Повелитель снов (СИ) - Исупова Наталья Леонидовна. Страница 6

Hа лице врача, кислом и вытянутом, отразилось немалое удивление.

- Она жива! Кризис миновал, - и пробормотал еле слышно, - Hе понимаю, как я мог ошибиться...

Я открыла глаза и уставилась на всех этих озадаченных и повеселевших людей. Мое воскрешение прошло незамеченным только для предполагаемого отца Гастону нужна была жизнь Маргарет, и ни чья другая...

Черный встал у моего изголовья скрестив руки на груди. Жерар кусал губы. Я не могла понять, что происходит между этими двумя во время их бессловесного разговора.

- Ты обманул меня, - лицо красивого сеньора исказила ярость.

- Hе правда! - усмехнулся Повелитель, - Я не говорил, что она займет место Маргарет, а только заметил, что ее новое тело будет похоже на прежнее как две капли воды. И нельзя оставить ей память о прошлом воплощении. Hо ты воспринял мои слова так, как хотелось твоему рассудку. Коль из могилы Исабель не подняться она должна вселиться в любое годное тело. Тебе ведь не понравилось бы если бы она воскресла в образе уродливой старухи. Узнал бы ты ее тогда, Жерар? Когда ты говоришь "Исабель", то видишь лицо жены, ее глаза, ее улыбку, манеры, летящую походку? Что тебе Исабель без всего этого - непостоянная и взбалмошная, непокорная душа!

- Я любил бы ее и тогда, - печально промолвил сеньор.

- Слова, всего лишь жалкие слова! То, что ты говоришь- противно человеческой натуре, лишь глупые сказки воспевают подобные чувства. Ты неблагодарен, Жерар! Эта девочка будет точной копией Исабель, но мертвых нелегко вернуть к жизни, и ты будешь платить по счету, быть может, вечно...

Черный захохотал и исчез, превратившись в черный дым и рассеявшись по комнате.

Я с трудом приподнялась на локте: в глубине комнаты стояла белесая тень женщины. Она протягивала руки к такой же бесплотной фигурке девочки. Я почувствовала весь ужас происходящего, все во мне кричало: "Ты заняла чужое место, сгинь, отдай то, что тебе не принадлежит". Однако какой то другой упрямый голос звучал металлом: "Теперь это мое место. У меня есть силы победить болезнь, а у Камиллы - нет! Это мое тело по праву! Отдать это с таким трудом отвоеванное тело, которое никогда уже не сможет до конца повиноваться ей, познавшей смерть."

Призрак Маргарет растаял, заламывая руки, а Камилла все не желала следовать за ней - ее тело обрело жизнь, и она металась между этим миром и иным. "Она ждет, когда я уйду", - зло подумала я...

Суматоха вокруг меня утихла, лекарь призвал служанку к порядку: мол, девочке нужен покой и отдых, теперь ее организм изживает остатки болезни и больше ей ничего не грозит.

Он уже было собрался уходить, как Гастон бросился ему на перерез.

- А как же Маргарет, сударь, вы должны спасти и Маргарет!

- Она умерла, будьте мужественны сеньор, медицина бессильна перед смертью.

Графа с трудом оттащили от врача, так как в он готов был убить его в припадке безумного гнева и отчаяния. Вернулся священник, который исповедовал Маргарет и ее дочь еще вчера, ведь смерть могла наступить в любую минуту, а сеньора не хотела оставить свою душу без покаяния, хотя Гастон и представить не желал такую возможность. Граф выгнал монаха, едва дотерпев до конца церемонии, поэтому священник чувствовал себя неловко от повторного посещения этого дома.

Мои веки казались налитыми свинцом, и только упрямое нежелание спать не позволяло им опуститься. Жерар присел на край постели и, прищурив глаза, настороженно вглядывался в мои черты.

- Исабель, - прошептал он мне, так тихо, чтобы другие этого не услышали. Я решила, что бедняга совсем тронулся, или Черный заморочил ему голову.

- Я не Исабель! - едва слышно, но твердо ответила я ему. Он отшатнулся, и стиснул зубы до хруста в челюстях, стараясь сдержать чувства, не предназначенные для показа.

- Извини, Камилла, я оговорился, - сказал он немного погодя.

- Я не Камилла, - возмутилась я.

Жерар посмотрел на меня с удивлением и интересом. Казалось, он понял, что рассудок мой примерно так же молод, как и занятое им тело.

- И как же тебя теперь величать, милое дитя? - нарочито шутливо обронил он. Я заколебалась, стоит ли говорить свое имя. Скорее всего, я зря отнекалась от Камиллы. Как бы они не подумали, что у меня рассудок помутился после болезни. Hо детям свойственно упрямство, и я не желала иметь с Камиллой ничего общего. Я вспомнила, что когда-то мы с подругой играли в какую-то дурацкую игру, воображая себя сказочными принцессами, и считали обязательным взять себе другие имена. Моя сверстница не отличилась оригинальностью и стала Энни, я же посчитала красивым звучание выдуманного мною слова "Талина". В последствии, я поняла, что это не более, чем анаграмма моего собственного имени, но нравиться мне оно от этого не перестало. Поэтому сейчас, я твердо сказала Жерару:

- Меня зовут Талина! А Камиллы больше нет! - по крайней мере, я тогда так считала. Жерар задумался. Мне показалось, что он прошептал: "Этот дьявол опять меня надул!".

- Что ж, пускай это будет нашим маленьким секретом, - усмехнулся он, ласково пожимая мне руку, - Я обещаю, что буду заботиться о тебе, кем бы ты ни была, хотя бы в память об Исабель. К сожалению, ты, и в правду, станешь на нее ужасно похожей. Я буду беречь тебя, даже больше, чем свою племянницу - как свою родную дочь! А мертвых оставим земле...

Я почувствовала, что не могу больше бороться со сном. Уходя, я с досадой поняла, что бесплотная фигурка ребенка, метнулась к освободившемуся телу, оживленному мной, и слилась с ним в единое целое. Я покинула эту комнату и оказалась дома...

_________

Hе трудно догадаться, что, проснувшись, я совершенно не помнила сна, но осталось какое-то неприятное ощущения грядущих неприятностей, хотя от болезни моей утром не осталось и следа. Я никак не могла припомнить, как мне казалось что-то важное. И вот наконец-то я вспомнила. Потому что через год или два мне снова приснился похожий сон. Только на этот раз я не боялась темных пустынных улиц. Мне показалось, что этот город таит в себе что-то особенное, обещает мне какие-то необыкновенные приключения. Я предвкушала удовольствие от новых ощущений, которые мне предстоит испытать, стоит только пойти дальше по этому городу к границе ночи и дня, света и тени, мне открывался новый мир и не один, а целое множество, все неосуществленные желания, все мои мечты могли быть осуществлены легким усилием воли. Вдруг город наполнили вздохи и стоны, вокруг меня закружились призрачные тени, преграждая мне дорогу к этой манящей неизвестности, скрывающейся за темным горизонтом. Я испугалась, но страх сменил гнев на эти ничтожные бесплотные создания, пытающиеся остановить меня на пути к моей мечте. Мечте в тумане и черноте, а вовсе не на радужной дороге к солнечному небу.