Чужая война (СИ) - Баутина Юлия Владимировна. Страница 17

— Во-первых, не мышка, а чи-ул, — нехотя отозвалась ведьмачка. — Небось, один из ваших подвальных. А, во-вторых, у тебя к нему какие-то претензии?

— Нет, пожалуй.

— Тогда пускай дальше бежит.

— А он не того…?

— Если не будешь ему босиком на хвост наступать, то не того. В противном случае не гарантирую. Может ведь обидеться и укусить, а они такую дрянь жрут, что любую заразу подхватишь, как нечего делать.

— Халтуришь, однако, — хмыкнул Зверек. — Ты же вроде по сути профессии должна защищать человечество от всяких там монстриков. А вместо этого они у тебя под носом разгуливают табунами.

— Если сюда забредет нетопырь или какая-нибудь другая гадость, — сообщила Инари, — я еще подумаю, стоит ли защищать от них «человечество» в твоем лице. А за крысами ночью по кустам гоняйся сам.

Парень презрительно фыркнул, сплюнул через перила, щелчком послал окурок в ящик с песком и вразвалочку спустился с крыльца. Порывшись под лавкой, он достал пару обгоревших факелов.

— Ладно, пойду крыс ловить.

— Желаю удачи, — буркнула ведьмачка, сильно сомневаясь, что наконец-то избавится от Зверьковского общества. И была права. Зверек отошел от крыльца всего шагов на пять и, выйдя на посыпанный мучкой плац, начал выписывать факелами красивые, но не имеющие ни малейшего практического смысла финты. Инари поглядела на это действо секунд тридцать и, так и не увидев ничего для себя интересного, вернулась к созерцанию забора, прикидывая, не отправиться ли ей на ночевку в Сумеречье. В теплую летнюю ночь мягкая лесная трава подошла бы для сна куда лучше, чем «княжеградская» кладовка. К тому же в Сумеречье можно было спокойно наговорить клинок, малость поохотиться, а заодно избавиться-таки от вездесущего табачного дыма. Она уже почти склонилась к этому варианту, как вдруг в ночи возник новый звук, разом вернувший Инари интерес к жизни. Тяжелая поступь и сопение донеслись из-за угла дома, со стороны запертых ворот, которые во время перестройки забора по неподдающейся логическому объяснению причине не тронули и которые теперь составляли в ограде самое слабое звено. Судя по тому, как замер на полувзмахе, изменившись в лице, Зверек, он тоже почуял неладное.

— Слышала?

— Чего я должна слышать?

— По-моему, там какая-то хрень лазает, — парень ткнул факелом в сторону ворот и отступил на пару шагов.

— Угадал, — согласилась Инари. — С одной маленькой поправкой: не «хрень», а могильщик. Нет, все-таки зря вы ворота не стали укреплять. Если захочет внутрь попасть, разнесет ведь, как нечего делать.

По двору, постепенно усиливаясь, расползался отвратительный запах гнилого мяса и влажной шерсти. Зверек облизнул губы и торопливо глянул в сторону ворот, потом на входную дверь «Княжеграда»… То ли ведьмачке показалось, то ли он вдруг побледнел.

— Ты же его еще не видела. Откуда такая уверенность?

— Обижаешь. Я зверей ночью с закрытыми глазами различить смогу. И для этого мне совсем не требуется их видеть или щупать.

— Он… здоровый?

— Не особо. Примерно с теленка размером.

— Ни фига себе «не особо»! Что же тогда «здоровый» в твоем понятии означает?

— Будем надеяться, что со здоровыми вы не встретитесь… Мда, кстати, вот примерно про это я и говорила, — добавила ведьмачка, когда от ворот послышались глухие удары. Затрещали доски, заскрежетал металл, потом послышались скребущие звуки.

Зверек шарахнулся прочь, как ужаленный, и, обо что-то запнувшись, с размаху сел на мучку. Инари посмотрела на его перепуганное лицо, вздохнула и мысленно поставила на парне большой и жирный черный крест. Ничего кроме гонора. Можно было бы конечно еще посидеть и подождать развития событий, но, скорее всего, все закончится сломанными воротами и бегством Зверька — при условии, если он сумеет подняться на ноги — в дом, а выгонять могильщика с территории куда труднее, чем не пускать его внутрь.

Ведьмачка лениво встала и вразвалочку направилась к воротам. Сквозь щели в досках угадывалась копошащаяся по ту сторону забора крупная черная туша. Между нижней частью ворот и наплывом асфальта, заходившим с тротуара на «княжеградскую» территорию, оставался узкий проем, и в этот проем тщетно пыталась протиснуться крупная косматая морда могильщика. Правда, ограниченность пространства давала о себе знать, поэтому в настоящий момент из-под ворот виднелся только черный морщинистый нос и часть массивной пасти зверя.

Нос активно сопел, изучая новые, непривычные запахи.

— Ну, и кто ты после этого? — укоризненно спросила ведьмачка, подойдя к воротам вплотную. — Ломаешь чужое имущество, людей перепугал чуть ли не насмерть, мне спокойно подумать не даешь. И кто ты после этого, я спрашиваю?

Пасть пару раз щелкнула впустую, потом исчезла, а вместо нее показалась широченная лапа с тупыми граблевидными когтями и заскребла асфальт в надежде увеличить подкоп. Наконец, осознав тщетность своих попыток, могильщик снова просунул в щель морду.

— Ну, это уже верх наглости, — вздохнула Инари и от всей души съездила сапогом по носу зверя.

Могильщик с оскорбленным визгом выдернул морду из щели, но от попыток взлома не отказался, только сменил тактику. Под напором массивной туши ворота затрещали и начали подаваться.

— А ну, пошел отсюда! — рявкнула ведьмачка, теряя терпение, и сопроводила совет разрядом бича, для которого доски не были помехой.

Запахло паленой шерстью, жалобный визг зверя сменился быстро удаляющимся воем. Вой еще не успел стихнуть вдали, когда входная дверь «Княжеграда» с грохотом распахнулась, и на пороге возник Антон, сжимающий в руке такой меч-кладенец, что при одном взгляде на него становилось не по себе.

— Ч-что с-случилось? — спросил парень, ошарашено глядя то на Зверька, все еще сидевшего на мучке, то на стоящую у ворот ведьмачку.

— Уже ничего, — отозвалась Инари. — В этом доме молоток и гвозди имеются? Надо хотя бы засов на воротах укрепить, а лучше, к черту, их вообще сменить на что-нибудь нормальное. Дверь, которая открывается от того что на нее плюнули, это не дверь.

Антон топтался на пороге довольно долго, и ведьмачка, решив, что он чего-то недопонял, уже собиралась повторить совет, но как раз в этот момент парень развернулся и скрылся за дверью. Забрав прислоненную к крыльцу саблю, Инари переместилась на лавку, мимоходом подумав, что все-таки и в самом деле надо отправляться в Сумеречье. Что-то ей подсказывало, что «гладиаторская» база нынче ночью будет не лучшим местом для чтения заклятий.

У Зверька наконец-то получилось подняться на ноги. Ошалело тряхнув головой, он оглянулся, словно спросонок, и нетвердой поступью направился к крыльцу. Инари почти надеялась, что Димка сразу уйдет в дом, но у перил он задержался.

— Я бы не сбежал, — тихо сказал парень, не глядя на собеседницу.

После увиденного Инари не поверила бы его заявлению даже в том случае, если бы Зверьку удалось-таки справиться с бодро отбивающими дробь зубами.

— Можешь не оправдываться, — ответила ведьмачка вслух. — Мне все равно.

Зверек, кажется, хотел еще что-то добавить, но тут вернулся Антон, и Димка, забрав у него инструмент, поплелся латать ворота, видимо решив хоть чем-то компенсировать свою оплошность. Инари еще пару минут посидела, послушала стук молотка и все-таки отправилась к прорыву, только на сей раз не через забор, а через калитку.

Глава 4. Дом в лесу

Вернувшись на базу утром, прекрасно выспавшаяся и отдохнувшая ведьмачка нашла на территории Глеба в полной боевой готовности.

— Как видишь, успел, — сообщил «гладиаторец».

— Я и не сомневалась, — отозвалась Инари, протягивая парню саблю. — Держи.

— Что это с ней? — Глеб слегка опешил при виде почерневшего клинка.

— Он-морате. Наговор когтя. Меч не тупится и не ломается. Призывать, правда, не получится: это только с ведьмацкими клинками проходит, а в остальном вполне похоже. Ну, что ж, раз все готово, тогда вперед — в лес.