Левая Рука Бога - Хофман Пол. Страница 47
21
Утром ИдрисПукке разрешил выступать, только когда стало достаточно светло, чтобы все отчетливо видеть. Кейл настаивал, что надо рискнуть раньше, но ИдрисПукке не трогался с места.
— Если одна из лошадей в темноте подвернет ногу, мы не сможем двигаться дальше.
Кейл понимал, что ИдрисПукке прав, но ему так не терпелось поскорее пуститься в путь, что он стонал от бессильного раздражения, на что ИдрисПукке минут двадцать не обращал никакого внимания. Наконец он дал команду, и они тронулись.
В течение следующих двух дней они останавливались только для того, чтобы дать отдых лошадям и поесть. Кейл все время подгонял ИдрисаПукке, тот спокойно возражал, что ни лошадям, ни ему самому — в отличие от Кейла — более быстрый темп не по силам. Если Искупителей предстояло засечь, то в этот момент все четверо обязаны быть дееспособными: хотя бы одна лошадь должна быть в форме, чтобы можно было на ней быстро доехать до ставки Матерацци и передать информацию о численности и маршруте движения отряда Искупителей.
— Кажется, ты совсем не беспокоишься о девушке, — заметил Кейл.
— Именно потому, что я о ней беспокоюсь, я и настаиваю, чтобы все делалось по-моему, потому что я прав. А тебе-то что до Арбеллы Лебединой Шеи?
— Ничего. Но если я помогу остановить Искупителей, у Маршала появится разумная причина стать по отношению ко мне более великодушным, чем теперь. К тому же мои друзья находятся в заложниках в Мемфисе.
— Мне казалось, у тебя нет друзей — вас ведь свели вместе лишь обстоятельства.
— Я спас им жизнь — думаю, это достаточно дружеский поступок.
— О! — сказал ИдрисПукке. — Я-то считал, что героем ты стал вынужденно.
— Так и есть.
— И кто же ты тогда, мастер Кейл: человек, благородный по призванию или просто по стечению обстоятельств?
— Я вообще не благородный.
— Это ты так говоришь. Не уверен, что где-то там, в глубине, не прячется латентный герой.
— Что такое «латентный»?
— Еще не проявившийся, но готовый проявиться.
Кейл недобро усмехнулся:
— Если ты так думаешь, то будем надеяться, что ты не окажешься в положении, когда потребуется в этом убедиться.
ИдрисПукке счел за благо прекратить дальнейшую дискуссию.
На второй день они спустились на основную дорогу, ведущую к перевалу Кортина. Дорогой ее можно было назвать весьма условно.
— Вот уже шестьдесят лет, как ею никто не пользуется — с тех пор, как Искупители закрыли границы.
— Как далеко от перевала находится Святилище? — поинтересовался Кейл.
— Ты не знаешь?
— Искупители не разбрасывают повсюду географические карты — они вообще не делают ничего, что облегчило бы нам побег. Еще несколько месяцев назад я считал, что Мемфис находится за тысячи миль от нас.
Не будь ИдрисПукке в этот момент увлечен разглядыванием багряно-золотистой стрекозы, он бы распознал ложь по выражению лица Кейла, который и сам почувствовал, что разоблачил себя.
— Я хочу сказать… — добавил он, — я не знал, что это не так, пока не попал сюда.
Теперь ИдрисПукке уловил-таки замешательство — в голосе.
— В чем дело?
— Ни в чем.
— Ну, если ты так говоришь…
Испугавшись, что выдал то, что очень старательно скрывал, Кейл следующие десять минут хранил гробовое молчание. Когда же заговорил ИдрисПукке, казалось, что он все забыл, — да он и впрямь забыл.
— От перевала до Святилища добрые две сотни миль, но им незачем идти так далеко. В двадцати милях от границы находится гарнизон — Город Мучеников.
— Никогда о нем не слыхал.
— Ну, он не так уж велик, но стены в нем очень толстые. Чтобы взять его, нужна целая армия.
— И что нам делать?
— Ничего. Матерацци обожает девчонку. Он отдаст им то, что им нужно.
— Откуда ты знаешь, что им что-то нужно?
— Другого смысла не вижу.
— То, в чем видишь смысл ты, и в чем — Искупители, это небо и земля.
— Значит, у тебя появилась идея? Ну, насчет того, что все это значит.
— Нет.
— К тебе это не имеет отношения?
Кейл рассмеялся:
— Искупители — банда ублюдков, но неужели ты думаешь, что они действительно способны развязать войну с Мемфисом из-за трех мальчишек и толстой девчонки?
ИдрисПукке хмыкнул:
— Если ставить вопрос так, как это делаешь ты, — нет. Но с другой стороны, ты врал мне все эти последние два месяца.
— А кто ты такой, чтобы взыскивать правду?
— Лучший друг, какой у тебя есть.
— Неужели?
— Да, так уж случилось. Так ты ничего не хочешь мне сказать?
— Нет. — Тон, которым это было произнесено, пресекал любые дальнейшие разговоры.
Двадцать минут спустя они наткнулись на свежее кострище.
— Что думаешь? — спросил Кейл, глядя, как ИдрисПукке просеивает золу сквозь пальцы.
— Еще теплая. Несколько часов, не больше. — Он кивком указал на примятую траву и взрыхленную землю. — Сколько их, как ты думаешь?
Кейл вздохнул:
— Наверное, не меньше десяти, но не больше двадцати. Прости, я в этом плохо разбираюсь.
— Я тоже. — ИдрисПукке задумчиво и неуверенно огляделся. — Думаю, одному из нас нужно ехать обратно, чтобы сообщить Матерацци, каково положение вещей.
— Зачем? Это что, заставит их ехать быстрее? А даже если и заставит, что они станут делать, когда доберутся сюда? Стоит предпринять малейшее военное действие — и Искупители убьют ее. Они никогда не сдадутся, уж можешь мне поверить.
ИдрисПукке вздохнул:
— Ну, и что ты предлагаешь?
— Найти их и следить за ними, оставаясь незамеченными. Когда станет ясно, сколько их, мы решим, как поступить. Приведем маленький отряд Матерацци и все сделаем тихо. Вот что я думаю, пока мы их не засекли. Но все может оказаться по-иному.
ИдрисПукке шмыгнул носом и сплюнул на землю.
— Ладно. Ты их лучше знаешь.
Пять часов спустя начало темнеть. Кейл и ИдрисПукке забрались на вершину небольшого холма, находившегося как раз перед въездом на перевал Кортина — гигантскую расщелину в гранитной скале, которая знаменовала северную границу между владениями Искупителей и Матерацци.
С холма открывался вид на котловину глубиной футов двадцать и длиной ярдов восемьдесят, в которой они заметили шесть Искупителей, разбивавших лагерь. В центре группы сидела Арбелла Матерацци, вероятно, связанная, потому что она ни разу не пошевелилась за все время наблюдения. Минут через пять два Искупителя отошли к кустарнику, располагавшемуся в стороне, ярдах в двухстах.
— Если тебя удивляет, что их всего шестеро, то имей в виду: по крайней мере еще четверо наверняка несут караул по периметру. Одного верхового они послали в гарнизон, чтобы их встретили по другую сторону перевала.
— Я поскачу обратно и постараюсь найти отряд Матерацци, — сказал ИдрисПукке.
— Зачем?
— Если они недалеко, может, рискнут выступить в темноте. Пусть они по дороге лишатся даже половины лошадей — в конце концов, Искупителей здесь самое большее дюжина.
— А если вы не поспеете сюда до рассвета, они скроются на перевале, и тогда их уже не достать. И даже если нет, нападение при свете дня означает неминуемую смерть Для девушки. Мы остановим их до того, как они тронутся в путь, или никогда.
— Но нас всего двое, — напомнил ИдрисПукке.
— Да, — ответил Кейл, — но один из нас — я.
— Это же самоубийство.
— Если бы это было самоубийством, я бы на это не пошел.
— Тогда почему ты это предлагаешь?
Кейл пожал плечами:
— Если я спасу девушку, то Его Гнусность Маршал будет обязан мне до гробовой доски. Во всяком случае, достаточно обязан, чтобы дать денег — много денег — и отпустить.
— Куда?
— Куда-нибудь, где тепло, где есть хорошая еда и главное — как можно дальше от Искупителей, чтобы только не за край света.
— А твои друзья?
— Друзья? О, они тоже смогут уйти. Почему бы нет?
— Риск слишком велик. Лучше оставить ее в заложницах, а Матерацци сможет выкупить ее, отдав Искупителям то, чего они хотят.