Падший клинок - Гримвуд Джон. Страница 6
Родриго вздохнул.
— Но поговорим о другом, — предложил Ричард. — Кто займет десятое кресло?
Родриго посмотрел по сторонам, демонстрируя, насколько неудачным он счел вопрос, и прошептал:
— Пока сказать невозможно. Но решение, несомненно, будет мудрым.
— Несомненно.
Одно место во внутреннем совете города оставалось вакантным. Вполне очевидно, распоряжаться им должен Марко IV, правящий герцог Венеции и принц Серениссимы. К несчастью, Марко не слишком интересовался политикой.
— У вас ведь наверняка есть какие-то мысли?
— Это зависит от…
— От чего же?
Родриго снова быстро огляделся и ответил:
— Кто примет решение — регент или герцогиня.
Воцарилась неприятная пауза. Мужчины шли в полном молчании, пока сэр Ричард не остановился у дверей церкви, к которым было прибито объявление.
Разыскивается
Аксель, мастер-стеклодув.
Пятьдесят золотых дукатов любому, кто его схватит. Смерть любому, кто поможет ему бежать. Таково правосудие Десяти.
В описании внешности говорилось о мужчине плотного сложения, с большим животом, седыми висками и уродливым шрамом на левой руке. Если у него есть хоть капля мозгов, он острижет волосы. Вдобавок, если он скрывается в страхе за свою жизнь, его живот вскоре станет намного меньше. А вот шрам скрыть куда труднее.
— Вы поймаете его?
— Обычно мы их ловим.
— А его семья?
Родриго убедился, что его подопечные идут впереди рука об руку: одна угрюмо, другая настороженно. Быть фрейлиной Джульетты — большая честь, но это нелегкий труд.
— Разумеется, их допросят.
— А разве их еще не допросили?
— Конечно… — Родриго говорил громко, и госпожа Элеонора обернулась. — Да, — процедил он сквозь зубы. — Их уже допрашивали. Его зять и внук уже мертвы. Завтра Совет допросит остальных.
— И тогда?..
— Смерть между львом и драконом.
Две колонны отмечали край пьяцетты, маленькой площади, примыкающей к значительно большей — Сан-Марко. Одну колонну венчал крылатый лев, на верхушке другой святой Тодаро поражал дракона. На этом месте казнили изменников.
— Но зачем их убивать, если они ничего не знают?
— Что вам известно о Мурано?
— Немного. У вас не жалуют чужестранцев.
— На острове стекольщиков собственные суды и собор, своя монета, свой епископ. У них даже есть собственная Золотая книга. [4]Их тайны — источник немалой части богатств Венеции.
Капитан Родриго замолк, желая подчеркнуть сказанное.
— Это единственное место во всем мире, где ремесленники — господа, а умелые руки дают право прилюдно носить меч.
— Но за все приходится платить?
Порядочность удержала Родриго от лжи. Стеклодувы не могли оставить Мурано без разрешения, а наказанием за попытку уехать из Венеции была смерть.
— А разве вам не требуется разрешение приора, чтобы покинуть Кипр?
— Я Крестоносец, — вопрос удивил Ричарда. — Я ем, сплю и сражаюсь по приказу моего приора. И нам пора прекращать беседу. Мы забываем про госпожу Джульетту и тем самым мешаем ей забыть о нас.
Родриго рассмеялся.
— Она еще молода. А Янус… — на минуту он задумался. — У него своеобразная репутация.
— Вы слышали, ему нравятся мальчики?
— А еще — боль.
— Последнее — определенно ложь.
— Неужели он женился на своей покойной жене по любви?
— Он спал с ней только единожды. И сильно переживал, когда она умерла. Но вашу госпожу Джульетту ждут нелегкие времена.
Кудрявый парень и его товарищ-нубиец первыми вырвались из вод Большого канала и быстро приближались к пьяцетте. Они опередили своих преследователей настолько, что уже могли не бояться соперничества.
Возможно, малочисленность команды восполнялась легкостью их лодки.
Там, где гребли трое, пятеро или даже семеро, справлялись всего двое. Оба стояли, каждый держал одно весло. В Венеции насчитывалось десять тысяч гондол. Их число было известно, поскольку с каждой взимался ежегодный налог.
Сто пятьдесят лодок приняли участие в гонке по маршруту вокруг городских окраин и обратно, по изгибу Каналассо, как венецианцы называли свой Большой канал. В большинстве именно гондолы, но передняя лодка выглядела совсем по-другому.
— Что это? — поинтересовался у Родриго сэр Ричард. Затем, вспомнив о манерах, добавил: — Может быть, ее светлость подскажет нам?
— Элеонора?
Фрейлина покачала головой, она тоже не знала.
— Випера, — подсказал Родриго. — Чаще всего используется для контрабанды.
— Випера, — спокойно повторила Джульетта. — Чаще всего используется для контрабанды.
— Она может плыть в обе стороны?
Родриго кивнул.
— Гребцы просто разворачиваются в лодке, пока мои люди пытаются повернуть свои гондолы. Виперы нечасто увидишь при свете дня.
— Есть в ней что-то от змеи. [5]
— Да, они стремительно жалят.
— Контрабандисты, которые стремительно жалят… Или на этих лодках плавают не только они?
Родриго улыбнулся, услышав сухое замечание сэра Ричарда. Венеция известна как город золота, стекла и убийств. Вся Италия знала, почему мчащиеся к финишу лодки черного цвета. Одиннадцать лет назад, в лето от Рождества Христова 1396, какая-то гондола промелькнула рядом с богато разукрашенной лодкой, в которой плыла мать Джульетты, Зоэ деи Сан-Феличе. Арбалетный болт пронзил гребца навылет и убил ее. Когда гребец подполз к Зоэ, единственная сестра прежнего герцога уже умерла.
Сословный закон, принятый в тот же вечер, гласил: все гондолы должны быть выкрашены в черный цвет. В Венеции цветом смерти считался красный. Но Зоэ любила черный цвет, и, дабы почтить ее безупречный вкус, все гондолы стали черными. Правда же заключалась в другом: Марко III хотел обеспечить безопасность своей семье, сделав все гондолы похожими одна на другую.
Мальчишки в випере были уже совсем близко, когда ближайшая к ним гондола неожиданно качнулась и накренилась, с шумным всплеском высыпав свою команду в воду. Кудрявый парень обернулся и что-то крикнул, нубиец расхохотался.
— Та гондола — Дольфино, — произнес Родриго, как будто это все объясняло. — Он не вынесет поражения.
— Вы хотите сказать?..
Госпожа Джульетта поджала губы:
— Это не случайность.
— Дольфино, — добавил Родриго, — сокращал разрыв и был близок к победе. Но парни пожертвовали своим вторым местом ради друзей.
— Давайте заканчивать, — заявила Джульетта.
Она подобрала платье и, сойдя с деревянной дорожки на скользкие кирпичи, направилась к финишной черте. Сэр Ричард последовал за ней, размышляя, как король Янус справится со своей своенравной невестой.
— Как вас зовут? — спросил Родриго.
— Якопо, мой господин. — Кудрявый парень, небогато одетый, но свежевыбритый, поклонился с ленивой грацией, достойной придворного. — А это… раб.
Раб поклонился низко, в восточном стиле. Десятки туго заплетенных косичек на его голове украшали серебряные наконечники.
— Молодец, — сказал сэр Ричард.
Кудрявый парень улыбнулся.
Широкое лицо и карие глаза. Сильные руки и… Узкие рейтузы, пропитанные солеными брызгами, подчеркивали его мужественность.
— Элеонора, — заметила Джульетта. — Ты пялишься.
Девушка смутилась и покраснела.
— Дистанция? — быстро спросил сэр Ричард.
— Девять mille passum, [6]мой господин. Семь тысяч шагов по краю и примерно две тысячи через канал. Когда шли на север, встретили серьезные волны, но она хороша… — парень с гордостью кивнул на виперу.
— Твоя?
— Моего хозяина.
Наступившая тишина сама по себе означала вопрос, и парень добавил:
— Господин Атило иль Маурос. Он…
Ричард знал его.
— Твой выигрыш, — сказал он, протягивая кошелек.
Юноша снова поклонился и не удержался от искушения взвесить кошелек в руке. Еще одна улыбка — белоснежные зубы и морщинки вокруг глаз.
— Элеонора…