Урбания - Сафонова Ляна. Страница 23

–А что? Мне-то бояться нечего. Клянусь здоровьем матери и отца, что всё, что сказал этот господин, выдумка от начала до конца. Уже нельзя по крепости пройтись, чтобы тебя первые встречные колдуньей не заклеймили!

Мужики чуть-чуть притихли. Конечно, я поступила не очень хорошо, но, думаю, родители бы не очень обиделись на вольную трактовку известной клятвы. Тем более, что уж здоровью-то их давно ничего не угрожает… разумеется, на кладбище рискуют чем-то заболеть разве что посетители. Однако противники магии ничего не знали о тонкостях моей семейной истории и поэтому поверили. Куда ты денешься, клятва-то капитальная, круче, чем "отче наш". Ключник Хриз, увидев это, принялся изображать ветряную мельницу и заверять всех в своей правоте, однако клясться не спешил. Я облегчённо вздохнула. Вроде пронесло…

И всё же, что сделала Астра? Неужели неудачно провела спиритический сеанс, и теперь народ желает проверить справедливость её предположений на ней самой? С Астры станется. Ладно, потом с ней надо будет серьёзно поговорить. А сейчас лучшим выходом из положения будет мирно улизнуть с поля брани через ту же дверь, через которую вошла. Момент самый подходящий, вон, Хриз полностью завладел вниманием "инквизиторов", и на меня почти никто не смотрит. Так, шажок, ещё шажок… Тролль побери!!!

–Эй, что здесь происходит?

Ну вот, и так всегда! Если Зейтт нужен - фиг его найдёшь, а когда от него требуется тишина и покой, он непременно высунет свой дахрейский нос. Вот как сейчас. Причём у него нет ни меча, ни секиры, вообще ничего, что могло бы послужить оружием. Вообще замечательно! Впрочем, у него кулак с мою голову, но и господ линчевателей тоже природа силушкой не обидела. Вон, топор какой, небось натощак и не поднимешь! И всё бы ничего, если бы Зейтт не увидел меня поверх голов гневающегося народа и не принялся распихивать упомянутый народ в стороны. Естественно, тем, кого распихали, это не очень понравилось, и они принялись возмущаться. Зейтт для острастки потряс кулаком над головой самого рослого из отпихиваемых. Я наконец-то смогла перевести дух:

–И где ты был, братишка?

А надо заметить, что в минройском языке, который в Нурекне считается общим, слова "брат", "сестра", "мамаша" и даже "тёща" имеют только прямые значения, то есть, если ты обращаешься к человеку "брат", значит, он действительно твой родственник или же побратим, что практически одно и то же. Все эти разговорчики я передаю в переводе, потому-то раньше и не возникала необходимость в уточнении. Зейтт - не местный, язык учил, начиная с девяти лет, и поэтому не обижается на мою фамильярность, так ведь мужики-то этого не знают. Оценив размеры вновь прибывшего "родича", они начали - уже всерьёз - склоняться к моей версии произошедшего. Хриз, наверное, тоже почувствовал, что его акции резко пошли вниз, потому что опять стал изображать теннис на льду:

–Да что вы, мужики?! Кому… кому, Силы Высшие вас вразуми, вы верите? Чужакам, с севера пришлым? Так они ж спокон веков нас с вами дурят! А ну как они дершатские шпионы, а? Они ж специально! Только зубы заговаривают. Уж вы-то их знаете! Вы их во двор, дёгтем да перьями! Я видел!

–Побожись! - рявкнул мужик с топором.

–Чтоб вечно во Тьме сидеть, если я соврал!

Зейтт озадаченно посмотрел на меня. Я развела руками. А что ещё оставалось делать? Не объяснять же при свидетелях, в чём тут сыр-бор? Хотя он и так должен понять, не дурень же… ага, понял. Причём понял не только это:

–Ты знаешь, кто это? - спросил он, наклоняясь ко мне.

–Они не представились, - буркнула я.

–Это Гоббур - ну, с топором. Он лучший мастер секиры на северо-западе. С ним лучше не связываться. Сам бы я так просто не рискнул. В прошлом бою он уложил сразу двадцать два орка, и они были вовсе не слабаками. Вот… Чуешь, к чему я клоню?

–Ага. Тот ещё запашок. Песец подкрался незаметно и всё такое. Есть предложения?

–Пока нет. Эй, мужики, а что такого сделала эта ваша длинноволосая чародейка, что вы её так ищете?

Гоббур отчего-то осклабился и вытолкал в центр круга парня лет двадцати, довольно молодого и не очень внушительных размеров. Его можно было бы даже назвать симпатичным, если бы не запах немытого тела (о подобных ребятах говорят, что по таким баня три года скучает) и, как следствие пренебрежения гигиеническими нормами - россыпь прыщей по всему лицу, а также по шее, рукам и так далее. Наверное, прыщи были и в других местах, просто одежда их скрывала - на радость окружающих. Зейтт, завидев прыщавого, сморщился так, что стал похож на шар-пея в старости, и поспешно зажал нос рукой. Я выжидательно посмотрела на мастера секиры:

–Ну и?…

–Вот! - Гоббур словно удивился моей тупости.

–Извините, конечно, но я всё же не поняла, зачем вам та ведьма или кто там она на самом деле. Мне хотелось услышать настоящую причину, а не смотреть на эту, ещё раз прошу прощения, прыщавую образину.

–Так в нём-то всё и дело! - Гоббур невзначай махнул топориком, и мы с Зейттом чудом успели отскочить. - Сейчас поймёте. Вот это - Чаша, он с деревни, в наёмники подался. Совсем недавно в крепости и такая получилась незадача - прыщи на мягком месте отчего-то пошли.

Отчего-то? Да мыться надо, вот отчего! Знаем мы этих деревенских… мне ещё в мае месяце, то есть, когда я попала в Нурекну в первый раз, Колир рассказал одну занятную историю. В белоозёрских землях живут не только эльфы, но и люди, и некоторые из них всерьёз придерживаются средневековых норм гигиены - то есть, считают, что мыться - грех. А что, удобная установочка… только не для носов окружающих. Гоббур, видимо, не заметил, что я задерживаю дыхание, потому что продолжил:

–Так у него в деревне невеста осталась. Он и спужался, что деваха подумает, что он ей того… ну, налево ходил. Вот Чаша и искал какого-нибудь колдуна, чтоб помог вывести это…

–Вещественное доказательство? - подсказала я.

–Ничего не было! - возмутился Чаша.

–Да кто спорит? - я устало отмахнулась. - И чего?

–Он и нашёл эту распроклятую! - объяснил Гоббур. - Найти-то нашёл, да она ему вон какую пакость устроила - по всему телу прыщи пошли. Зря он с ней только по углам шушукался, дурачок! От её чародейства стало хуже, а не лучше. Это она специально, от злобы своей, порчу на парня навела!

Н-да… ситуация, блин! Кто бы раньше сказал, что за немытую рожу, то есть "чашу" разозлённый народ может и на кол посадить, в жизнь бы не поверила! Впрочем, прыщавым парнем ляпсусы Астры, похоже, не ограничились, потому что Гоббур, распалившись (а как же, слушателей нашёл, то есть, поймал), вытолкнул в круг ещё одного гражданина. Этот, хвала Силам, казался более-менее чистым и даже подстриженным. Русые волосы ёжиком в средневековье, подумать только! Мужик, судя по всему, приехал не из деревни, а избрал военную службу любимой женой… тьфу ты, профессией. Сначала я не поняла, в чём суть его претензий, пока "ёжик" не шагнул навстречу. Шёл он как кавалерист со стажем, так, будто слез с коня, а седло снять забыл. Я чуть не обошла его кругом, дабы убедиться в отсутствии седла. Гоббур посмотрел на меня, потом на Зейтта, потом на замершего с жадно открытым ртом Хриза и хохотнул:

–Ну, а этот, почитай, сам виноват. Звать его Кусак, он уже давно в Перекрёстке служит. Воевать, однако, приходилось нечасто, и он всё больше по бабам бегал, - разоблачённый воин пошёл пятнами, но сдержался, - и вот, когда Чаша нашёл ведьму, он стал к ней сам подкатывать…

–Ни фига себе! - я аж присвистнула. - К Ас… чародейке? Так просто, почитай, на кривой козе? Удивительно, что вообще живой остался! Неужели рядом никого поумнее не было, чтобы отсоветовать ему себе самому яму рыть?

–Послушает он кого, как же! - Гоббур махнул рукой. - Ведьма Кусака не тронула, она умнее сделала - сказала ему, что… э-э… как бы так выразиться… у него с размерами беда. Маловато, значит.

Я машинально перевела взгляд на область седла. Н-да, Леонтьев отдыхает… что ж ему не понравилось? Стоп, прежде чем судить, надо сперва дослушать рассказ мастера секиры.