Бард - Стерх Евгений. Страница 18

– Укажите мне, где находится ваше снаряжение, я съезжу за ним вместе с Рэглером и привезу.

На том и порешили. Правда, едва наш остроухий знакомец отъехал на безопасное расстояние, Боб пробормотал, с хрустом ломая сухой кустарник на топливо для костра:

– Вот сейчас погрузит наше барахлишко на своего ящера – и поминай как звали!

– Нет, – покачал я головой. – Он оставил здесь самку, которую ты оглушил, а значит, вернется. Темные эльфы никогда не бросают своих ящеров.

Боб посмотрел на меня с сомнением, но спорить не стал. Затем подозрительно покосился на оглушенную им самку Оррил, от чего та нервно затопталась на месте, затем отвернулась, и, похоже, удовлетворенный, вернулся к работе.

Уже через полчаса мы сидели вокруг костра, все втроем, трое ящеров отдыхали, разлегшись на солнце у огромного камня-головы лошади, Боб жарил солонину, а я пересказывал Риголану историю отравления гарнизона в далеком Гасенске. Сын Тени слушал внимательно, ловя каждое слово. Когда я закончил, он долго молчал, уставившись в огонь. Наконец поднял на меня прищуренные глаза, какое-то время пристально смотрел, так, что мне пришлось приложить усилие, чтобы выдержать этот взгляд.

– Что ж, юный бард, – сказал наконец Риголан, – ты и в самом деле выбрал себе достойное задание. Настолько достойное, что, боюсь, тебе оно может оказаться не по силам даже в компании с твоим удивительным товарищем, – кивнул он в сторону Боба, от чего тот подозрительно покосился на эльфа. После этого укротитель ящеров встал, принял официальную позу, заставив тем самым поспешно вскочить и меня. – Бард Жюльен, – снова обратился ко мне Риголан ритуальным голосом, – как вдохновитель и глава этого опасного предприятия принимаешь ли ты мое предложение сопровождать тебя до самой конечной цели твоего путешествия?

Предложение было столь неожиданное, а определение «вдохновитель и глава» настолько поразило меня, что я не нашелся с ответом. В растерянности я обратил свой взор к Бобу, но тот, похоже, был удивлен не меньше моего – сидел раскрыв рот и только пожал плечами в ответ на мой взгляд. Растерявшись, вместо ответа я произнес:

– Мне казалось, эльфы не вмешиваются в дела людей…

– Лесные эльфы не вмешиваются в дела людей, – поправил меня Сын Тени Риголан, – да еще эти высокомерные выродки с запада. Или, как их еще называете вы, люди, светлые эльфы не вмешиваются в ваши дела. Сыны Тени живут рядом с людьми и не могут не вмешиваться в их дела. Но мы всегда стремимся получить согласие людей на это вмешательство, как я сейчас пытаюсь получить твое. Я снова повторяю свой вопрос, бард Жюльен: принимаешь ли ты мою помощь, помощь моего оружия и моих ящеров в этой опасной экспедиции?

– Насколько я понимаю, поход может оказаться очень опасным, – ответил я. – Магистр Тибо даже полагал, что мы с Бобом рискуем жизнями, отправляясь в него. Если Сын Тени присоединится к нам, он будет рисковать своей жизнью тоже.

– Поверь мне, юный бард, я прекрасно понимаю, насколько опасно это предприятие, – снова скривив губы в усмешке, ответил эльф с нажимом на слове «насколько». – Принимаешь ли ты мое предложение?

Я снова взглянул на Боба, и тот опять пожал плечами, но произнес:

– Все равно ящеры мне не нравятся…

– Я принимаю твое предложение, Сын Тени Риголан, – обернувшись к эльфу, ответил я. Риголан чуть склонил голову в ответ на это и снова опустился на свое место у костра. Я тоже присел. Покачав головой, я заметил: – Ты меня очень удивил, Риголан. Во-первых, своим предложением – я так и не понял, чем оно вызвано и какое тебе дело до далекого северного гарнизона людей. А во-вторых, я не знал, что эльфы могут испытывать друг к другу столь неприязненные чувства. Как ты назвал жителей Фрунжимы – «эти высокомерные выродки». Тем более что я не заметил в них особого высокомерия.

Риголан удивленно вскинул бровь и медленно поднял на меня глаза:

– Юный бард посещал остров Фрунжима?

– Я был там в прошлом году, – ответил я. – Мое первое летнее задание.

Риголан смотрел на меня в упор, его бесстрастное лицо почти выражало удивление. Наконец он произнес:

– Юный бард добьется очень многого, если его первым заданием было путешествие на Фрунжиму. Ты благороден и смел, юный бард. Не понятно мне только, почему ты остаешься в подчинении у таких, как Тибо? Будь ты Сыном Тени, тебя бы выгнали из клана – для того чтобы ты основал свой собственный клан.

Я лишь пожал плечами в ответ на это; у эльфов свои порядки, у нас – свои. Риголан, похоже, этот мой жест истолковал верно и примирительно поднял руку:

– Нет, я не пытаюсь навязать людям законы Сынов Тени. Просто меня многое удивляет в вас.

– А меня – в вас, – в свою очередь заметил я.

– Да! – с энтузиазмом поддержал меня Боб.

– Ты недолюбливаешь светлых эльфов, ты возишь с собой арбалет орков, хотя эльфы считают орков заклятыми врагами… – продолжал я.

– Лесные эльфы, – снова поправил меня Риголан, – и эти… с запада. Сынам Тени существование орков не мешает. К тому же они прекрасные специалисты в механике, и мой арбалет – яркое тому подтверждение. Его механизм позволяет одним движением натягивать сразу две тетивы и одновременно подавать на ложу четыре стрелы, по две на каждую взведенную тетиву. Внутри ложа арбалета устроен барабан, наполненный стрелами, который проворачивается после каждого выстрела. Такое только орки могли придумать – совершенный механизм для убийства. Поэтому мы ведем с ними торговлю. Хотя, конечно, иногда случаются и недоразумения, стычки. Но это не страшно, – заверил нас Риголан, – орки свирепы, но не злопамятны. К тому же наивны, как дети. Стоит им поднести какой-нибудь необыкновенный дар, и они забывают любую обиду.

Риголан продолжал меня удивлять. Об орках бардам было известно мало – они просто боялись ходить в орочьи земли, в лапы к свирепым варварам со звериными лицами. О темных эльфах люди не знали почти ничего, поскольку народ этот, живя в подземельях Западных и Северных гор, в непосредственной близости от людей, тщательно скрывал любую информацию о себе. Несколько книг, написанных Высоким Слогом, темные эльфы передали людям, но это были в основном художественные произведения – стихотворные баллады, повествующие о возвышенной любви. О своем быте, клановом устройстве и порядках Сыны Тени людям рассказывали мало, лишь при крайней необходимости. Более того, в обиходе они даже не пользовались Высоким Слогом, единым для всех эльфийских племен, – говорили на своем особом наречии. На свою территорию Сыны Тени людей не пускали, а воевать с ними в пещерах было делом безнадежным – они видели в темноте, а их ящеры могли висеть в засадах, на стенах пещер, целыми сутками, чтобы затем обрушиться прямо на голову агрессора. Кроме того, рассказывали, что в подземельях жил какой-то особо безжалостный и смертоносный вид драконов – черные, или подземные, драконы, огненное дыхание которых в закрытом пространстве пещер было особенно опасно. Некоторые феодалы иногда пытались ловить и допрашивать Сынов Тени, выходящих из подземелий на поверхность для торговли, обмена и сбора сведений. Но это никогда ничего не давало – под любыми пытками темные эльфы молчали и умирали, так ничего и не рассказав. Зато потом клан убитого всегда мстил за его смерть – невидимые убийцы могли проникнуть даже в замок феодала, чтобы выпустить в него отравленную стрелу или ударить ножом. В конце концов люди в большинстве своем перестали интересоваться жизнью темных эльфов. Их просто терпели рядом с собой, а со временем обнаружили, что такое соседство может приносить даже пользу – как, например, Тибо, которому Сыны Тени продавали ящеров. Поэтому любая информация о жизни этого странного племени была для барда просто сокровищем.

– Сыны Тени уже давно отошли от своих заблудших собратьев, – продолжал свои пояснения Риголан. – Об этом есть старинная легенда… – Эльф замолчал, словно раздумывая, стоит ли нам доверять эту легенду, а я даже чуть подался вперед в нетерпеливом ожидании. Подумав, Риголан все же продолжил: – Ты благороден и смел, юный бард, кроме того – ты теперь мой товарищ. Думаю, я могу доверить тебе эту легенду, и Тень не прогневается на меня…