Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 140

Джерадин, — сказал он грозно, — мне нужно знать, что произошло в мое отсутствие. Я должен услышать, что заставило Орисон заключить в союз с принцем Крагеном. Я не могу идти в битву, не зная этого.

— Милорд король, — ответил Джерадин, не обращая внимания на нетерпение Джойса. — Эремис захватил моего брата Найла в заложники и удерживает где—то поблизости — в каком—то укромном месте. Эремис задумал использовать его против нас. Против меня. И в этом моя вина. Если бы я не так решительно пытался отстранить его от участия в заговоре леди Элеги и принца Крагена, он не попал бы в лапы Эремиса. Не оказался бы заперт в подземелье, где Эремис смог добраться до него.

Но в этом и ваша вина. Вы ведь всегда были другом Домне. Всегда с радостью принимали Артагеля. Всегда ласково относились ко мне. И никогда не замечали Найла.

Ваша вина не меньше моей. Его переполняло желание служить вам. И с самого начала в нем горел огонь преданности, особенно после рассказов Артагеля и Домне. Он был готов умереть за вас с тех пор, как ему исполнилось шесть.

— Джерадин, — рявкнул король.

Тем не менее, Джерадин продолжал:

— Почему вы не ценили его, как других? Почему не поручили ему что—нибудь, чтобы спасти его, когда он был достаточно молод и его можно было спасти?

— Вы забываетесь, — буркнул король. — Я проделал весь этот путь не для того, чтобы отвечать на подобные вопросы.

— Но вам придется ответить, — сказал Джерадин, словно был в этом уверен — словно обладал способностью заставить короля сделать все, что захочет. Властность в его голосе едва пробивалась, Териза с трудом различала ее. Но Джерадин собирался вырвать у короля правду.

И король ответил. К ее изумлению, он сдался, тяжело вздохнув, глядя смущенно; Джерадин разбередил его старую рану.

— Да, — пробормотал он, — все верно. Ты прав. Я всегда пренебрегал им. В его тупом повиновении было нечто такое, что мне никогда не нравилось. Он начинал жалеть себя прежде, чем я начинал жалеть его — и потому у меня пропадало желание его жалеть.

Но причина не в этом.

Артагель — совсем другое дело. Его талант к фехтованию был очевиден. Всякий готов был с радостью признать его. А ты, Джерадин… — Взгляд короля был гневным и жалким одновременно, словно его мучило чувство вины. — Я выбрал тебя не из желания избавиться от Найла. Я бы не поступил так с сыном друга. Нет, я выбрал тебя потому, что знал о твоей незаменимости из предсказания Хэвелока. Джерадин громко вздохнул, но король продолжал.

— Зеркало, которое он разбил, когда ты был еще младенцем, показало мне, как ты появляешься в предсказании Гильдии, — на время голос короля зазвучал глухо, словно стук по сухому бревну, — окруженный зеркалами, в которых тебя обступали сцены насилия. Как мне следовало поступить? Мне нужно было спасти себя, если возможно. Но нет — я дал шанс тебе спасти меня.

Джерадин, — признал король Джойс сокрушенно, — клянусь любовью твоего отца, что отказывался от службы Найла лишь потому, что мне не хватало мудрости понять, что им движет. Домне не дал мне ничего, кроме любви и преданности. Но в случае с его сыном, Найлом, я подвел его.

Долгое время Джерадин молчал. А когда заговорил, его голос звучал прерывисто от переполнявших его чувств.

— Мы все подвели его, милорд король. Со своей стороны, я клянусь любовью отца, что затрачу все силы ради спасения вас. Неважно, скольким людям вы причинили боль. Вы долго не были честны с нами, и это нестерпимо. Но вы остаетесь моим королем. Никто не может занять ваше место на троне и в сердце. Териза не могла больше молчать.

— Смотритель Леббик убит, — сказала она жестоко, привлекая внимание короля. Она хотела получить ответы на свои вопросы. — Его убил Гарт. Все, что Смотрителю удалось сделать прежде, чем он был убит, — спасти Тора.

Это заставило Джерадина повернуться к ней, а короля снова взглянуть на нее.

Двое мужчин неожиданно стали похожими, довольные друг другом.

— Я защищала вас, — сказала она, живо представив тела Леббика и Пердона, измученное лицо Тора в свете ламп. — Я стояла перед ними и рассказывала все, что открыл мне Мастер Квилон. Вы сделали единственный разумный выбор. Чтобы враги, которых вы не могли обнаружить, ударили именно здесь именно в вас. Я сказала им это. Поэтому мы здесь. Мы решили поверить вам, хоть вы и бросили нас.

Но Мастер Квилон — мертв. Смотритель Леббик — мертв. Пердон — мертв. Тор умирает. — Она говорила, и страдание в ее голосе усиливалось Она подумала, что никогда не оправится от боли, которую причинил друзьям король Джойс, — Найл заложник, Хауселдон сожжен дотла, Стернваль пожирает лава, у Файля не хватает людей даже для спасения своей дочери, а мы теперь скорее всего будем уничтожены, потому что не знаем, где укромное место Эремиса, — о, проклятие тебе, проклятие тебе, старый безумец, — и я хочу спросить, как вы это выдерживаете? Как вы собираетесь жить с этим дальше? Как вы можете рассчитывать, что мы доверимся вам?

Вы не можете помочь нам сейчас? — Ошеломленная, с накопившейся в ней горечью, Териза закричала: — Вы не можете даже выиграть у Хэвелока в перескоки/

Несмотря на эту вспышку, король посмотрел на нее мягко. Обвинения Теризы задели его меньше, чем обвинения Джерадина; может быть, он был больше готов к ним. Его лицо смягчилось, когда она начала обвинять его; взгляд горел страстью. Он ждал, пока она закончит. Затем неловко вытащил из—под нагрудника носовой платок и протянул ей, чтобы она вытерла заплаканные глаза.

Джерадин стоял возле плеча короля, словно признал его победу.

— Териза… — начал он, но король Джойс, коснувшись его руки, остановил его. — Нет, Джерадин. Я должен ответить.

Миледи, я считаю достаточным оправданием то, что вы видели сами. Вы видели, какие ужасы творятся в Морданте. Но не я вызвал их. Если бы я, как вы выразились, не стал единственным логичным выбором, если бы не рисковал теми, кого люблю, во имя своей притворной слабости, Эремису вряд ли удалось бы создать союз с верховным королем Фесттеном, и ему не оставалось бы ничего другого, как атаковать Кадуол, Аленд и Мордант кошмарами Воплотимого, пока он не уничтожил бы все. Ценой жизни Квилона, Леббика и Пердона — ценой страданий моей жены, предательства собственной дочери, — я открыл имя врага и привлек на него внимание, и у Кадуола, Морданта и Аленда появилась надежда. Я дал нам возможность сразиться за наш мир.

Но вы ведь хотели услышать совсем не это, правда?

Его голос, казалось, испытывал Теризу, глаза измеряли глубину отчаяния. Когда король смотрел на нее подобным образом она чувствовала неодолимое желание рассказать, как ее запирали в шкафу, словно Джойс каким—то образом был причастен к этому, словно мог изменить прошлое. До этого мгновения он не воспринимал ее всерьез — как и отец отключался от Теризы. Чем же король Джойс лучше ее отца?

— Вам не нравится то, что я сделал, — сказал король, — но вы понимаете, что это было необходимо. Иначе бы вы меня не поддерживали. Нет, миледи, вы хотите от меня какой—то надежды. Вам угодно, чтобы я был лучше, чем в вашем представлении. Вам угодно оправдать меня моей властью. Вам хочется услышать, что я хотел спасти вас.

Она невольно потупилась, не в силах смотреть в его голубые пронзительные глаза.

— Териза, — сказал он тихо. — Миледи, вам я помочь не могу. Такого могущества у меня нет.

Вы и так это знаете, — продолжал он. — Как вы заметили, я даже не могу выиграть у Хэвелока в перескоки. Это лишь игра, лишь пример — но я не могу забыть, что пешки живые, со своими именами и желаниями, детьми, храбростью и страхами. Я нелогичный человек. Когда Квилон сообщил мне, что Мисте до своего исчезновения отправилась к вам, я рискнул собой и своими планами, чтобы испытать вас, хотя предсказание Хэвелока давало мне четкие предположения, куда она направилась. Когда угроза нависла над моей женой, я не спрашивал себя, где я больше нужен. Мне не хватает рассудительности Хэвелока.