Разорванный круг - Лоскутов Александр Александрович. Страница 48

Рожденная спустя столетия после Раскола, она смогла на себе испытать его невыносимую тяжесть. Она видела кошмары в муках уходящей Эпохи Созидания. Видела затопившую Мироздание кровь. Видела смерть ставшую благом. Видела хаос и разорение...

Война. Война, эхо которой все еще можно услышать в любом мире, в любом городе, в любой деревушке. Война, которая вновь поднимает свою уродливую голову.

Но Видана смотрела не только на ужасы и разрушения Раскола. Единственная из смертных, она смогла заглянуть за грань времен и увидеть богатство и процветание давно забытой Эпохи Созидания.

Величественный Дворец Совета, сверкающий в лучах солнца. Роскошные дома, похожие на особняки нынешних богатеев. Статуи, фонтаны, аккуратно подстриженные деревья. Широкие улицы, по которым важно прогуливались одетые в невиданные одеяния горожане.

Улыбающиеся лица. Лица тех, кто теперь уже давно позабыт. Правители и слуги, богатые и бедные, молодые и старые - теперь о них уже никто не помнит.

Старый седой человек, опирающийся на простой деревянный посох, в конце которого закреплен какой-то кристалл. Из глубин чужой памяти медленно поднялось имя. Вассиан. Тот, кого сейчас зовут Отцом Сущего. Видана только пожала несуществующими плечами.

Все, что она знала, все, во что она верила, рассыпалось прахом. История не слишком-то любезна к истине. Люди предпочитают трактовать события так, как они им представляются, а не так, как все было на самом деле.

Маркел - Страж Бездны. Молодой парень со спокойным уверенным взглядом. Селифан - Светоносный. Широкоплечий и светловолосый. Иринарх - Кулак Небес. Падший Творец. Высокий мужчина со жгучим пронзительным взглядом и роскошной гривой темных волос.

Но Видана помнила и другого Иринарха. Того, которого она любила. Того, в ком сейчас жила душа ее любимого. Ее мужа.

Только могучим усилием воли ей удалось сдержать рыдания. Слезами тут не помочь. Я должна смотреть. Должна узнать... Найти в памяти Падшей способ уничтожить их самих.

И она продолжала смотреть.

Варварство и дикость первых веков после Раскола. Время, отмеченное бесконечными склоками, разбойничьими ватагами и процветавшим повсюду людоедством. Миры, на которые она смотрела сквозь чудовищно искажавшую увиденное призму отчаяния. Постепенно ползли года. Миновали столетия. Отчаяние медленно переросло в презрение. Багровым пламенем поднялась из глубин души ненависть к отринувшему ее миру. Желание отомстить предавшим ее смертным сделалось невыносимым. Она была готова на все, лишь бы обрести долгожданную свободу.

Она видела и понимала, что история Эпохи Времен Хаоса, которую им читали в Цитадели, не содержит в себе даже половину правды. Но сколько же истины в видении Падших?

Видана смотрела... И она хотела бы не видеть этого никогда. Именно воля Падших сформировала Мироздание. Именно силы запертых в Сердце Бездны Творцов привели к созданию Империи. Мириады невидимых ниточек опутали все Мироздание. Будучи недосягаемыми для смертных, Творцы все также как и десятки веков назад продолжали править мирами. Подталкивая, приказывая, принуждая...

Видана смотрела на мир глазами первого Императора и безмолвно смеялась. Объединитель, величайший человек Эпохи Времен Хаоса, которого почитали как полубога, оказался всего лишь заурядным грабителем с большой дороги, направляемым незримой рукой Падших Творцов.

Принужденная марионетка. Кукла.

Падшие уничтожили цивилизацию во времена Раскола. И Падшие вновь подняли цивилизацию из руин, чтобы руками смертных обрести свободу.

Мы как игрушки... Безликие и безвольные куклы, которые легко подчиняются мановению руки своих повелителей. Мы, смертные, никчемные создания, обреченные всю свою недолгую жизнь плясать под дудку играющих в свои бесконечные игры Высших Сил.

Видана плакала и смеялась одновременно.

Иринарх тяжело ступил на присыпанные песком каменные плиты во дворе своей крепости. Сползшее к самому горизонту солнце и царивший повсюду полумрак напомнили ему о долгих веках заточения в том проклятом мирке. Падший Творец стиснул зубы и прошипел самое грязное ругательство, которое только слышал за свою долгую-долгую жизнь.

В последнее время он был откровенно зол. Его раздражение буквально хлестало через край, молотом ударяя по ближайшим к нему людям. И многие из них так и не смогли увидеть следующий день. Без малейшей жалости Иринарх карал за любую оплошность, а иногда и просто так, чтобы выместить сжигающую его ярость. Его путь отмечали многочисленные подпалины и небольшие кучки пепла, в которые обратились глупцы, позволившие гневу Творца обрушиться на их головы.

И главной причиной этой безумной злобы стало непрерывно нарастающее давление изнутри. Проклятый мальчишка не переставал бороться. Он рвался на свободу, ломая преграды, разрывая сковавшие его незримые цепи, пробивая щиты... Убогий смертный... да как ты смеешь противиться мне?..

Но этот человечишка по имени Денгар упорно прорывался наружу. Ничто не могло остановить его надолго. Просто с непостижимым упорством он прорывался вперед. И с каждым днем сдерживать его было все труднее и труднее. Иринарх в ужасе осознавал, что почти треть его практически неисчерпаемых сил уходят на то, чтобы сдержать этого смертного на надлежащем ему месте.

Треть!

Самым невероятным образом Денгар находил уязвимые места в возведенных им барьерах. Самым чудесным образом он ускользал из подготовленных для него ловушек, способных спеленать нахального мальчишку на века. Самым странным способом он обращал могучую силу Иринарха против него самого.

Как ему это удается? Падший Творец был потрясен. Такого он никак не мог ожидать.

Затеяв эту чудовищную по своей жестокости атаку на Шихнас, Уцелас и Поднебесный, он надеялся выманить Стража из его логова. А теперь, когда это удалось... бежал, трусливо бросив свои легионы перед гневом разъяренного Маркела.

Когда Страж Бездны еще только готовил свой удар по многотысячной орде, вторгшейся на Поднебесный, Иринарх уже знал об этом. Знал, скрежетал зубами от пожиравшей его ненависти, но ничего не мог сделать. Ничего!

Я не могу ввязываться в драку, будучи настолько ослабленным. Я не могу рисковать. Я не могу...

Если этот мальчишка воспользуется моментом и прорвется... Достаточно даже малейшего отголоска силы Маркела, пробившегося сквозь мою защиту, чтобы это тело обратилось в уголья.

Иринарх вынужден был бежать. Трусливо отступить с поля боя, предоставив Маркелу творить в Мироздании все, что ему угодно.

Слаб... Я слишком слаб сейчас...

Он чувствовал конец своих притязаний на Поднебесный. Вся армия кроме двух-трех десятков растерянных и перепуганных до мокрых штанов солдат канула в разверзшейся огненной пасти. Он чувствовал как в сопровождении содрогающейся земли и озаряемое тысячами хлещущих с небес яростных молний гибнет его войско на Уцеласе. Маркел не щадил ни людей, ни тварей. Ставшие под его знамена легионеры, принужденные и волшебники сгинули в яростной стихии. Крюколапы, мечезубы и крылачи превратились в окровавленные куски разбросанной повсюду плоти. Исполинские стволы дендроидов догорали сотнями костров. И даже укрывшихся под толстым слоем почвы землероев настигло неизбежное возмездие.

А сейчас... Буквально несколько мгновений назад Маркел ступил на Шихнас, где находились около сорока тысяч его бойцов. Все они были обречены. Иринарх не мог спасти их.

Плевать... Плевать на смертных, пусть Страж делает с ними все, что угодно! Больше всего Иринарха жгла мысль о своей собственной никчемности. О своей слабости. Проклятый мальчишка...

Если бы только я мог положиться на Арминию. Вдвоем мы смогли бы одолеть Маркела... Но, превратившись в зареванную девку, Падшая утратила свое яростное и всепоглощающее стремление к победе. Теперь она чаще всего сидела у окна, слепо глядя на расчертившие пустыню тени, и украдкой вытирала глаза. Я не могу надеяться на нее. Проклятье! Не могу!!