Гнусные гномы - Гарднер Крэг Шоу. Страница 7

Но трое учеников были уже довольно далеко и двигались с поразительной быстротой, если принять во внимание их травмы.

—  И помни! — крикнул Урод, прежде чем завернуть за угол. — Нас много. Мы — члены Гильдии Учеников — ни перед чем не остановимся! Завтра, до восхода луны!

—  Может, догнать их? — предложил Киллер. — «Молочницу и Тихий Ужас»  можно выполнять и в движении.

Я сказал убийце, что не стоит. Мы еще встретимся с Гильдией Учеников. Должен признаться, тогда у меня еще оставалась слабая надежда, что, немного остыв, члены Гильдии согласятся объединиться с нами. А пока нужно было заняться оповещением. Киллера я тоже попросил присутствовать на общем сборе, назначенном учителем.

— А! — улыбнулся он.— Значит, опять настало время действовать! Что ж, увидимся. — Он разминал свои длинные, мощные руки. — А пока что... Должен сказать, что от последнего инцидента у меня осталось чувство неудовлетворенности. Пойти разве придушить кабана...

И Киллер неслышно удалился. Я же отправился к городскому театру. Но не успел я и трех шагов сделать, как услышал чудесный, ласковый, сладостный голос:

—Знаешь, если бы тот, в черном, не появился, я бы тебя выручил.

И появилось самое удивительное существо, какое я когда-либо видел. Оно посмотрело на меня и тряхнуло головой — у меня дух захватило от сверкания его гривы! Это был единорог. Я встречал его однажды в Западных лесах. Здесь, на мрачных улицах Вушты, от его сияющей белизны просто слезились глаза. Солнце, отразившись в золотом роге, заставило меня зажмуриться.

—Извини, пожалуйста, — смущенно проговорило это экзотическое создание. — Я просто не мог не последовать за тобой.

—Что ты имеешь в виду? — опасливо спросил я. Единорог взглянул на меня своими нежными

карими глазами:

—  Я имею в виду, что ты — необыкновенный, удивительный юноша! Мало кто достоин чести держать мою тяжелую голову у себя на коленях. — И благородное животное робко шагнуло ко мне. — Но ради таких колен, как твои, не жаль совершить долгое путешествие.

—  Ты следовал за мной всю дорогу до Вушты? — Я невольно отступил на шаг. Теперь-то я вспомнил, сколько неудобств доставило мне это существо! — Не сомневаюсь, что в Вуште найдется немало колен, гораздо достойнее моих...

—  Вушта! — засопел единорог и сделал еще один шаг ко мне. — Ее еще называют городом запретных наслаждений. Здесь ни одной девственницы не найдешь и ни одного девственника! — Он сердито фыркнул, но потом поспешно добавил: — Есть, конечно, исключения. — И он нежно толкнул меня своим золотым рогом.

—  Все это очень мило, — ответил я, лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь и отделаться от любвеобильного животного. — Но у меня сейчас дела...

—  Да-да, конечно, встреча с твоим учителем под ивой. Я подслушивал. — Благородное животное тяжело вздохнуло. — Я проделал долгий путь! Я не в силах больше ждать и тоже приду под иву в назначенный час. А потом... — он выдержал многозначительную паузу, — мы наконец поговорим.

Я поспешно согласился и побежал к театру. Время поджимало. Нужно было оповестить еще двоих. Я завернул за угол и увидел массивное здание, где помещался городской театр. Помню, увидев его впервые, я даже испугался: размеры здания подавляли. Правда, потом я понял, что иначе нельзя: это же какая нужна сцена, чтобы на ней дракон мог отплясывать чечетку!

Влетев в театр через служебный вход, я на бегу помахал посохом старичку вахтеру, который что-то кричал мне со своего стула. Не до объяснений! Спрашивать дорогу тоже не было необходимости. Я уже слышал голоса тех, кто мне был нужен. Они как раз репетировали.

— Давай, Барышня! — послышался баритон дракона, и ответом ему было нежнейшее сопрано:

О юноше одном споем,

В бою, стяжавшем славу.

Пускай не бещет он умом,

Но славен он по праву.

Потом они повторили последнюю строчку еще раз, а затем послышались долгий проигрыш и чечетка. Я поднялся по лестнице на один пролет и прошел через помещение, уставленное декорациями — видами Вушты и окрестностей. На некоторых даже были изображены кое-какие запретные удовольствия.

Когда артисты снова запели, голоса звучали уже гораздо громче. Я замешкался, разглядывая детали на декорациях, перестал смотреть под ноги и споткнулся обо что-то, очень похожее на камень, но далеко не такое тяжелое, и оно проворно убежало прочь, чем меня весьма встревожило. Я схватился за первую попавшуюся декорацию, чтобы не упасть. К сожалению, рисованный театральный задник был закреплен ненадежно и свалился мне на голову.

Какой ужас! Как же мне выполнить поручение учителя, если я погребен под тяжелой декорацией? И все же, невзирая на духоту и темноту, я упрямо продолжал идти на голоса певцов:

Наш Вунтвор так неуклюж!

Странно, что он не хромой.

Он сядет в любую из луж,

И все-таки он — герой!

Куплеты прервались пронзительным воплем Эли! Что-то случилось! Барышня и дракон в опасности, а я заключен в разрисованную полотняную тюрьму и не в силах прийти им на помощь! Я пытался звать Эли по имени, но бесчисленные ярды плотной ткани гасили звук. Вдруг я наткнулся на что-то твердое.

— Не бойся, Эли! — крикнул Хьюберт. — Я поймал это страшилище! Испепелить его на месте?

Тут я наконец нашел конец материи, высунулся наружу и... увидел перед собой драконью физиономию.

—  Нет, — заметил Хьюберт, узнав меня, — пожалуй, не стоит.

—  Вунти! — Голос Эли зазвенел неподдельной радостью.

Я поздоровался. Хьюберт похвалил мой эффектный выход на сцену и посоветовал мне подумать об артистической карьере. Я ответил, что сейчас нет времени думать, и коротко сообщил им о ситуации в Колледже Волшебства и о намеченной Эбенезумом встрече.

Но Хьюберт все твердил о своем:

—Такие решения не принимаются скоропалительно. Ты прекрасно впишешься в нашу новую программу! Кроме того, как ты, может быть, слышал, мы готовим новый номер — «Баллада о Вунтворе» — к торжественному празднованию победы, что состоится в эти выходные. Ты мог бы появиться на сцене в качестве почетного гостя! Вот было бы здорово! — И Хьюберт выпустил из ноздрей два аккуратных колечка дыма. — Правда, при нынешних обстоятельствах, возможно, придется отложить празднование...

Я согласился с ним и еще добавил, что надо спешить, потому что встречу под ивой, в отличие от празднования, откладывать никак нельзя. Только бы наконец выпутаться из этого холста!

—О, Вунти, позволь, я помогу тебе! — воскликнула Эли. — И она бросилась ко мне.

Что я мог поделать? Уж если Эли взбредет что-то в голову, она своего добьется. Например, она стала называть меня Вунти с тех самых пор, как мы познакомились в Западных лесах, и ничто не могло заставить ее звать меня по-другому. Тогда, давным-давно, мы кое-что друг для друга значили, расставшись с ней, я пережил первое серьезное крушение и страдал, пока не встретил настоящую любовь — Нори.

—Ну вот! — Эли засмеялась и притянула меня за шею. — Давно уже мы не подходили так близко друг к другу, Вунти! — Ее длинные светлые волосы упали мне на лицо. Стало щекотно в носу. Ее голубые глаза были в нескольких дюймах от моих глаз, а ее сочные, алые губы почти касались моих губ.

В этом проклятом холсте становилось жарко. Я вспотел.

—  Кажется, я знаю, где тут начало, где конец, — ворковала Эли. — Вунти, я буду тянуть на себя. Если ты тоже потянешь на себя, может, мы тебя и распутаем. А вообще-то, я всегда мечтала захватить кого-нибудь в плен, — хихикнула она.

—  Чудесно! — Над нами нависла голова Хьюберта. — Ты уверен, что не хочешь попробовать себя в шоу-бизнесе? Рассказал бы со сцены о своем чудесном спасении! Это было бы бесподобно!

А дальше, похоже, я перестарался. То ли я все еще очень сильно переживал по поводу размолвки с Нори... Ведь она сказала мне, что если мое поведение не изменится, то она меня оставит и отправится домой, в Западные леса. То ли вдруг представил себе, что подумала бы Нори, увидев, как тесно я общаюсь с другой женщиной... То ли в полной мере осознал, как далеко отсюда Западные леса... И наконец, возможно, мне просто не улыбалось быть у кого бы то ни было в плену. Короче говоря, что бы ни заставило меня так поступить, я поступил именно так, и вот что случилось: я очень сильно потянул свой конец холста на себя, так, как мне и велела Эли. К сожалению, я рванул с такой силой, какой ни она, ни я сам не ожидали. Материя оказалась на удивление крепкой и осталась цела, зато я потерял равновесие. Эли, мертвой хваткой вцепившаяся в свой конец холста, полетела вслед за мной с громким воплем.