Черная татуировка - Энтховен Сэм. Страница 7

Джек изо всех сил старался держать себя в руках. Веселость Чарли, как обычно, действовала заразительно. И все же Джек не мог избавиться от сомнений и понимал: он должен что-то сказать.

— А как же все-таки насчет этого человека? — спросил Джек. — Того, который только что умер прямо у нас на глазах?

Чарли перестал усмехаться.

— Джек, ты только не будь таким занудой, ладно?

Джек обиделся и замолчал.

То, что его называли занудой, было ахиллесовой пятой Джека. А тут его занудой назвал Чарли, и это было особенно обидно. Джек не любил, когда его так называли, ибо порой он опасался, будто это так и есть. Джек восхищался способностью Чарли рисковать, очертя голову бросаться в разные приключения. Отчасти поэтому они и дружили.

Чарли, похоже, заметил, что друг обиделся, и снова улыбнулся.

— Джек, это же то, о чем мы всегда мечтали, — вздохнул он. — Настоящее приключение! Разве ты не понимаешь? Хм, — хмыкнул он, улыбнувшись, — а как тебе Эсме?

— Девчонка как девчонка, — ответил Джек небрежно.

— Да ладно тебе, — сказал Чарли. — Ты же там был.

Джек посмотрел в глаза Чарли и прищурился.

— Ну, она нормальная.

— Нормальная? — насмешливо переспросил Чарли. — Да нет, друг, она лучше, чем нормальная. Она просто офигенная. А ты заметил, как она на меня смотрела?

Этого Джек не заметил, но его молчание не остановило Чарли.

— Вот-вот, — кивнул он торжественно. — Очень даже многообещающе, я бы так сказал.

Они замолчали.

— Ну, — сказал Джек, отказавшись от попыток все разложить по полочкам. — А как насчет той «силы», которую этот мужик тебе передал? Ты теперь, выходит, вроде супергерой?

— Думаю, завтра мы это выясним, — весело отозвался Чарли.

— И тогда ты наденешь трико поверх штанов? — спросил Джек. — Может, тебе еще и капюшон раздобыть?

— Ладно тебе, — буркнул Чарли и, отвернувшись, уставился в окно.

ТЬМА

Люди привыкли видеть в Уэст-Энде бездомных. День был на исходе, а Джессика по-прежнему неподвижно сидела внутри очерченного ею круга, и мало кто обращал на нее внимание. Большинству не было до нее никакого дела. Ночью, когда Скордж явился к ней снова, он сначала просто немного постоял рядом и попытался прикоснуться к защитному кругу, сложенному из окурков сигарет и обломков сигар, своими длинными, скользкими, черными пальцами.

— Ты веришь в Бога, Джессика? — спросил Скордж.

Джессика уже целые сутки неподвижно сидела, скрестив ноги, на мокрой бетонной дорожке. Она не удостоила демона ответом.

— А знаешь, я ведь с ним встречался, — доверительно сообщил демон. — С твоим Богом. И он совсем не такой, каким ты его себе представляешь. Но все равно мне не терпится снова свидеться с ним. Хочется сказать ему, что я о нем думаю.

Джессика молчала.

— Ты молодчина, что все это время подозревала Ника, — продолжал Скордж как ни в чем не бывало. — Больше никто не догадался, что ему так и не удастся завершить ритуал и снова пленить меня. Хотя он и думал, будто достаточно силен, чтобы сопротивляться до самого конца.

Джессика так удивилась, что не выдержала и подняла голову.

— Да-да, — издевательски произнес Скордж, — Ник мертв. А я наконец разыскал подходящий сосуд.

Джессика промолчала.

— Он идеален, — сказал демон. — Юный, горячая голова, а внутри у него — боль и злость, и они… — Скордж поежился, — просто раздирают его. Когда он поймет, что я могу предложить ему, он ни за что не откажется. Видишь ли, я не просто сделаю его Богом. — Он наклонился ближе. — Я сделаю его могущественнее Бога.

Скордж шагнул ближе к женщине.

— Я заберу твою жизнь, Джессика, — пообещал он. — Я впитаю всю твою суть, выпью тебя всю, до последнего вздоха. Я сделаю то же самое с каждым из вашей маленькой шайки, пока не уничтожу всех вас. А потом, когда этот мальчишка станет моей марионеткой, я открою Разлом, и…

— И что? — прервала его Джессика, скорчив гримасу. — Каков твой безумный план покорения мира? Уж лучше не паясничай, скажи прямо.

— Милая моя, — протянул Скордж, — хотя мне пока приходится торчать здесь, в рамках этого тупого маленького научного проекта, но уверяю тебя: мои горизонты намного шире. Когда я вернусь в ад, я разбужу Дракона, и Дракон уничтожит все. Ну? Что ты на это скажешь?

— Ты не мог бы говорить потише? — спокойно отозвалась Джессика. — Видишь ли, я пытаюсь сосредоточиться.

Демон замер, услышав ее ответ.

— Все уже началось, Джессика, — тихо сказал он. — И никто ничего не может сделать, чтобы помешать этому.

Джессика промолчала и зажмурилась.

Эсме была слишком сердита и не могла уснуть, а когда она не могла уснуть, она всегда тренировалась. И вот теперь она тренировалась с досками макивара.

Доски макивара были единственным вещественным оборудованием для тренировок, которое ей позволял иметь Реймонд. Пять крепких дубовых досок, закрепленных в форме креста на дальней стене тренировочной комнаты. Их предназначение было очень простым. Эсме била по этим доскам кулаками, ступнями, коленями, локтями — всеми частями тела, какими только могла, начиная со лба и заканчивая пятками. Этим она занималась так часто, как только получалось, и старалась наносить удары как можно быстрее.

Люди, обучающиеся боевым искусствам, пользовались досками макивара или чем-то подобным уже много веков. Эти доски применяются для того, чтобы у человека загрубела кожа, чтобы онемели и в конце концов отмерли нервные окончания в тех частях тела, которыми наносятся удары, и в результате тело бойца должно само стать таким же прочным и непробиваемым, как древесина. Однако тренировки с досками макивара имеют отношение и к сознанию человека. За несколько лет работы с этими досками Эсме научилась терпеть боль.

Она уже почти целый час наносила удары по доскам. Реймонд вошел в комнату, остановился позади дочери и с испугом заметил, что на каждой из пяти темных дубовых досок остались красноречивые алые отметины.

— Эсме?

Дочь не ответила. Она продолжала тренироваться.

Реймонд стоял позади Эсме и наблюдал за ней. Он видел, как напрягаются мышцы ее спины, как она движется — грациозно и ловко. Смертельно опасно. «Ведь это странно, — подумал он, — как же можно гордиться ею и так бояться за нее».

— Прости, лепесточек, — негромко сказал он и опустил глаза. — Я не знал, что испытание окажется таким.

— Не надо извиняться, — буркнула Эсме, не глядя на отца и не прекращая тренировку.

Бум! Трах! Бах! Удар коленом, локтем, кулаком. От последнего удара одна из досок треснула.

— Ты же сам мне всегда так говорил, правда? Не надо никаких извинений.

Сказать было нечего. Реймонд беспомощно смотрел на нее. Должен ли он сказать ей, что он был изумлен тем, как повел себя Ник? Как горько он был разочарован, что после стольких лет, после тяжких трудов, предпринятых им и Эсме, Нику вздумалось отдать должность лидера какому-то новичку? Нет. Все это были просто сомнения. Ник сказал, чтобы они ему верили, и поскольку Скордж гулял на воле, сомнения стали роскошью. И все же…

— Эсме, я хочу сказать тебе, — он уставился в пол и глубоко вдохнул, — я не притворяюсь, я действительно мало знаю о магии, — осторожно сказал он. — Это лучше оставить тем, кто наделен даром, и я из-за этого не переживаю, ты знаешь. Но в свое время я был знаком с некоторыми очень могущественными людьми. Я видел Ника в деле в молодости. И твою маму. И я… — Он вдруг запнулся и снова глубоко вдохнул. — Ну вот, это я и хотел сказать. — Он пристально посмотрел на дочь. — В тебе есть кое-что особенное. Я это знаю. — Он немного помедлил. — Ладно, если этот Чарли будет новым лидером — так тому и быть. Но я тебе так скажу: у нас нет шансов снова пленить Скорджа без твоей помощи — никаких шансов. Это по-прежнему остается той целью, ради которой мы работали и тренировались, — горячо убеждал дочь Реймонд. — Для тебя это по-прежнему тот самый момент, когда нужно воспрянуть духом и расправить крылья. Поэтому, может быть, ты все-таки сейчас остановишься и отдохнешь немного? Пожалуйста.