Три руки для Скорпиона - Нортон Андрэ. Страница 29

Я зажмурилась — отраженный от камня свет больно бил в глаза. Я знала стекло в самых разных формах, но никогда не видела ничего подобного. На Юге аристократы и богатые купцы вставляли стекла в окна своих жилищ и других зданий. Искусные мастера выдували из стекла изящные сосуды для королевских пиршеств. Когда стекло вставляли в раму и подкладывали под него лист серебра, оно становилось зеркалом. Кроме того, из стекла изготавливали бусы и орнаменты, и порой стеклянные изделия выглядели чуть ли не красивее драгоценных каменьев. И женщины, и мужчины высоко ценили изящные изделия из стекла…

Неожиданно меня объяла волна жара — такого сильного, какой мог бы исходить из печи, где плавилось стекло. Мне стало дурно. Жар нарастал, и я охнула. Мне казалось, что моя кожа вот-вот потрескается в таком пекле.

— Бина!

Я попыталась сбросить руку, сжавшую мое плечо, потому что мне и без того было худо.

«Бина!»

Тьма распалась, жар исчез. Я открыла глаза и увидела всего лишь серовато-белую извилину на камне.

— Стекло, — проговорила я.

Там оторвала глаза от меня и посмотрела на камень с кристаллической линией.

— Что-то вроде стекла, — согласилась она. — Но кто знает, как оно получилось.

Она подошла к камню и прикоснулась к светлой извилине кончиками пальцев. Силла, стоявшая рядом со мной, с тревогой смотрела на меня.

— Что случилось, Бина? Я сдавленно рассмеялась.

— Наверное, я перегрелась на солнце — либо здесь просто слишком много загадок. А мне хочется отгадок.

— Как и всем нам, — проговорила Там немного напряженно.

Я огляделась по сторонам. Похоже, Золан нас покинул. Но, прежде чем я успела сказать об отсутствии нашего проводника, впереди, словно из-под земли, вынырнула голова Древолаза — в том месте, где стоял особенно большой валун. А потом появился Золан и дал нам знак следовать за ним.

Сделав несколько шагов, я почувствовала, что у меня кружится голова. Казалось, верхняя часть моего тела стала слишком тяжелой. Я боялась потерять равновесие. Когда Силла попыталась помочь мне, я покачала головой и отстранила руку сестры, стыдясь своей слабости. Я продолжала ступать осторожно. Слишком часто мне приходилось лечить людей от вывихов и переломов, а здесь было полным-полно ловушек для беспечных ходоков.

Солнце успело порядком склониться к западу, когда мы покинули развалины и подошли к высокой скалистой гряде. Здесь, без какой-либо команды Золана, вперед пошел Древолаз.

Он опустил голову к самой земле и уложил свой длинный хвост на спину. Я чувствовала его нарастающее волнение — наш четвероногий друг, похоже, вышел на охоту. Там рассказала нам с Силлой о том, что Древолаз вступил в схватку с летучей тварью, намного превосходившей его размерами. Было немного не по себе от того, что рыжий зверь наделен такой силой.

Через некоторое время мы подошли к сухому дереву. Внизу его ствол был довольно толстым, но затем сужался, и верхушка дерева уходила в дыру с неровными краями в скале. На дереве сохранились короткие сучья, но когда мы пригляделись получше, то поняли, что в ствол вбиты небольшие палки, и вместе с сучьями они образовывают что-то наподобие ступеней.

По приказу Золана мы сняли с плеч дорожные мешки и связали их между собой веревкой, которую он достал из своего мешка. Не в первый раз я порадовалась тому, что мы одеты не в привычные для нас пышные юбки, поскольку предстоял подъем.

Я сопровождала отца в походах, поэтому была более готова к такому, чем Силла и Бина. Время от времени я поглядывала на Бину, и у меня сложилось впечатление, что ей не по себе. Однако, когда мы приблизились к грубо сработанной лестнице, я убедилась, что ступени выглядят довольно безопасно, хотя и стоят под острым углом. Золан полез вверх первым с ловкостью человека, не раз проделывавшего этот путь. Как только он подтянулся и влез в расселину, оставив позади себя веревку, к которой были привязаны мешки, я последовала за ним.

Золан прижался спиной к правой стене расселины и втащил меня. Щель была узкая, и я оцарапала левую руку.

Я сделала несколько шагов вперед, чтобы освободить место для сестер. В расселине было темно, и я не решилась уходить далеко от входа. Возможно, наш проводник хорошо знал дорогу и мог бы идти без света, но мне было страшновато.

Наконец все были в сборе. Золан втащил наверх веревку с мешками, и мы надели их. Последним взобрался Древолаз и снова пошел замыкающим, а Золан возглавил строй. Держась за веревку, мы углубились во тьму, целиком полагаясь на то, какой путь изберет Золан.

Когда свет, проникавший от входа, окончательно померк, мне стало не по себе. Мое доверие к Золану начало угасать. Ведь он ничего не сказал нам о цели странствия. Вероятно, теперь он хотел показать нам, что говорил правду: этот туннель, возможно, мог вывести в Верхний мир. А мог и не вывести.

Я безотчетно разжала пальцы и взглянула на камень, найденный в руинах. Камень на ощупь оставался теплым, но не светился. Но тепло то нарастало, то вовсе пропадало, то появлялось вновь. И всякий раз, когда камень становился теплее, часть этого тепла сохранялась. Этот ритм был схож с биением сердца.

Веревка, за которую мы держались, неожиданно дернулась вправо и вниз.

— Идите осторожнее! — гулко прозвучал голос Золана в темноте.

Веревка ослабла.

Мало-помалу тропа пошла на спуск. Вскоре я почувствовала движение воздуха над головой. У меня возникло такое чувство, будто я вышла из-под крыши на открытое пространство.

С этим чувством пришло и другое: тьма немного рассеялась, хотя поначалу свет был едва заметным. Он исходил снизу и справа. Теперь я поняла: мы шли по уступу, а справа от нас был крутой обрыв.

Мы продолжали спускаться, а свет разгорался все ярче. Однако Золан перешел на еще более медленный шаг. Он больше ни о чем не предупреждал нас: в этом не было нужды. Место явно было опасное.

Камень, зажатый в моей руке, теперь быстро пульсировал. Я гадала, не соединен ли он и вправду каким-то образом с моим сердцем; между тем Сила, исходящая от него, как ни странно, вселяла в меня чувство защищенности. Мы продвигались вперед очень медленно. Наш проводник то и дело останавливался.

Плоская наклонная тропа на уступе превратилась в ступени — узкие и неровные. Наверняка эти ступени предназначались не для наших ног. Стена слева от нас была покрыта тусклыми, словно усыпанными пеплом маленькими листьями каких-то приземистых растений. Листья сидели на коротких красноватых черенках. Как только нам встретилась эта растительность, Золан сделал остановку и кивком указал на листья.

— Держитесь от них подальше.

Мы уже были свидетельницами непредсказуемости поведения растений за пределами этого горного царства, поэтому без малейших возражений последовали приказу нашего проводника. Но не только на стенах росла трава. Какие-то растения поднимались и справа от уступа. Это были незнакомые нам деревья. Черные стволы толщиной в две сложенные друг с другом руки, а ветви — в виде лент, покрытых густой слизью.

В воздухе появился запах гнили — такой мог бы исходить от заросшего пруда. Внезапно одно из унылых «деревьев» затряслось. Золан, махнув рукой, дал нам знак отступить влево. Откуда ни возьмись возникла змеиная голова. Раскрылась пасть, зубы вонзились в слизистые ленты. Тварь не обращала на нас внимания, но нам не следовало привлекать ее ни единым движением.

В то время как голова твари на длинной шее поднималась все выше, я провела рукой, в которой был зажат камень, по бедру. Чешуйчатая кожа, которой была покрыта тварь, очень походила на ту, из которой были сшиты штаны. Меня вдруг замутило.

Через какое-то время все «дерево» исчезло. Наш проводник вновь очень медленно пошел вниз по слишком узким ступеням. У него имелся большой запас такой кожи — значит, он, по всей видимости, знал, что делает, и про эту тварь, наверное, знал достаточно и мог с ней в случае чего сразиться.