Лесная обитель - Брэдли Мэрион Зиммер. Страница 16

Но когда Гай поднялся на плоскую вершину холма, который островном возвышался посреди зеленого моря леса, у него от изумления захватило дух: он не ожидал, что ярмарка такая большая. Огромная расчищенная от деревьев площадка, насколько хватало взгляда, была уставлена палатками и кишела людьми. Однако в дальнем конце главного прохода величественно возвышался земляной курган с каменными воротами. Пересекая дорогу, ведущую к кургану, Синрик на мгновение остановился и, глядя на могильный холм, почтительно поклонился.

– Так это ваш храм? – поинтересовался Гай.

Синрик кинул на него удивленный взгляд, но все же объяснил:

– Там захоронен великий вождь наших предков. Люди не помнят его имени, разве что кто-нибудь из самых старых бардов. И если о нем и сложена песня, я ее позабыл, а может, никогда и не знал.

Другая, более длинная дорога вела к постройке в форме квадратной башни, вокруг которой вилась крытая соломой галерея. Гай с любопытством стал разглядывать башню.

– Там хранятся святыни, – прошептала Эйлан.

– А я подумал, что это храм, – тихо отозвался Гай.

Девушка недоуменно посмотрела на римлянина.

– Разве ты не знаешь, что богам поклоняются только под открытым небом? Этого нельзя делать под крышей, возведенной человеком, – сказала Эйлан и, с минуту помолчав, добавила: – На некоторых островах на западе, там, где не растут деревья, обряды отправляются в лесах из камня. Здесь, на юге, есть огромные каменные кольца, и отец говорит, что их тайна никому не известна. О значении этих древних колец знали лишь старые друиды, которые погибли, когда на нашу землю пришли римляне.

Внимание Эйлан привлекли браслеты из греческого стекла, и девушка остановилась поговорить с торговцем. Гай вздохнул. Лучше ни о чем не спрашивать, подумал он, чтобы не выдать себя. Существуют определенные вещи и понятия, которые, как полагали его спасители, должны быть известны даже силурам.

Они миновали прилавки с метлами. Миловидные девушки продавали венки – почти все пришедшие на праздник были с венками на головах – цветы и множество всякой всячины. Некоторые вещи Гай вообще в первый раз видел, так что даже не мог определить, для чего они предназначены. Молодые люди бродили от палатки к палатке, иногда останавливаясь, чтобы получше рассмотреть товары. Синрик хотел нанять свинопаса, но, узнав, сколько они просят за свой труд, отказался от этой идеи.

– Проклятые римляне угнали на работы столько наших людей, что приходится нанимать работников пасти скот и возделывать поля, – ругался Синрик. – Однако сейчас есть много и таких, кто вынужден был покинуть насиженные места, и иногда удается нанять людей, которые согласны работать за пищу и кров. Будь я землепашцем, я бы, наверное, только радовался, что есть такие работники. Но, надеюсь, этого не случится. Да хранят меня боги от такой участи!

В полдень Рея собрала всех своих домочадцев под раскидистым дубом у подножия холма, и они подкрепились кусочками холодного мяса с хлебом. У старой крепости сходилось много дорог. С того места, где они обедали, хорошо был виден широкий ровный тракт, по обочинам которого росли величавые дубы. Он тянулся в западном направлении до самого Вернеметона – вдали виднелись соломенные крыши домов и хозяйственных построек Лесной обители, утопавшие в густой зелени Священной рощи.

Синрик и Гай отправились посмотреть на лошадей, а Рея отошла поговорить с кем-то из знакомых. Девушки убирали оставшуюся после обеда еду. Вдруг Эйлан замерла на месте.

– Смотри, это Лианнон, – прошептала она.

Верховная Жрица в сопровождении нескольких помощниц шла по Священной дороге, по обеим сторонам которой, словно стражи, возвышались деревья. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, неровным светом золотили хрупкую фигуру Лианнон. Она двигалась плавной походкой, как и подобает жрицам, и от этого казалась каким-то неземным существом. Проходя мимо Диды и Эйлан, Верховная Жрица остановилась, как будто собиралась пожелать им хорошо повеселиться. Ее взгляд упал на одну из девушек.

– Ты из рода Бендейджида, – сказала она, не сводя глаз с Диды. – Сколько тебе лет, дитя мое?

– Пятнадцать, – едва слышно прошептала девушка.

– Ты замужем? – продолжала расспрашивать Лианнон. Сердце Эйлан громко забилось, словно хотело выскочить из груди. Именно такой явилась ей во сне Верховная Жрица.

– Нет, – оцепенело ответила Дида. Словно завороженная ясным взором устремленных на нее глаз, она не отрываясь смотрела на жрицу.

– И ни с кем не помолвлена?

– Нет… пока нет, хотя я думала… – Девушка запнулась.

«Ну говори же! – молча взывала Эйлан. – Ты же помолвлена с Синриком! Ты должна сказать ей об этом!» Губы Диды беззвучно шевелились, но сама она словно застыла на месте, как маленький зайчишка, испуганный нависшей над ним тенью сокола.

Лианнон расстегнула синюю мантию из плотной ткани, спускавшуюся с ее плеч.

– Тогда я объявляю тебя служительницей Великой Богини. С этой минуты ты должна служить Ей, той, кому служу я, и никому другому… – Лианнон резким движением распахнула мантию, и она взметнулась над ней темным крылом. Ветви деревьев всколыхнулись от внезапного порыва ветра, и на мгновение все вокруг озарил яркий солнечный свет.

Эйлан зажмурилась. Конечно, это были лучи солнца, но в первый момент девушке показалось, что сияние исходит от самой жрицы. Она снова закрыла глаза, но в своем воображении по-прежнему видела лицо Богини с доброй материнской улыбкой и свирепым взглядом хищной птицы, и ей казалось, что этот ужасный взгляд устремлен на нее, а не на Диду. Но Лианнон ни разу не заговорила с ней, как будто вообще не видела ее.

– Отныне, дитя мое, ты будешь жить с нами в Лесной обители. Прямо завтра и приходи. – Голос Лианнон доносился будто издалека. – Так тому и быть.

Эйлан открыла глаза и увидела, как то место, где они стояли, накрыла тень, – это Верховная Жрица накинула свою мантию на хрупкие плечи Диды.

– Она – избранница Великой Богини. Владычица призывает ее. Так тому и быть, – хором вторили Лианнон сопровождавшие ее женщины.

Лианнон сняла с Диды свою мантию, снова облачилась в нее; женщины помогли Верховной Жрице застегнуть пряжку на груди. Затем она проследовала дальше, туда, где толпился собравшийся на праздник народ.

Эйлан не отрываясь смотрела вслед Лианнон.

– Избранница Великой Богини… ты будешь такой же, как она… Что с тобой? – Она сбросила оцепенение.

Дида стояла бледная как смерть, крепко сцепив руки, и вся дрожала от волнения.

– Ну почему я молчала? – проговорила она, качая головой. – Почему не посмела объяснить ей все? Я не могу уйти жить в Лесную обитель – я же помолвлена с Синриком!

– Вы еще не помолвлены, во всяком случае, официально, – заметила Эйлан; она все еще не могла прийти в себя после всего увиденного. – Простые обещания ни к чему не обязывают, да и пока не произошло ничего такого, что нельзя было бы исправить. И вообще я считаю, что лучше быть жрицей, чем выйти замуж за такого, как мой братец…

– Ты считаешь… – вспылила Дида. – Ну-ну, считай. Когда-нибудь ты поймешь, что это такое, уверяю тебя… – Дида умолкла; она была в отчаянии. – Ох, Эйлан, ты еще совсем ребенок!

Эйлан во все глаза смотрела на несчастную девушку. Только теперь она начала понимать, что Дида не разделяет ее радостного возбуждения.

– Дида, так, значит, ты не хочешь быть жрицей?

– Ну почему она не выбрала тебя? – беспомощно произнесла Дида. – Может, давай скажем, что она указала на тебя. А вдруг она, как и отец, перепутала нас. Может, на самом деле она хотела призвать тебя…

– Но это же кощунство! Ведь Великая Богиня избрала тебя, – решительно возразила Эйлан.

– Ну что я скажу Синрику? Как сообщу ему об этом? – Нервы у Диды не выдержали, и она начала безудержно хохотать.

– Дида, – Эйлан обняла девушку одной рукой, – а почему бы тебе не поговорить с отцом? Объясни ему, что ты не хочешь быть жрицей. Если бы выбор пал на меня, я была бы счастлива, но ты же и думать об этом не можешь без содрогания…