Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 34

Домне серьезно кивнул.

— Мы можем поговорить позднее, Териза, после того как ты отдохнешь и освежишься.

— Если найдете Джерадина, — добавил он обращаясь к Квисс, — скажите ему, что я хочу с ним повидаться. Мне не нравится, что мною пренебрегают все утро только потому, что Руша хочет поиграть.

— Хорошо, папа, — ответила Квисс с легкой насмешливостью. И вывела Теризу из комнаты. Почти сразу они встретили в коридоре служанку. Квисс приказала ей принести горячую воду для ванны и затем послать Джерадина к Домне. Девушка пробормотала что—то невразумительное, и Териза с Квисс отправились дальше.

Дом оказался большим — больше, чем представляла себе Териза. За его широким фасадом скрывались достаточно просторные помещения. Окна здесь в отличие от комнаты, в которой восседал Домне, были открыты, позволяя весеннему воздуху и свету проникать в коридор, и Териза увидела зерно в кадушках на полу и полках вдоль стен. Только здесь она осознала, насколько сильно впитался в нее дух подземелий—осознала, потому что все вокруг пахло мылом, воском и старой смолой. Годы чистки и полировки придали блеск полу в коридоре, и это теплое свечение, казалось, обозначало путь, дорожку, которая убеждала, что никто здесь не потеряется.

Квисс провела ее мимо приоткрытой двери. Когда они проходили проем, жалобный голос произнес:

— Квисс! Во имя милосердия! — Тон просьбы был веселый и легкий. — Я умираю.

— Самое время, — пробормотала Квисс не останавливаясь и не позволяя остановиться Теризе.

— Кто это был? — удивленно спросила Териза.

И удивилась еще больше, когда увидела, что Квисс покраснела.

— Стид. Один из сыновей, которого папа ценит крайне высоко. У него не было женщины с тех пор как сапожник сломал ему ключицу, и он хочет, чтобы я переспала с ним. Как только он узнает, что ты здесь, он захочет того же и от тебя.

Послушай моего совета, — продолжала говорить Квисс, — не затевай с ним никаких шашней. Он единственный из всех сыновей Домне, у кого нет никакого чувства ответственности. Я лично, не позволяю ни одной из служанок заходить в его комнату. За ним ухаживают конюх и один из стригалей.

Териза не смогла удержаться от смеха.

— А как он думает управиться, со сломанной—то ключицей?

Квисс остановилась в коридоре и внимательно посмотрела на нее небесно—голубыми глазами.

— Похоже, ты не слишком опытна в обращении с мужчинами. Он не собирается ничего делать. Он надеется, что все делать за него будешь ты.

Выражение ее лица свидетельствовало, что она не думает, о чем говорит, — ее мысли были заняты чем—то другим. Она стала серьезной, почти мрачной; брови сошлись у переносицы.

— До вчерашнего дня, — пробормотала она, — никто из нас не знал о твоем существовании. Затем невесть откуда появился Джерадин, изрыгая проклятия и вопли насчет возможного нападения, и при этом вел себя так, словно все его надежды, душа и сердце из него выбиты. Он сказал, что оставил женщину, которую подвергнут пыткам лишь потому, что она его верный друг. Сейчас, когда я вижу тебя, то поражаюсь, как мало он рассказал о тебе.

Он ни словом не упомянул о том, что ты можешь завладеть любым мужчиной, только пальчиком помани.

Териза подавила желание спросить: «Ты правда так думаешь?» Она хотела поверить в то, что красива, и оценка Квисс была очень важна для нее. Но жена Тольдена наверняка хотела сама получить подтверждение, а не давать его. Она хотела убедиться, что Джерадину больше не придется страдать. И Териза начала отвечать, говоря совсем о другом.

— Они бросили меня в темницу, — сказала она, — потому что я отказывалась говорить им, где он скрывается. Он спас меня, когда моя прежняя жизнь зашла в тупик. Ради меня он рисковал жизнью множество раз. Однажды он даже пытался ради меня сразиться с Бретером верховного короля. — Квисс была поражена, но Териза не останавливалась. — Он единственная причина, по которой я еще жива… единственная причина, по которой я здесь. Если бы он меньше нравился мне, меня бы меньше интересовали и все остальные.

Наверняка не Стид, который в этом отношении подозрительно походил на Мастера Эремиса.

Именно это Квисс и хотела услышать. Она не улыбнулась — похоже, она редко улыбалась, когда была счастлива, но от нее исходила теплота.

— Тогда я перестану беспокоиться о нем и препоручу его тебе. Если кто—то в силах вытащить его из помойной ямы, куда он бултыхнулся, так это — ты.

И она быстро повела Теризу к ванной.

Три поворота, два дверных косяка и новый коридор привел их в спальню с плоской кроватью, которая странно выделялась среди остальной мебели, с тяжелыми креслами и простым умывальником.

— Это комната Артагеля, — пояснила Квисс. — Здесь ты будешь в относительном уединении, но я принесу матрас помягче, потому что кровать невероятно жесткая. Не представляю, как он может спать на ней. Иногда мне кажется, что он не такой удалец, каким хочет казаться.

— Я попробую и расскажу тебе, — сказала Териза. Кровать в ее доме там, в другом мире, была самой жесткой, какую ей удалось найти. — Главное удобство в том, — продолжала Квисс, — что у тебя есть собственная ванная. — Она показала на дверь с противоположной стороны. — Почему бы тебе не начать с этого? Там есть вода, а горячую доставят через несколько минут. Я пойду подыщу для тебя какую—нибудь одежду.

Териза с благодарностью кивнула. Как только жена Тольдена вышла, она закрыла дверь спальни, сбросила сапоги и направилась в ванную.

Здесь не было проточной воды — видно, в провинции Домне не давали себе труда возиться с устройством водопровода, как в Орисоне, — но в пол были вделаны глиняные трубы, чтобы доставлять воду для мытья и убирать грязную. Понятно, подумала она, почему я не видела на улицах Хауселдона канав с водой, тем более сточных; все дело в подземном дренаже. Эта мысль в свою очередь заставила ее рассмеяться. Время, проведенное в Орисоне, и покушение Элеги на резервуар с водой научили ее непривычным вещам. Женщины ее типа обычно не замечают ни труб, ни дренажа, пока те нормально работают.

Как и сказала Квисс, вода здесь была, и много, в кадушке возле деревянной ванны.

Вместо того чтобы наполнить ванну, Териза вернулась в спальню, села на твердую койку Артагеля, закрыла глаза и постаралась убедить себя, что здесь, в Хауселдоне, она в полной безопасности; что она наконец—то нашла дорогу туда, где от деревянной стены возле кровати исходит солнечное тепло, где людей вокруг нее заботят лишь простые вещи вроде семьи, дружбы и шерсти, а не предательство, амбиции и месть.

Териза сидела, впитывая мирную тишину дома, до тех пор, пока не явились две служанки с четырьмя ведрами горячей воды. И уж тогда она устроила себе самое роскошное мытье за всю свою жизнь.

Через какое—то время она вытерла чистое тело и вновь блестящие волосы, выпустила воду из ванны и примерила одежду, которую принесла ей Квисс.

Нижнее белье было из тонкого полотна, рубашка и юбка из овечьей кожи без подкладки, удивительно прочные, мягко и нежно лежащие на теле. Длинная юбка расширялась книзу, так что коленям было удобно и можно было даже ездить верхом; рубашку украшали лишь пуговицы, похожие на полированные куски обсидиана. Рубашка и юбка отлично сочетались с ее зимними сапогами.

Не хватало только сережек из того же материала, что и пуговицы. И зеркала, чтобы получше уложить волосы.

Честно сказать, она не слишком нуждалась в зеркале—во всяком случае, не для того, чтобы тешить тщеславие. Ей просто хотелось увидеть, как она сейчас выглядит, чтобы поверить в себя, поверить, что Джерадин обратит на нее внимание и будет достаточно заботлив, что скажет, какая она красивая.

Вытащить его из помойной ямы…

Она не верила в решения, которые он принял. И не могла видеть его таким.

Когда Квисс вернулась, чтобы снова отвести ее к Домне, Териза пошла на встречу с ним не без колебаний, но всячески стараясь убедить себя, что затевает достойное дело.