Дети Хаоса - Дункан Дэйв. Страница 9

Пятна солнечного света на стене указывали на то, что еще очень рано. Попрощавшись со старыми, многое повидавшими на своем веку камнями и посеребренными утренним светом балками, потертыми ковриками, которые она сама связала много лет назад, Старейшая вспомнила, что слепа. Она постепенно слепла с возрастом, но едва это замечала, потому что смотрела на мир глазами богини, и он был ярче и четче, чем прежде. Лежа на смертном одре, Старейшая заглянула на кухни, в прачечную и кладовые; в трапезную, где послушницы расставляли миски с завтраком; в большой ткаческий зал, где творились дела богини. Поля за стенами она уже не видела, потому что начала терять зрение.

Ей нужно было срочно собрать членов ее Руки, однако дары Мэйн не включали способность к призыву. Впрочем, последовательницы культа умели не только видеть. Священное число обозначало пять раней мира, пять чувств, пять даров, пять пальцев. Сестры делились на Руки – пять отчитывались непосредственно перед Старейшей, у каждой было еще пять послушниц и так далее. Все приближенные Старейшей сейчас находились на месте, и они к ней придут. Острота их зрения зависит от важности события, а ее уход имеет огромное значение.

Она тем временем должна подумать о преемнице, потому что та, чье имя она произнесет, будет много лет управлять жизнью культа. Веристы не доживают до старости. Даже если они не погибают в сражениях или драках, суровые требования, которые ставит перед ними бог, приводят к ранней смерти. Юные воины гордятся своим выбором и тем, что предпочли славу долгой жизни, однако в таком возрасте еще плохо понимают, какую цену им придется заплатить. Стралг погибнет, и зло уйдет.

Ей хотелось откашляться, чтобы прогнать боль, но это потребует слишком много сил. У нее столько нет.

Стралг, Стралг! Неужели чудовище ее переживет? Священный Сьену решил в свое время пошутить: Свидетельницы Мэйн и Герои Веру получили новых правителей в один день. Ее имя назвала умирающая предшественница. Как Веру сообщает о своем выборе – тайна; скорее всего это происходит во время смертельного поединка.

Примерно через двадцать шестидневок Стралг явился с визитом в Бергашамм. Такова была его прихоть, решение, принятое в последний момент, иначе Свидетельницы знали бы о его намерении. Он шел с войском мимо города и вдруг решил окружить монастырь. Он вошел один – перелез через закрытые ворота, сорвал дверь с петель и заявился во внутреннее святилище, большой зал, куда вправе заходить только Свидетельницы.

Помещение было темным, с высоким потолком, – Свидетельницам не требовался свет, а из больших окон дул ветер, который повредил бы гобелены. Из Бергашамма прорицательницы отправлялись в мир, чтобы Свидетельствовать. Именно сюда они приносили собранные знания, ткали из них огромные гобелены, сохраняя таким образом историю. За работой они пели, вплетая в свое творение мелодию и прославляя богиню.

Старейшая находилась в большом зале, когда туда ворвался Стралг. О его появлении, разумеется, уже знали. Пение сменилось криками ужаса, и вскоре Старейшая осталась одна. Она стояла неподвижно, в белом одеянии посреди окутанной мраком комнаты, усилием воли заставляя себя не обращать внимания на мерзкий запах зла.

Стралг был тогда еще молод и силен – порочно красив и высокомерен до безумия, раз осмелился силой ворваться сюда, в дом мира. Он выставлял напоказ шрамы на руках и ногах. Старейшая видела еще более страшные следы драк и сражений под черной накидкой; глаза его горели лихорадочным огнем, ведь он не успел оправиться от своего последнего ранения. Многочисленные схватки со смертью ничему не научили Стралга: от него веяло жестокостью и безрассудством. При желании он мог бы в одиночку перебить всех в монастыре, прибегнув к помощи своего жуткого бога.

У него был великолепный голос, наверное, самый красивый мужской голос из всех, что ей довелось слышать.

– Да, я Старейшая из Свидетельниц. Ты свет Веру, пролившийся на Вигелию.

– Мне нужна твоя мудрость.

Она чувствовала в нем жажду крови и не сомневалась, что сейчас умрет.

– Единственный мудрый совет, который я могу тебе дать, Кулак, состоит в том, что лучшим воинам не нужно сражаться. Используй свою силу, чтобы установить мир, а не развязать войну. Священный Демерн говорит нам, что мы должны защищать слабых, а не притеснять их.

– Демерн? Мой бог Веру! – Стралг схватил свернутый законченный гобелен и разорвал его в клочья. – Я пришел за мудрым советом, Старейшая! Глупости меня не интересуют. Герои Веру разделены. Они спорят из-за догматов, из-за собственных амбиций, даже из-за политики. Купцы нанимают веристов и посылают их сражаться друг с другом. Я объединю последователей культа.

Старейшая молчала, умоляя богиню дать ей сил и смелости вынести то, что ее ждет. В Бергашамме было очень мало мужчин и ни одного воина, к тому же Стралг окружил монастырь.

– Все веристы мне подчинятся. Я назначу правителей, чтобы следили за порядком в городах, а над ними поставлю своих братьев – сатрапов. Они будут править Вигелией от моего имени. И тогда установится мир, война закончится. Ты должна меня поддержать. Ты мне поможешь.

Она произнесла слова, которые сама считала собственной эпитафией:

– Никогда. Дела мира нас не касаются. Мы отказываемся от него по отдельности и сообща, дабы искать знание ради знания. Мы не имеем права вмешиваться в события и делиться мудростью с другими. Этот закон мы выполняем на протяжении стольких поколений, что и сами не в силах их сосчитать. Многие сестры погибли в страшных мучениях за отказ помогать тирану, своей смертью являя народу, что их правитель – недостойный человек.

Он ответил на ее вызов радостной, почти мальчишеской улыбкой.

– А не бывало ли так, что тиранам вдруг становилось известно, что их враги вооружены безупречным знанием об их слабостях и сильных сторонах?

– И такое случалось.

– «И такое случалось»! На большую ложь ты вряд ли способна. Ты регулярно отвечаешь перед Свидетельницами.

– Они – единственное исключение. Мудрость не будет процветать без мира и порядка. Когда речь идет о преступлениях, мы свидетельствуем и сообщаем все, что нам известно, тем, кто судит от имени и по законам священного Демерна.

– Отныне твои прорицательницы будут служить мне.

– Нет.

Ее сердце исполнилось страха, потому что разум вериста пропитала кровь, и он задумал ужасное.

Стралг улыбнулся и ушел.

Вскоре он прислал головорезов, которые забрали пятерых Свидетельниц.

На следующее утро изувеченные тела вернули. Разумеется, все прорицательницы видели, что происходило в его лагере ночью. Затем он забрал еще десятерых. И тогда Старейшая поняла, что Стралг Храгсон уничтожит их орден, но не сдастся.

Ее единственная надежда родилась из благословения богини, ибо она видела, какое отвращение переполняло Героев, приходивших за новыми жертвами. Двадцать убитых, затем сорок… Подданные Стралга были не так жестоки и свирепы, как лорд крови, но возмущение, о котором молила Старейшая, в них не проснулось. Веристы гневались на нее, ведь это она вынуждала их убивать, зато их преданность Стралгу лишь крепла. На пятый день они забрали восемьдесят жертв, а потом ворвались в кладовые, вытащили оттуда бесценные гобелены и сожгли их. На следующее утро, когда остальные Свидетельницы лежали без чувств от страха, Старейшая вышла к нему.

Они встретились под проливным дождем на размытом поле, где пахло кровью и смертью, а безмолвное войско наблюдало за ними издалека. Трупы восьмидесяти Свидетельниц грузили на телеги.

– Итак, тряпки тебе дороже жизней? – насмешливо спросил Стралг. – Может, мне поджечь и ваши здания?

– Мы сдадимся, – сказала она. – Но не полностью.

Он громко и искренне рассмеялся.

– Еще как полностью! Иначе вы умрете. Неужели ты думаешь, что я не могу взять два раза по восемьдесят или сжечь твой монастырь?

– Тогда ты уничтожишь наш культ. Нас будет слишком мало, чтобы собрать необходимые знания.