Раненая страна - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 100

«Интересно, что Опустошитель намеревался с ней сделать?»

Если прежде Кавинант сомневался в себе, то теперь обрел абсолютную уверенность. Ни Верные, ни расстояние, ни собственная слабость не могли сбить его с намеченного пути.

Он шагал по коридорам Ревелстоуна как воплощенное мрачное проклятие. К их маленькому отряду присоединялись все новые и новые харучай, наблюдавшие за перемещениями Всадников. Кавинант направлялся к воротам и проходу под дозорной башней. Убив двадцать одного человека, он больше ничего не боялся. Страх за друзей сменился гневом на Презирающего. Теперь он четко видел свою цель.

Когда Кавинант свернул в туннель, его сопровождал эскорт из двадцати харучаев. Они несли продукты, которыми запаслись в Ревелстоуне. Пройдя через сломанные внешние ворота, их отряд вышел в темную ночь.

Внизу на скалистом склоне горел большой костер. На фоне притихших джунглей он выглядел веселым зверем, который, аппетитно потрескивая, пожирал с рук харучаев мокрую зелень сучьев. Его желтый свет защищал бежавших пленников от наседающей грозной темноты.

Кавинант увидел группу деревенских жителей, которые жались к костру. Сандер, Холлиан и Линден сидели рядом, подбадривая друг друга. В нескольких шагах от них стоял непоколебимый Вейн. Харучай двигались вокруг, упаковывая припасы, ломая в джунглях ветви и сучья и бдительно присматривая за окрестностями.

Однако Кавинанта интересовала только Линден. Она сидела спиной к нему и не желала оборачиваться, хотя все люди Бринна при виде его преклонили колена, как будто трубили в безмолвные фанфары. Забыв о черной цитадели, которая возвышалась за его спиной, Кавинант из последних сил метнулся к Линден, словно мечтал упасть у ее ног и обрести покой.

Увидев его, Сандер прошептал какие-то слова, и деревенские жители испуганно вскочили на ноги. Они смотрели на Кавинанта как на исчадие Зла, рука которого сжимала их жизни и смерти. Линден тоже поднялась и повернулась к нему. Он видел, как она провела рукой по испачканному сажей лицу и прикусила губу от боли. Но ее глаза узнали его. Она вздрогнула, как будто внезапно проснулась. Не в силах сдерживать себя, он обнял Линден и спрятал лицо в ее волосах.

Харучай вернулись к своим делам.

Какое-то мгновение она с благодарностью отвечала на его объятия. Но потом ее истощенное тело напряглось, и Линден стало тошнить. Он хотел успокоить ее, однако слова не шли из горла. Когда она оттолкнула его, Кавинант обреченно отпустил руки и отступил в сторону. Блуждающий взгляд Линден уперся в старую дыру, оставшуюся на тенниске после злополучного ножевого удара.

– Ты болен.

Болен? Он не понимал ее.

– Линден! Что ты хочешь сказать?

– Ты болен!

Ее голос струился изо рта, как кровь. Оглушенная ненавистью или горем, она отвернулась от него и села на землю. Ладони Линден прильнули к лицу. Тело начало раскачиваться взад и вперед, а приглушенный шепот казался бесконечным проклятием.

– Болен, болен, болен.

Он вновь почувствовал себя прокаженным. Страдания Линден лишили его последних сил. Если бы Кавинант мог владеть голосом, он бы закричал: “Что этот ублюдок сделал с тобой?” Но он пришел за ней слишком поздно, с огромным грузом ответственности на плечах. Слабость подогнула непослушные колени, но крилл поддержал его своим теплом. Стиснув зубы, Кавинант повернулся к Сандеру и Холлиан.

Их, безусловно, смутила реакция Линден.

– Юр-Лорд… – прошептал гравелинг и замолчал, печально покачав головой.

Рана на шее причиняла ему боль, но Сандер не обращал на нее внимания. Он наморщил лоб, словно попал в глубокую щель между яростью и страхом, дружбой и благоговением, знанием истины и полным непониманием. Его челюсти жевали слова, которые он не смел произнести.

– Юр-Лорд, – поспешив ему на помощь, сказала Холлиан. – Линден Эвери причинили жестокую боль. Я не знаю, как это могло произойти, поскольку при нашей первой встрече Гиббон на-Морэм сказал ей, что ему запретили причинять ей вред. Тем не менее она пережила ужасные муки. – Эг-бренд развела руками, как будто просила прощения за Линден.

Кавинант молча спрашивал себя, где Холлиан научилась такому мужеству. Ей с детства внушали страх перед Верными и Солнечным Ядом. Но она сохранила и смелость и силу… Эг-бренд воплощала в себе парадокс испуга и доблести. Она говорила тогда, когда Сандер смел только молчать.

– Ты вернул нам жизни и спас от кары на-Морэма, – продолжала Холлиан. – Я даже не представляю, чего тебе это стоило и как можно хранить в себе такую силу. Но, испытав принуждение Верных и их тюремное “гостеприимство”, я благодарю тебя от чистого сердца и молю дать мне возможность служить тебе и твоей цели.

"Служить? – Кавинант издал безмолвный стон. – Как я могу позволить тебе это? Да если бы ты только знала, что ожидает меня впереди!” Однако он не стал огорчать ее отказом. Где-то в унылом поединке между целью и убеждением Кавинант уже принял служение харучаев, хотя их предки клялись ему в верности на сорок веков раньше, чем Холлиан. Слабость сгибала его тело; ночь давила на плечи всей тяжестью неба. Но заставив себя выпрямиться, Кавинант задал единственный вопрос, который мог произнести в сиюминутной скудости отваги:

– Ну а вы-то как?

Она быстро посмотрела на Сандера, задержав взгляд на его шее. Гравелинг кивнул, и эг-бренд ответила:

– Ничего страшного, юр-Лорд. Немного голода и страха. Мы знакомы с такими вещами. Кроме того, харучаи вернули нам нечто большее, чем жизни. – Она жестом указала на троих соплеменников Бринна, которые стояли неподалеку:

– Знакомься, юр-Лорд. Это Кайл, Стилл и Герн.

Харучаи поклонились Кавинанту.

– Когда нас вывели из тюрьмы, я была рада и обретенной свободе. Но они обыскали весь Ревелстоун и вернули мне это… – Она вытащила из-под одежды нож и лианар. – Харучаи нашли и отдали Сандеру его нож и Солнечный Камень.

Гравелинг кивнул. Кавинанта поразила та новая нежность, с какой Холлиан говорила о Сандере. Через сколько бед им пришлось пройти, поддерживая друг друга?

– Как же так случилось, что Страна забыла о харучаях? – спросила эг-бренд.

– Вы ничего не знали о нас, а мы о вас, – ответил тот, кого назвали Герном. – Об отнятых талисманах нам рассказала Мемла на-Морэм-ин.

"Мемла!” – В памяти Кавинанта прояснился еще один фрагмент предсказания.

– Бринн!

Ночь пробиралась в усталый мозг. Сандер и Холлиан превратились в размытые фигуры.

– Бринн, найди эту Всадницу. Скажи ей, что нам нужна ее помощь.

– Ее? – откуда-то издалека донесся голос харучая. – Чья помощь нам нужна, юр-Лорд?

Какое-то время Кавинант не понимал вопроса. Внезапно он понял, что теряет сознание. Тьма наползала на него со всех сторон, вызывая тошноту и головокружение. Ему хотелось рухнуть на землю, но он с проклятием отмел это желание и открыл слипающиеся глаза.

– Найди Мемлу, – хрипло прошептал Кавинант. – Скажи ей, что нам нужны Рысаки.

– Да, юр-Лорд.

Бринн остался рядом с ним, а двое или трое харучаев тут же отошли от огня и побежали к дозорной башне. Кто-то вложил в руки Кавинанта полную чашу метеглина. Он выпил ее, пытаясь удержать в уме остатки ясности. Его взгляд перешел на Вейна.

Юр-вайл стоял, слегка согнув руки, в любую секунду готовый совершить действие, которое никто не мог предвидеть. Его черные глаза смотрели в никуда; улыбка исчезла с черных губ. На правом запястье и на левой лодыжке виднелись два обода от Посоха Закона. Ожоги, полученные им две ночи назад, почти уже зажили.

Как человек, охваченный принуждением… Но чьим принуждением? Что, если Вейном управляли Верные? Кавинант не знал, как далеко распространилась ложь на-Морэма. Возможно, юр-вайлы тоже состояли теперь на службе у Верных. Каким образом он пробудил Линден Эвери? Зачем? Кавинанту хотелось с яростью наброситься на него. Но он и сам убивал – без сожаления и контроля над силой. Потеряв свою праведность, он не мог разгадать намерений Вейна. Слишком много крови было на его руках, и слишком мало ее осталось в венах. Он слабел. Свет костра сжимался вокруг него. Кавинант боялся, что ему не хватит времени…