Морок чащи - Локнит Олаф Бьорн. Страница 10

Тут Конану стало до крайности неуютно - Доннар внезапно показался маленьким и ничтожным по сравнению с такой громадиной. Казалось, Дух Лесов сможет раздавить его одной лапой.

«Прекрати! - отругал себя киммериец. - Еще посмотрим, чья возьмет!»

Бог и человек остановились перед гигантским черным монстром, всего в десяти шагах. Над их головами выли и рыдали призванные Вендикко духи.

— Тебе не место в нашей вселенной! — Доннар выпрямился во весь свой немалый рост и гордо поднял голову. — Убирайся! Именем всех незримых сил нашего мира - уходи! Или ты погибнешь!

Вендикко в ответ лишь наклонился, будто хотел пристальнее рассмотреть осмелившихся бросить ему вызов ничтожных тварей.

Тотчас же раздался жуткий многоголосый вой, и десяток стремительных теней, вынырнув из-за спины Лесного Духа, кинулись на Доннара, но бог Асгарда не остался в дураках: мгновенно подняв левую руку, он выбросил из ладони сноп белого пламени, и духи отпрянули. Вой сменился затихающими жалобными стонами. Боевой молот окутался тысячами синих искр.

— Я не пропущу тебя к людям, которых взял под свою защиту, - твердо сказал Доннар. — Ты знаешь, что наши силы несравнимы. Дух Лесов! Твоя эпоха давно миновала! Уходи!

Голос Доннара приобрел неописуемую силу. Сам бог оставался воплощенным в человеческое тело, но Конан и очнувшаяся стража Тусцелана, сгрудившаяся на стенах форта, почувствовали происходившие изменения. Воздух вокруг Доннара заколебался, как вокруг жарко горящего огня, образуя едва заметный белёсый ореол, накрывший бога подобно прозрачному колоколу. Ночь озарилась ярчайшим светом, приходящим из-за Стен тварного мира.

Вендикко отступил на два шага и утробно заурчал. Неужели испугался? Доннар поднял молот. Исступлённый рык Духа Лесов разрывал уши, с лап чудовища срывались струи зеленого огня, ударявшие в оберегавший нордхеймского бога купол. Похоже, чудовище сосредоточило все свое внимание исключительно на Доннаре.

— Была, не была! — выкрикнул Конан. — Кр-ром! Кром-воитель!

И варвар бросился вперед. Рассудок твердил, что убить этого монстра человеку не под силу, но голос разума сменила знаменитая ярость, охватывающая любого прирожденного воина в момент смертельной схватки.

Киммериец вонзил клинок в поросшую жесткой шерстью лапу Духа Лесов, тварь оглушительно взревела и отбросила человека, после чего снова атаковала Доннара.

Бог Асгарда не остался в долгу. Конана слегка оглушил удар ногой Вендикко, но он успел рассмотреть, что человеческое воплощение Доннара исчезло, уступив место пылающей, режущим глаза золотистым пламенем, тени. Клубок огня скользнул вправо и поднялся в воздух на высоту десятка локтей, опалив шкуру Лесного Духа - омерзительно запахло жженой костью. Вендикко отпрянул, попытался отмахнуться, будто человек от надоевшего комара, но...

Великий дух Нордхейма показал свою истинную мощь.

В самом Тусцелане никто толком и не понял, что именно произошло. Внезапно поплыла и задрожала земля, бревна, из которых были сложены стены форта, угрожающе затрещали, а затем тряхануло так, что никто не устоял на ногах - удивительно, что никто не порезался об оружие, вылетевшее из рук. Сотник Хуннар увидел, как разлетаются в клочья тела призраков, оставляя в горячем воздухе дымные следы и сполохи умирающего багрового огня. Вендикко отступал - пятился, сокрушая вековые деревья.

Грохот стоял немыслимый - сравнить это невероятное сражение можно было лишь с сагами о временах, когда боги боролись с великанами, желая отдать принадлежавшие им земли юной расе людей, взятых под покровительство великих сил. То справа, то слева вспыхивали и угасали сине-зеленые молнии, и очень многим защитникам Тусцелана чудилось, что за спинами ревущих и отчаянно отбивающихся духов и рядом с самим Вендикко поднимаются очертания огромного молота и чьей-то исполинской фигуры...

Тесную каморку в общем доме, теперь принадлежавшем нордхеймской дружине, заливал грязно-серый свет, какой бывает только в утренние часы ненастного и холодного весеннего дня. Очнувшийся Конан, видел, как за распахнутыми ставнями проносились к востоку лохмотья облаков, похожие на сожженные обрывки отслуживших свое тряпок. По-прежнему подвывал на разные лады врывавшийся в окно ветер, но уже не холодный, а по-настоящему весенний, пахнущий влажной землей, прелыми прошлогодними листьями и еще чем-то очень знакомым и добрым. Чем-то человеческим.

— Гляньте-ка, очухался, — киммериец услышал знакомый голос и увидел стоящего в дверях сотника. Выглядел седобородый Хуннар, как обычно - уверенно и спокойно. — Я уж и лекаря к тебе присылал по раннему утру, так он сказал, что проснешься не раньше полудня. Крепко приложило, видать. Даже киммерийские каменные головы к такому не приспособлены...

— Можно еще поспорить, у кого тут каменная голова, а у кого насквозь деревянная, — попытался сострить варвар и присел на застеленной медвежьими шкурами лежанке. — Что такого стряслось? Ничего не помню!

— Да, неужто? — поднял брови Хуннар. — Совсем ничего? А тут за утро, о ваших с Сигвальдом подвигах уже целую сагу сложили.

— Сигвальдом? – Конана внезапно озарило. — Митра Всеблагой, Кром-воитель! Он жив?

— Живехонек, не беспокойся. Тоже в беспамятстве до самого рассвета валялся, а теперь прыгает, что твой лягушонок! Да вот он!

Молодой жрец, бесцеремонно отпихнув сотника, ворвался в крошечную комнатку.

— Живой? Фу, я уж думал, что эта мразь...

И тут киммериец, чей разум был слегка затуманен, вспомнил все, что нужно было вспомнить. Доннар, Вендикко... Проклятая тварь, едва не убила ведь! Еще бы, после такого пинка далеко не всякий придет в себя спустя всего шесть колоколов!

— Видать, повезло, — Конан ощупал большую шишку на затылке - приложился головой о крепкий, как гранит, корень старой сосны. — Сет меня раздери и пожри Нергал, Сигвальд, с тобой-то что случилось? Я уж думал, что Доннар забрал тебя к себе, в Вальхаллу!

— Как бы не так! — рассмеялся годи. — Когда мы открыли проход в мир духов при помощи нашей крови, пролитой у статуи бога, Доннар использовал мое тело, чтобы воплотиться и преодолеть рубеж Зримого и Незримого миров! А когда Вендикко пробудил в нем священную ярость - отбросил телесную оболочку и предстал в истинном своем обличье! Только я этого тоже не помню...

— Утром мы нашли Сигвальда неподалеку от крепостных ворот, - дополнил Хуннар. — На нем теперь особое благословение богов...

— Это почему? — удивился Конан.

— Посмотри сам, — асир оттянул ворот рубахи. На его груди, чуть ниже левой ключицы краснел ожог. Багровое пятно в виде молота Доннара. — Теперь понимаешь? Доннар выбрал меня. Для чего - не знаю, но я подчинюсь воле Сил Нордхейма. Это судьба.

— А что случилось с Духом Лесов?— заинтересовался киммериец. — Хуннар, ты должен был все это видеть с крепостной башни!

— Он ушел. Похоже, навсегда, — просто ответил сотник. — Понял, что наши, человеческие боги, сильнее. Доннар его не убил - бог не может убить другого бога.

— Понятно, — протянул Конан.— Все, надоело валяться в постели! Пойдем-ка на свежий воздух!

Варвар натянул сапоги, набросил плащ и вслед за Сигвальдом и Хуннаром вышел на широкий двор общинного дома. Светило солнце, из кузни доносился вкусный запах угольного дыма, лучники под руководством Эмерта тренировались в стрельбе по мишени - привычная жизнь форта Тусцелан. Словно и не было минувшей ночи, когда рядом с крепостью бесновались уродливые тени и давно забытое божество лесов пыталось доказать людям, что его мир еще не мертв...

— Странно... — сказал варвар Сигвальду, поднявшись на барбикен. — Ветер-то не изменился. Все оттуда же дует - с Полуденного Заката. И слишком уж он холодный.

Годи промолчал.

— Вендикко не умер, — уверенно сказал Конан, глядя на колыхающиеся под порывами ветра вершины деревьев. — Убить древность невозможно. Тебе не кажется, что это лишь временное затишье?