Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 70

Внезапно он заставил себя остановиться и спокойно сказал:

— Когда мы в последний раз видели Элегу, с ней все было в порядке. О Мисте мы ничего не знаем.

— Это ловушка, миледи королева, — попыталась объяснить Териза. — Король расставил ловушку для своих врагов, для врагов Морданта. Они были слишком могущественны — и он не знал, кто они. И боялся, что они станут еще сильнее — поглотят Аленд и Кадуол или обе эти страны и оставят его в одиночестве, в то время как сами будут становиться все сильнее, пока не станут слишком сильными для него, слишком сильными для кого угодно. Он боялся, что если не найдет кто его враги, и не остановит их, то потеряет все. — И не ошибался, — чопорно сказала королева. — Любой дурак мог бы заметить это.

— Поэтому, — сказала Териза, мысленно простонав, — он притворился слабым.

Королева Мадин изумленно уставилась на нее.

— Я не верю вам. Чушь! Какая польза от слабости? Как можно использовать ее против Воплотителей или армий?

Она могла бы сказать и больше, но вмешался Джерадин.

Неожиданная властность, с какой он поднял руку, заставила королеву замолчать.

— Выслушайте нас, миледи королева, — тихо выдохнул он. — Пожалуйста выслушайте.

— Простите, — пробормотала Териза. — Это — чистая правда. Именно это мы и боялись сказать.

— Он парализовал собственные силы. Он сделал так, чтобы Гильдия не могла предпринять ничего действенного. Он бросил на произвол судьбы Смотрителя. Он оставил Пердона без подкреплений. Он оскорбил принца Крагена… Файль, вероятно, рассказал вам об этом. Он притворился полным идиотом. Он… — ее голос слегка дрогнул, — сделал все, чтобы семья распалась. — Ей казалось, что следует упомянуть о сыне Тора, но на это у нее не хватило отваги. — Он практически наказывал людей вроде Джерадина за то, что они хранили ему верность.

Королева Мадин сидела не шелохнувшись и бесстрастно слушала; только щеки начали краснеть. Торрент дышала так тяжело, словно задыхалась.

— Миледи королева, он превратил себя в мишень. Чтобы враги могли напасть на него, вместо того чтобы пожрать Аленд и Кадуол, а после, когда станут слишком сильны, чтобы их победить, — Мордант. Все это была ловушка, трюк, заставляющий врагов заняться им, пока они не стали достаточно могущественными.

Домне упоминал об этом. Король Джойс хотел спасти мир. Он причинял страдания тем, кого любил больше прочих, потому, что спасение мира было для него важнее всего остального.

Какое чудовищное бремя приходится ему нести. С другой стороны, нелегко приходилось и тем, кого он любил.

Без предупреждения — без всякого внутреннего перехода, — королева Мадин вскочила.

— Почему? — спросила она таким голосом, что Теризе захотелось спрятаться под диван. — Если это правда, почему он не рассказал обо всем мне? — Она не кричала, но в ее голосе слышался вопль души. — Разве он не верит мне? Неужели он решил, что я не пойму его? что я недостойна доверия?..

Джерадин встал и посмотрел ей в лицо.

— Миледи королева, — спросил он мягко, — что бы вы сделали, если бы он обо всем рассказал вам?

— Я бы не приезжала сюда. — С таким же успехом королева могла бы кричать. — Я осталась бы с ним… а теперь весь мир думает, будто я утратила свою любовь к нему и веру в его идеалы и королевство.

Джерадин бросил на Теризу взгляд, полный боли и печали, взгляд, который заставил ее вскочить и стать рядом с ним. Но он не собирался перекладывать ответственность на ее плечи.

— В том—то и проблема, миледи королева. Вы остались бы с ним. И пока вы оставались бы рядом с ним, никто не верил бы, что он превратился в дряхлую развалину. Никогда. Или если бы поверили в это, то решили, что решения за него принимаете вы, вы, королева Мадин, дочь Файля, самая примечательная женщина в Орисоне. И ловушка не сработала бы. Никто не клюнул бы на такую приманку.

А если бы он попросил вас уехать? — продолжал Джерадин. — Если бы он объяснил, в чем суть его ловушки и попросил вас бросить его? Неужели вы бы согласились? неужели сидели бы здесь сложа руки—сколько уже, два года? — пока он рискует там своей жизнью и всем, во что вы оба верите?

Он был прав; это было очень больно. Тем не менее, Териза не сомневалась, что это следовало сказать. И была благодарна ему за то, что сказать это пришлось не ей.

А королева Мадин несомненно страдала. Удар был нанесен в самое сердце.

— Миледи королева, — закончил Джерадин, осипнув от сострадания, — в надежде, что эта политика принесет плоды… то есть спасти Мордант, что еще ему оставалось?

— Ах, отец. — Торрент была в таком отчаянии, что открыто смотрела в лицо Джерадину, без стыдливости, без скромности. — Что я наделала? Я должна была остаться с тобой. Как Мисте и Элега.

— Нет, Торрент. — Королева Мадин пыталась говорить спокойно, словно слезы текли не по ее щекам, словно она не чувствовала боли в груди. — Мы могли бы разбить ему сердце. Расставание с нами было для него невероятно мучительным. Но было бы совсем ужасно, если бы он попытался расстаться с нами и не преуспел—и таким образом потерял всякую надежду спасти свое королевство.

— Но он причинил такую боль… — Сидя, Торрент казалась маленькой и ужасно беззащитной, слишком маленькой чтобы понять или утешиться. — А мы оставили его страдать в одиночку. Я бросила его. Он не хотел причинять боль. Его сердце уже было разбито, иначе он не сделал бы ничего столь отчаянного…

Несмотря на страдание, королева постаралась успокоить дочь.

— Тише, дитя. Не торопись говорить, что он в отчаянии. Твой отец всегда был готов пойти на риск. Не следует верить в худшее, пока худшее не произойдет.

После этого она вытерла слезы и посмотрела на Джерадина и Теризу.

— А сейчас, — сказала она голосом, полным скрытого гнева, — вы должны рассказать нам о причине слабости короля.

Джерадин кивнул. Териза пробормотала:

— Хорошо.

И постепенно, забегая вперед и возвращаясь обратно, по мере того как в рассказе появлялись детали и связи, они поведали свою историю по возможности полно.

И, пока они рассказывали, королева Мадин на их глазах превратилась в совсем другую женщину. Она, казалось, нашла источник жизненных сил в тех фактах, которые они приводили, в сложностях, которые они обсуждали. Конечно же, она знала о катастрофе с Воином Гильдии, о странной попытке Эремиса создать союз лордов провинций, принца Крагена и Гильдии; упоминание об этом не возымело на нее никакого действия. Но присутствие и невероятная свобода передвижений Бретера верховного короля в Орисоне заставили ее распрямить плечи. Обращение Джойса с Пердоном и принцем Крагеном, казалось, распрямило и сами кости. Глупая и рискованная попытка Мисте помочь Воину заставила ее глаза загореться. А заговор Элеги, Найла и принца Крагена с целью предать Орисон — о чем Джерадин рассказывал с особым трудом, ведь это было слишком болезненно для него — казалось, заставил ее щеки порозоветь.

— Смелая Элега, — пробормотала она, словно на месте дочери поступила бы точно так же. Но, услышав, что Орисон в кольце осады, она выругалась, словно солдат. —

Тогда почему вы здесь? Почему не гам, не сражаетесь за короля и Мордант?

— Миледи королева, — ответил Джерадин. — Нам предстоит еще многое рассказать вам.

На секунду королева замолчала — не от нерешительности, просто собираясь с силами — и сказала:

— Подождем и послушаем после обеда. Сейчас у меня нет времени.

И тут же хлопнула в ладоши два раза, призывая слугу.

Почти мгновенно в дверях появился слуга, приносивший вино. Не глядя на гостей, королева приказала:

— Отведите Джерадина и леди Теризу в их комнаты. Обеспечьте их теплой водой и чистой одеждой. Напомните им, что обед через час. И пришлите ко мне людей Файля.

Идем, Торрент. Нам следует подготовиться.

Когда слуга отвесил поклон, королева Мадин направилась к двери так царственно, словно возглавляла огромную процессию.

Растерянная Торрент вскочила и последовала за матерью.