они в это поверили? — не скрывая пренебрежения, спросил Фредерик. — Странно, что я тебе не верю.

Абу Дун проигнорировал его слова.

— Но у нас проблема, — продолжал он. — Эти люди идут к султану. Это два дня пути.

— И они предложили, чтобы мы их сопровождали, — догадался Андрей.

— Да, предложили. — Абу Дун покачал головой. — Ну да. Это можно и так назвать.

— И что с того, что они тебе доверяют? — спросил Деляну.

— Теперь это не играет никакой роли, — сказал Абу Дун. — В настоящий момент мы для них не враги. Все остальное прояснится позже.

— Нам надо бежать, — прошептал Фредерик.

— Прежде всего надо сдерживать нервы, — возразил Абу Дун, — и быть осторожными. Я не уверен, что никто из них не знает вашего языка.

— Он прав, — согласился Андрей. — Мы ни в коем случае не должны…

— Я сам знаю это, — перебил его Абу Дун. — До лагеря Селика мы доберемся самое раннее через два дня. Это немалый срок. Только не делайте ничего необдуманного. Они верят мне, но это не значит, что они мне безоговорочно доверяют. Мы должны ждать благоприятного момента.

— А почему мы должны тебе доверять? — со злостью в голосе спросил Фредерик.

Абу Дун печально посмотрел на него и перевел на Андрея взгляд, который ясно говорил о том, какой реакции он ждет. Но Андрей молчал.

Ему было скверно от мысли, что Фредерик прав. За дни, проведенные в пути, он почти забыл, кем на самом деле был Абу Дун, а именно — пиратом и работорговцем, но прежде всего мусульманином. С воинами Селика он был как с близкими людьми — по крайней мере, в безопасности.

— Я понимаю, — сказал Абу Дун, помолчав. В его голосе слышалась обида. Потом на его лице появилась насмешливая улыбка, при этом его зубы сверкнули неестественно бело. — Наконец-то я могу тебя понять. На твоем месте я реагировал бы так же. Могу ли я рассчитывать на то, что наш уговор остается в силе? Ты — мой слуга и телохранитель. Мне надо как-то объяснить, почему у тебя есть меч.

Какой выбор у него оставался? Андрей кивнул.

— А я? — спросил Фредерик.

Абу Дун задумчиво смотрел на него.

— Мой мальчик для утех? — предложил он наконец.

Фредерик помрачнел от возмущения, а Андрей поспешил сказать:

— Это мой сын. Мы остаемся при своей истории. У нас есть опыт в этих ролях.

— Если он твой сын, я не хотел бы познакомиться с его матерью, — вздохнул Абу Дун. — Ну да ладно. Не горячитесь. У нас еще много времени.

Он подал знак людям, охранявшим Андрея и Фредерика. Деляну заметил, что те вопросительно посмотрели на командира, ожидая знака от него, но потом опустили оружие, и тогда Андрей решился встать. Никто не пытался помешать ему, но оба воина, до сих пор охранявшие его, следовали за ним в двух шагах, когда он сопровождал Абу Дуна.

Человек, с которым говорил Абу Дун, смотрел на него внимательно и с некоторым недоверием. Его лицо было непроницаемым и в то же время открытым. Он глядел довольно долго, пока его взгляд не начал тяготить Андрея, потом обратился с каким-то вопросом к Абу Дуну, сделав при этом сложное движение рукой.

— Он говорит, что ты не похож на моего телохранителя, — перевел Абу Дун.

Андрей скривил губы. Он мог понять этого человека: Абу Дун был намного выше Андрея, а смуглое лицо придавало ему угрожающий вид. Когда их видели рядом, то легче было предположить, что Абу Дун является его, Андрея, телохранителем.

— И что же? — спросил он.

— Он хочет, чтобы ты это доказал.

— Доказать? Что он имеет в виду?

Это требование взволновало Деляну. Прежде чем Абу Дун успел ответить, ага протянул Андрею его меч, оголил собственное оружие и сделал приглашающее движение головой.

— Что это значит? — спросил Андрей.

— Он хочет, чтобы ты с ним сразился. Ты должен доказать, что действительно являешься моим телохранителем.

— Я не сражаюсь ради забавы! — возмутился Деляну. — Я еще никогда не делал этого.

— Значит, пришло время начать, — сказал Абу Дун. — А если ты не сделаешь этого, то придется сразиться всерьез. Возможно, против всех.

Андрей молчал. Конечно, Абу Дун прав. Было бы глупо думать, что такой человек, как начальник турецкого патруля, станет доверять первому встречному, да еще во враждебной стране и в сопровождении двух врагов. Но сейчас Андрей не мог позволить себе сразиться с этим человеком. И сомневался он отнюдь не в том, сможет ли одержать верх над ним; до сих пор ему встречались очень немногие, кто в битве на мечах был бы равен ему или превосходил его. Проблема заключалась в другом: ему нельзя было ни тяжело ранить противника, ни пойти на риск быть раненым самому. Даже царапины нельзя было получить. Если люди в деревне, где они были неделю назад, уже не верили в колдовство, то эти язычники верили безусловно. Стоит им увидеть, что его раны в считаные секунды затягиваются, они схватятся за оружие, чтобы испробовать, как далеко простирается его неуязвимость.

— Что ж, ладно, — сказал Андрей с тяжелым сердцем. Он отступил на шаг и поднял меч. — Но я не хочу его ранить. Бой закончится, как только один из нас будет разоружен.

Абу Дун понял, что имеет в виду Деляну, и перевел его слова. Турок кивком головы выразил согласие. Он тоже поднял свой ятаган и сделал свободной рукой приглашающий жест, после чего турки окружили их, отступив метров на пять. И уже без промедления начался бой.

Андрей сразу же почувствовал, что имеет дело с серьезным противником. Тот был достойным бойцом, хотя и не таким хорошим, как сам Деляну. И главное, турок был полон решимости не ударить лицом в грязь перед своими людьми. Андрей отбивал его первые атаки якобы с трудом, чтобы составить себе представление о его силе и реакции, затем отскочил от него и сразу же атаковал, вложив все силы в один-единственный удар.

Ага оказался сильнее, чем предполагал Деляну. Андрею не удалось выбить меч из его руки. Но он знал, как болезнен такой удар. Противник отпрянул с искаженным от боли лицом. Андрей молниеносно подскочил к нему, нанес тяжелый удар по левому колену и тем самым окончательно вывел его из состояния равновесия. Ага упал, Андрей мигом оказался над ним и опустил свой меч на его руку, державшую оружие, не поранив ее при этом.

Турок окаменел. В его расширившихся глазах перемешались неверие и ужас.

— Он должен выпустить из рук оружие, пока я не забрал его. Скажи ему, — попросил Андрей.

Абу Дун честно перевел (во всяком случае, Деляну надеялся на это), и турок, мгновение поколебавшись, выпустил из рук меч, к великому облегчению Андрея.

Деляну быстро отступил на шаг, сунул меч за ремень и протянул руку, чтобы помочь упавшему воину встать на ноги. Тот посмотрел на протянутую руку, словно не зная, что с ней делать, но потом позволил помочь себе. Уголки его губ вздрагивали, когда он ощупывал раненую ногу, но выражение глаз полностью изменилось. Он что-то сказал Андрею и засмеялся, но тут со стороны леса просвистела выпущенная из арбалета стрела и попала ему в лоб.