Время жестоких чудес - Лунин Артем. Страница 18
Алек улыбнулся, Повелитель Воды сам однажды принес клятву человеческому роду. Побратим хорошо придумал.
– Нож был хороший. Дорогой, – сказал он все-таки.
– Не дороже дружбы.
…Дерек вернулся с добычей – двумя зайцами, поблагодарил за сеть.
– Ну и горазды же вы спать! – со снисходительной усмешкой сказал он. – Верно, наломались вчера…
Макс почесал живот, мышцы ныли от долгой работы шестом.
Дерек закатал зайцев в глину и присоединился к игрокам. Алек обратил внимание на татуировки странного вида, покрывавшие левую руку охотника. Вернее, татуированы были только два пальца и часть тыльной стороны ладони. Некоторые иеро были смутно знакомы. Алек прочел силу, Живу, молодость… что-то о происхождении… Другие были ему совершенно неизвестны.
От шлепков бересты по камню, а может быть, от ароматного запаха, наполнившего поляну, наконец проснулась Кати. Завтракали в молчании. Охотник сообщил о них в деревню. Как, беглецы не спрашивали, чтобы Дерек не подумал, что они выпытывают секреты.
Все были опытными ходоками, но вокруг были не светлые рощи окрестностей деревни Проклятых, а дремучий сплошной лес. Не так-то просто было поддерживать заданный Дереком темп. Когда беглецы уже изнемогали от усталости, он объявил привал, а сам куда-то исчез. Все повалились кто где стоял, на ногах остался только двужильный Мо.
Пожевав вяленого мяса и покурив тоника, ребята воспряли духом и до возвращения Дерека успели обсудить, что они будут говорить в Мечте. Неожиданно заупрямился кузнец, он не хотел лгать.
– Ради Живы, не лги, – с отчаянием сказал Макс, – просто ничего не говори.
Мо ушел в себя и не сказал, когда вернется, Джо хмуро заметил, что выбора у них все равно нет. Дерек вернулся, со стонами поднялись, двинулись.
– Что-то не то, – вдруг сказала Кати, она уже долго прислушивалась и нюхала воздух. Вдруг тоскливо завыла Рыжка.
– Почуяли наконец? – хмуро сказал Дерек. – Хамун. Бросайте все и бегом! Хана, если не успеем выйти из зоны…
Дважды повторять не пришлось, мгновение – и поклажа полетела в траву, а все, даже Мо, рванули так, что Дереку пришлось осадить, чтобы беглецы не запалились. Они бежали, прыгали через чертовы путы, норовящие поймать за ноги, подныривали под низко протянутыми ветвями.
Они бежали.
И бежали.
И бежали.
Долго бежали, но смерть медленно, но верно догоняла.
– Алек, – прошептал Макс. Младший Избавленный кивнул и резко остановился, повернулся туда, откуда уже шел горячий воздух.
– Что он собирается делать? – осведомился Дерек. Все остановились.
– Только не говори, что у тебя хватит сил! – задыхаясь, крикнул Джо.
– Хорошо, не буду говорить. – Алек расхохотался, расстегнул и швырнул ему перевязь меча, друг машинально поймал. Лицо Алека было страшным, вдохновенным и отрешенным. – Встаньте за моей спиной. Живо!
Он полуприкрыл глаза, сосредоточивая душевную силу.
– Шасса ра хаста ра харай! Что, во имя всех демонов Базес, он затеял?! – взорвался Дерек. – Он что, хочет остановить ветер?
– Он был погонщиком ветров…
– Учеником, – уточнил Алек.
– Но экзорцизм!..
– Я потерял не все. Кое-что еще помню…
Он вытянул руки вперед и вверх, что-то нашарил в Узоре и потянул на себя.
– И умею…
Вдруг стало жарко, солнечный свет померк. Раздался негромкий треск и шелест, звуки ветра, несущего смерть.
– Всего лишь заставить свернуть с пути. – Бывший лэй сделал еще один жест, и линии Узора заплелись тугими узлами. – Человек повелевает – повинуйся!..
– Скажи нам как, – сказала Кати. – Мы объединим усилия…
– Не получится. – Алек покачал головой.
– Но такое усилие скорее всего тебя просто…
– Знаю. Ребята, я люблю вас всех. Спасибо за вашу дружбу. Жаль, нам было отпущено столь мало времени.
Голос хамуна вдруг стих, наступила тишина, и в тишине громом прозвучал шепот:
– Как только упаду, бегите что есть сил.
Ветер взвыл, и Алек прокричал что-то, сдерживая бешеный напор горячего воздуха.
– Врешь, не пройдешь!
И налетевший хамун разбился о человеческую волю.
Алек уронил руки, по самые плечи покрытые стигматами. Зашатался и повалился было, но Дерек подхватил падающее тело…
Потом они опять бежали. Мир вокруг дрожал от ужаса, деревья трепетали. Сзади нарастал низкий гул, слышимый даже не ушами, а всем телом.
Разгневанный хамун оправился от удара и медленно, но верно догонял.
Джо посмотрел налево и подумал, что так не бывает. Пот заливал глаза, а мысли были сплошь возвышенные. Только в старых сказках герои, настигаемые погоней, на исходе сил, когда уже падают от усталости, вдруг видят убежище и успевают опередить смерть…
Он прикинул, сможет ли проговорить это вслух, понял, что не сможет и просто дернул Дерека за рукав, привлекая его внимание к норе, образованной корнями упавшего дерева.
Они едва успели затащить Алека в выворотень, забрались сами и натянули куртки поверх. Хамун снова взревел, как яростный зверь, шла вторая волна, граница пламенного ветра самым краем задела их ненадежное укрывище. Никто не обошелся без ожогов.
Пронеслась третья волна. Хамун бушевал недолго, но когда они выкопались из норы, леса было не узнать. Дым ел глаза, пепел хрустел на зубах, деревья истекали соком, где-то скулил не успевший убежать и укрыться зверь. Дерек сходил туда, визг взвился и оборвался. Рыжка, прыгая по брюхо в пепле, отыскала брошенные пожитки.
Выйдя под зеленые, хоть и обожженные деревья, все вздохнули с облегчением и стали считать потери. Каждый занялся своими ожогами, Кати, забыв себя, старалась облегчить страдания друзей. Самыми целыми из них оказалась Рыжка, обошедшаяся слегка подпаленным хвостом, и помятый Алек, который во время прохождения огненного ветра оказался подо всеми.
Кати возложила пальцы ему на виски, пытаясь понять, не сошел ли парень с ума.
– Чертова привычка, – бормотал он в полубреду, – чертова привычка жестовать… когда-нибудь я крепко из-за нее влечу. У-у-у, влечу. У-у-у, взлечу. Скажете, не взлечу? Неверующие вы. Захочу – и взлечу. Вот только жестовать надо отучиться… А че, выпить ниче нету?
– Просит выпить – будет жить, – резюмировала Кати, повелительно вытянув руку в пространство. Дерек сунул ей жестяную флягу, девушка передала Алеку, глотнув сперва сама, словно воду, кориса – крепчайшего картофельного вина.
Странно и жутко было находиться на границе между живым лесом и пепельной зоной.
– Эт-то еще ниче, – бодро сказал Дерек. – Вот я в июне попал в хамун, ни одного убежища вокруг, пришлось на дне ручья. Дышал через соломинку, чуть не сварился…
– Это твой второй хамун? – поинтересовался Джо.
– Ага. – Дерек ухмыльнулся. – Веришь в эти сказки?
Ходило поверье, что если человек в один сезон попадет в три хамуна, то долго не протянет. Хамуны бывают не так уж и редко, за теплый сезон случается пятнадцать – двадцать прохождений, но Харлунд, земля лесов, велик, и чтобы попасть в хамун три раза подряд, нужно обладать феноменальным невезением.
– Ерунда и суеверие, – сказал их проводник. – Вот Эдмунд за прошлый… нет, за позапрошлый год нарочно влез в четыре хамуна и ничего, скрипит еще.
– Дык то ж четыре, а не три, – серьезно отозвался Макс.
Алек с надеждой встряхнул флягу, убедившись, что не осталось ни капли, икнул, отбросил недокуренную третью сигару тоника и предложил убираться отсюда к эштановой бабушке. Так и сделали.
Шли медленно и на ночлег устроились в небольшом распадке, дрожали всю ночь, развели два костра. Прожженные насквозь куртки были слабой защитой от холода и дождя, который как всегда пошел в ночь после хамуна.
Утром чисто умытый лес сверкал всеми оттенками зеленого. Но беглецам было мало дела до окрестных красот. Все жаждали только одного – отдохнуть.
Дерек вел их лесом, время от времени выходил на старую дорогу. Пару раз перед ними словно из-под земли возникали люди, перебрасывались парой слов с Дереком, на беглецов смотрели с любопытством, но говорить не пытались. Однажды совсем неподалеку раздалась звонкая дробь, словно великан бросил горсть великанского гороха в великанскую миску. Дерек и бровью не повел, словно не услышал. Они перебрались по упавшему бревну через широкий ручей, почти маленькую речку, и неожиданно вышли в золотое сияние пшеничного поля.