Чужая война (СИ) - Баутина Юлия Владимировна. Страница 43

— А куда же тогда все подевались?

— Ну, например они могли погибнуть вместе с наставницей. Такой вариант тебе в голову не приходил? Это, правда, лишь одна из возможностей, а подробнее выясним на месте, если получится. А вот, похоже, и заплот…

Глебу даже не понадобилось спрашивать, где именно. Широкая полоса неестественно голой земли, покрытой странными рытвинами, заполненными темной маслянисто поблескивающей жидкостью, и усыпанной торчащими, как гнилые зубы, желтовато-бурыми камнями, одним своим видом навевала безотчетный страх, а несколько полуразложившихся тушек мелких животных, видневшихся в обозримых пределах, только усиливали впечатление. Спокойствие ведьмачки прошибить оказалось куда сложнее.

— Стой, где стоишь, — распорядилась она, выходя на оголенное место. «Гладиаторец» невольно затаил дыхание, ожидая реакции барьера на такую откровенную провокацию, но ничего не произошло. Инари прошлась по голой земле взад-вперед, бегло осмотрела несколько гниющих тушек и вернулась назад.

— У тебя будет секунд десять на то, чтобы проскочить, — сказала она, кивнув на заградительную полосу. — Успеешь?

— Постараюсь. Стометровку за одиннадцать секунд бегаю, а здесь явно меньше.

— Надо не постараться. Надо сделать. На меня не оглядывайся. Беги сразу, как только я дам сигнал. Ясно?

— Да.

Ведьмачка крепко сжала плечо Глеба, и «гладиаторец» даже сквозь плотную ткань камуфляжной куртки ощутил исходящий от ее ладони могильный холод. Холод вползал в тело, сопровождаясь покалыванием в подушечках пальцев, пульсацией в висках и почему-то ломотой в зубах. И еще переменой в окружающем мире, цвета которого быстро тускнели, замещаясь различными оттенками багрового. Эффект был схож с воздействием кровавика, но тот еще ни разу не давал подобной гаммы.

— Что это? — собственный голос донесся до Глеба откуда-то издалека.

— Объяснениями потом займемся, а сейчас — вперед!

Помня о договоренности, «гладиаторец» не заставил просить себя повторно и рванулся сквозь кровавый туман, через полосу рыхлой, податливой земли. Воздух в пределах защитного барьера был холоден, словно зимой. Казалось, дыхни — и изо рта повалит пар. И без того продрогшего от совершенного ведьмачкой непонятного действа парня начал бить озноб, и тут, уже на самой границе заградительной полосы, случилось нечто странное — казалось, ничего вокруг не изменилось, но на Глеба вдруг пахнуло теплом полуденного солнцепека. Удивленный «гладиаторец» на долю секунды замер на месте, торопясь хоть немного согреться.

— Даже не вздумай! — крикнула, догоняя его, Инари. — Не вздумай брать Силу дополнительно! Ты с ней не справишься!

— Я ничего не беру, — хотел ответить Глеб, но из внезапно сведенного судорогой горла не вырвалось ни звука, а обманчивое тепло не согревало, а напротив лишь усиливало озноб. Ведьмачка насильно вытащила застывшего «гладиаторца» за пределы барьера, едва не ломая не желающие сгибаться пальцы, заставила сложить какой-то знак и развернула в сторону болотистой равнины.

— Бей, — крикнула она парню. — Чем угодно — огнем, водой, ветром, молнией — только бей.

— Я не знаю, как, — с трудом выговорил Глеб.

— Как Силу брать, так знает, а как расходовать… анорра ильмен! Так же, как с кровавиком поступаешь. Представь то, что собираешься вызывать. Можешь вслух его назвать, можешь про себя. Только в обморок не падай! Ну, быстрее!

Чудом удерживаясь на грани беспамятства, «гладиаторец» попытался вообразить лавину огня, обрушивающуюся с небес на плоскую, как блюдце равнину… только для того, чтобы Инари отстала, ведь все равно же ничего не получится. Картина вышла весьма реалистичная, но долго наслаждаться воображаемым Апокалипсисом у Глеба не получилось — несмотря на все попытки сопротивления, сознание он все-таки потерял, а когда снова очнулся, уже смеркалось. По небу ползли низкие серые тучи, что из занятой «гладиаторцем» позиции навзничь на чем-то упругом и колючем особенно хорошо просматривалось. Инари сидела рядом, привалившись к стволу дерева и закрыв глаза. Не желая ее тревожить, Глеб снова вернулся к созерцанию хмурого неба, пытаясь сообразить, отчего у него так болит голова и любая мысль отдается гулко, как эхо в пустом помещении.

— И почему у тебя вечно все не как у ведьмаков? — не открывая глаз, спросила Инари. — То с кровавиком за час ладишь, то маятники без тренировок проходишь, то Силу из источников черпаешь, хотя еще даже чувствовать ее не должен… Начинаю постепенно недоумевать — везение у тебя такое, наследственность или, может, все-таки талант?

— Не знаю, — честно признался Глеб. — Оно как-то само получается.

— Вот это меня и настораживает. Другие к таким результатам годами шли, а у тебя все играючи на раз-два выходит, — ведьмачка мимолетно усмехнулась. — Но сегодняшнее светопреставление, признаюсь, перекрыло все твои предыдущие успехи. Поздравляю с боевым магическим крещением.

— А что случилось-то?

— Что случилось? Вон туда глянь… — Инари махнула рукой куда-то в сторону. Следуя совету, Глеб приподнялся на локте, посмотрел и обомлел. На первый взгляд впечатление было таким, словно по болотам совсем недавно прокатился пожар. Обугленные деревья как горелые спички высились среди выжженной травы…

— А что тут успело случиться без меня?

— Без тебя? Ничего. Все происходило при тебе и при твоем непосредственном участии.

— При моем? То есть, ты хочешь сказать, что это все я сделал?

— А кто же еще? Или ты полагаешь, что я сама здесь все спалила?

Глеб недоуменно смотрел на почерневшую равнину. По словам ведьмачки, выходило, что это он только что выжег добрый гектар земли, но в голове сей момент никак не желал укладываться. Ладно, кровавик — он уже казался чем-то нормальным и обыденным. Но магия? Как можно что-то наколдовать, если даже приблизительного понятия не имеешь, как это делается?

— Я не хотел, честное слово…

— Можешь не оправдываться, — ведьмачка наморщила нос, и до Глеба, наконец, дошло, что она с трудом сдерживает смех. — Такой феерией, что здесь сейчас была, скорее гордиться надо. Я лишь понадеюсь, что Зарина не послала свою только что вылеченную кошку шпионить за нами, иначе от нее вполне могли остаться одни угольки. Кстати ты встать-то сможешь? Не хотелось бы на болотах ночевать.

— Попробую, — отозвался «гладиаторец», честно попробовал и даже ухитрился принять вертикальное положение.

— Хорошо, — решила Инари. — Значит, идем дальше. Убедительная просьба — если по дороге где-нибудь почувствуешь источник Силы, не бери ни капли. Сейчас тебя от нее наизнанку вывернуть может. Отойди сначала от первой попытки.

— Да я и в прошлый раз не брал. Она сама…

— Сами только кошки плодятся, — глубокомысленно сообщила ведьмачка. — А все остальное подвержено причинно-следственной взаимосвязи. На пути оказался источник Силы, ты ее почуял и зачерпнул больше, чем следовало. Результат налицо, так что не надо рассказывать сказки. Идем.

Они торопливо пересекли полосу выжженной земли под аккомпанемент хруста опаленной травы и углубились в болота. Еще не раз и не два по дороге Глеб ощущал обманчивое тепло, но теперь, наученный горьким опытом, шарахался от него, как черт от ладана, хотя поселившаяся внутри «гладиаторца» после пересечения магического барьера пустота настойчиво требовала, чтобы ее хоть чем-то заполнили. Постепенно из-за вершин мертвых деревьев начали вырастать гротескные очертания сложенной из грубо отесанных валунов башни, покосившейся на манер Пизанской. И тут началось нечто странное. Поначалу Глеб пытался убедить себя, что доносящиеся издали голоса ему только чудятся, потому что людям в пределах защитного барьера было бы попросту неоткуда взяться, но по мере того, как голоса приближались, уверенность «гладиаторца» в своей правоте слабела. Язык был Глебу незнаком, но то, что голоса женские, не вызывало сомнения. Кто-то смеялся, кто-то причитал и плакал навзрыд, кто-то монотонно выл.

— Слышишь? — шепотом переспросил Глеб у Инари.