Приговор - Байерс Ричард Ли. Страница 10

– Он гонит нас прочь от остальных, – проворчала Халисстра.

Она почувствовала спиной каменную стену и рискнула быстро оглянуться. Они были прижаты к зданию и двигались вдоль него, пытаясь держаться на прежнем расстоянии от монстра. Несколькими футами далее зиял вход в темный проулок. Халисстра мгновение колебалась, потом схватила Данифай за руку и рванулась в узкую щель со всей прытью, на какую была способна.

Что-то поджидало их в сумраке переулка. Прежде чем Халисстра успела резко затормозить, перед нею уже возвышалось высокое золотистое существо, полульвица-полуженщина, красивая и грациозная. С холодной, жестокой улыбкой женщина-львица протянула руку и погладила Халисстру по щеке. Ее прикосновение было прохладным, успокаивающим, и в тот же миг дроу почувствовала, как ее страх, ее решимость, сама ее жизненная сила неспешно утекают прочь. Как в тумане, она потянулась отбросить руку существа от своего лица.

– Не бойся, – сладкозвучно произнесло существо. – Ляг тут и отдохни немножко. Ты среди друзей, и с тобой не случится ничего плохого.

Халисстра стояла, словно парализованная, понимая, что слова существа бессмысленны, но не имея сил сопротивляться. Данифай рывком развернула ее к себе и с силой шлепнула по лицу.

– Это ламия! – выкрикнула она. – Она пытается обмануть вас!

Ламия раздраженно зарычала, ее прекрасные черты сделались вдруг грубыми и жестокими.

– Не сопротивляйся, – произнесло существо, уже менее приятным голосом.

Халисстра чувствовала, как заклинание существа обволакивает ее, лишает решимости, пытается подчинить ее волю своей. Она понимала, что если бы поддалась, то с готовностью последовала бы навстречу смерти, даже лежала бы беспомощно, пока ламия пожирала бы ее, если бы та попросила, но ожог от пощечины Данифай разбудил ее волю, чтобы она могла сопротивляться сладким речам существа.

– Мы дроу, – сумела выдохнуть Халисстра. – Нашу волю не сломить таким, как ты.

Ламия в ярости оскалилась и выхватила бронзовый кинжал, но Халисстра и Данифай уже пятились из темного переулка на солнце.

– Дракон исчез, – на языке жестов сказала Данифай.

Халисстра покачала головой.

– Иллюзия. Нас обманули, – так же, жестами возразила она.

Что-то еще висело посреди улицы, бледный колышущийся фантом, величиной примерно с ту тварь, которую они видели прежде, и они расслышали протестующее шипение, доносящееся словно издалека.

– Иллюзия, – с досадой сплюнула Данифай.

Драконье шипение продолжало звучать где-то в закоулках сознания, сопровождаемое иным, более настойчивым шепотом и тенями. Казалось, что здания дрожат и исчезают, а вместо них появляются совсем другие развалины. Смутно различимые ужасные существа выскакивали из камня, перекрывая путь к отступлению. Появились призрачные дроу в великолепных одеяниях, улыбающиеся и счастливые, они звали присоединиться к ним в их радостном веселье, а для этого сначала сдаться.

Ламия мягко выскользнула на улицу вслед за женщинами, держа кинжал за спиной.

– Может, вы и сумеете некоторое время сопротивляться нашим чарам, – промурлыкала она, – но, в конце концов, мы все равно справимся с вами. – Она вновь протянула руку. – Ты не позволишь мне утолить твои печали? Не позволишь снова прикоснуться к тебе? Все было бы настолько проще.

Глаза Халисстры уловили стремительное, грациозное движение, и она быстро бросила взгляд налево. Еще одна ламия, на этот раз самец, вскочила на стену, под прикрытием которой они отступали. Он был бронзовый и красивый, гибкий, рыжевато-коричневый, и он улыбался им жестокой улыбкой.

– Ваш путь, должно быть, был долгим и трудным, – медовым голосом заговорил он. – Не расскажете ли мне о своих странствиях? Мне так хочется послушать.

Из темного входа во дворец правосудия появилась третья ламия.

– Да, в самом деле, расскажите нам, – проникновенно пропело чудовище. – Может ли быть более приятный способ скоротать время, правда? Отдохните, отдохните и позвольте нам позаботиться о вас.

Существо опиралось на длинное копье и блаженно улыбалось им.

Халисстра и Данифай переглянулись и ринулись бежать.

Громф Бэнр, Архимаг Мензоберранзана, был недоволен. Хотя бунт рабов удалось подавить без особых хлопот, его сильно тревожило, что столько мужчин-дроу сообща выступили против правящих матерей. Мало того, они выступили против города заодно с порабощенными представителями других рас. Это свидетельствовало о безнадежном, долго подавляемом страхе, но кроме того, кое о чем еще – это предполагало скрытого врага, который нашел способ дать страху голос и цель. Дроу просто не способны настолько легко объединяться друг с другом, чтобы тайно обрел форму и вырвался на волю уже в готовом виде заранее скоординированный мятеж.

Настороженное временное затишье, окутавшее город после подавления бунта и смерти лич-иллитида, казалось Громфу злорадным и коварным.

Он встал из-за письменного стола и принялся мерить шагами кабинет, размышляя. Крыса Киорли, его домашний питомец, без всякого интереса наблюдала за ним, закусывая ломтиком рофьего сыра.

Вид крысы почему-то напомнил Архимагу, что он уже некоторое время не получал вестей от Фарона. Этот самоуверенный хлыщ докладывал, что Чед Насад в состоянии хаоса. Пожалуй, пора связаться с ним.

Громф вышел через сводчатый проход в открытую шахту и левитировал в верхнюю комнату, служившую ему кабинетом для работы с магическими кристаллами. По необходимости она была защищена чуть менее надежно, чем остальные части его владения, поскольку Архимагу требовалась определенная степень проницаемости для магических воздействий, чтобы его разум мог выходить во внешний мир, за пределы его дворца. Оказавшись в комнате, он сел, скрестив ноги, перед низеньким столом, на котором покоился огромный хрустальный шар.

Делая пассы старческими руками, он пробормотал слова, приводящие магический кристалл в действие, и приказал: «Покажи мне Фарона Миззрима, дерзкого щенка, который думает, что когда-нибудь сумеет занять мое место».

Последнее, строго говоря, было не так уж необходимо, но Громф решил, что полезно выплеснуть свое недовольство вслух, прежде чем пытаться смотреть в магический кристалл.