Раненая страна - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 81

Пол пещеры покрывала густая трава. Повсюду были разбиты клумбы, окруженные кустами. Деревья: золотни, дубы, персиковые, платаны, вязы, яблони, чакаранды, ели и множество других – тянули ветви к своду потолка. По стенам змеились лоза и лианы.

За растениями ухаживали вейнхимы. Они сновали под деревьями, что-то напевая и ловко орудуя короткими железными жезлами. Из металла сочилась темная жидкость, которая орошала цветы, кусты и лозу и, как видно, питала их корни.

Эффект был поразительным. На поверхности Страны Солнечный Яд разрушал все законы природы: ничто не росло согласно закону собственного бытия, ничто не умирало собственной смертью. Но здесь, где отсутствовали солнечный свет и вольный ветер, где не было насекомых-опылителей и природной почвы, сад вейнхимов цвел и благоухал, и казалось, что не может быть ничего более естественного, чем растения, приносящие плоды под каменным небом.

Кавинант с изумлением взирал на все это великолепие, но когда он открыл рот, собираясь о чем-то спросить Хэмако, тот поднял руку, призывая его молчать, и повел Кавинанта дальше.

Они медленно шли среди цветов и деревьев. Вейнхимы по-прежнему что-то напевали, но никто из них не заговаривал друг с другом или с Хэмако – они были поглощены работой. “Да, нелегко им приходится, – подумал Кавинант. – Чтобы вырастить такой сад под землей, нужно быть фанатиком своего дела и обладать недюжинными знаниями”.

Но Хэмако хотел показать ему еще кое-что. Он повел Кавинанта и Вейна к дальнему концу пещеры, а оттуда по новой череде коридоров. Теперь они вели вверх, и, поднимаясь, Кавинант почуял запах животных. Он уже догадывался, что ему предстояло увидеть, когда Хэмако вошел в другую огромную пещеру, хотя и не такую высокую, как та, где был сад.

Это был зоопарк. Здесь вейнхимы выращивали сотни разных животных. В небольших загонах, устроенных наподобие естественных обиталищ, жили пары барсуков, лис, собак, обезьянок, кротов, енотов, выдр, кроликов, рысей и ондатр. Многие из них были еще детенышами.

В отличие от сада зоопарк выглядел менее впечатляюще. Животные, лишенные привычной среды обитания, утратили часть присущих им повадок. Но это был пустяк по сравнению с тем потрясающим фактом, что эти существа вообще сохранились, тогда как на поверхности, под Солнечным Ядом, не мог выжить ни один зверь. Вейнхимы спасли эти виды от полного исчезновения.

И вновь Хэмако промолчал в ответ на вопросы Кавинанта. Они покинули пещеру и продолжали подниматься вверх. В этих туннелях вейнхимы им уже не встречались. Вскоре подъем стал настолько крут, что Кавинант поразился: как же глубоко в земле он проспал эти три дня. И тут же устыдился своей бесчувственности – раньше ему не приходило в голову задуматься об этом, так же как не хотелось расспросить подробнее об удивительном витриме и поговорить по душам с теми, кто помогал ему. И тут он с тоской подумал о Линден. Линден… Она бы точно знала, можно ли доверять Вейну.

Коридор уткнулся в винтовую лестницу, которая привела их в небольшое круглое помещение, откуда, на первый взгляд, не было выхода. Но Хэмако положил руки на один из каменных блоков стены и, пролаяв несколько слов на языке вейнхимов, нажал этот потайной рычаг. Стена, не имеющая видимых трещин, раскололась надвое, и блок отошел в сторону.

Кавинант вышел в образовавшийся пролом и увидел над головой тускнеющие звезды. На востоке, где небо над горизонтом немного побледнело, занималась заря. От этого зрелища у Кавинанта захватило дух, и он вдруг почувствовал, что не хочет покидать чудесную и безопасную обитель вейнхимов. Но не успел он укрепиться в своем желании, как услышал грохот каменного блока за спиной, закрывшего вход в подземелье.

Едва заметный в темноте, Хэмако провел Кавинанта меж черных приземистых силуэтов с неясными очертаниями, вышел на открытое пространство и уселся на землю, обернувшись лицом к востоку. Кавинант последовал его примеру и только тут обнаружил, что сидит на плоском выступе скалы, который являлся защитой от первых солнечных лучей, напоенных Солнечным Ядом.

Вейн стоял поодаль, будто не знал о необходимости подобного ритуала или не испытывал в нем потребности.

– Теперь я буду говорить, – сказал Хэмако. Его голос тихо звучал в ночи. – Не надо бояться проклятых Солнечным Ядом, которые хотели тебя погубить. Они больше не придут сюда. На то у них достанет ума и страха.

Судя по всему, это место было для него чем-то вроде личного святилища. Кавинант устроился поудобнее и приготовился слушать. После долгого молчания Хэмако наконец снова заговорил:

– Огромная бездна лежит между существами рожденными и сотворенными. Рожденных, таких как мы, не мучает факт собственного физического бытия. Возможно, тебе хотелось бы иметь более острое зрение и больше силы в руках, но само наличие рук и глаз не приносит тебе страданий. Ты родился по Закону, таким, каким должен был родиться. Только сумасшедшие ненавидят свое естество.

С вейнхимами дело обстоит по-другому. Они сотворены – как и юр-вайлы – в результате намеренного акта в питомниках демондимов. Но и сами демондимы – порождение знания, а не плоти и крови вайлов, которые пришли прежде них. Таким образом, вейнхимы не являются детьми Закона. Она абсолютно чужды этому миру. И неестественно долго живут. Некоторые из нашего риша помнят Лордов и древнюю славу Ревелстоуна и рассказывают о пяти ришах, которые сражались перед воротами Ревелстоуна во время великой осады, и о Голубом Лорде, который обратился к ним за помощью. Но все это осталось в прошлом.

Число вейнхимов пополняется единственным путем: юр-вайлы продолжают труд своих творцов-демондимов. Много пород уже сделано в недрах земли: некоторые из них – юр-вайлы, некоторые – вейнхимы, а некоторые вообще новые, чья плоть создана фантазией, знанием и силой. Один из таких следует за тобой. Специально созданный для выполнения особой миссии.

Небо на востоке медленно светлело. Блекли последние звезды. Темные силуэты вокруг Кавинанта и Хэмако приобретали все более ясные очертания, обнаруживая свою принадлежность тем или иным предметам.

– Вот Судьба всего отродья демондимов. Каждый вейнхим и юр-вайл осознает себя и не видит смысла быть тем, кем он является. Это результат выбора, которого он не делал. Но натуры вейнхимов и юр-вайлов совершенно разные. Вдохновленные хронической ненавистью к собственным формам, юр-вайлы испытывают неукротимую страсть к совершенству, жажду творить то, чем они не являются. И при этом они ни с чем не считаются. Они оказывают Презирающему любые услуги, а тот вознаграждает их знанием и снабжает материалом для сотворения новых созданий. Таких, например, как твой спутник.

Потому-то вейнхимы и удивились, не обнаружив в нем носителя Зла. При его создании юр-вайлы как будто отринули свое ожесточение и достигли идеального совершенства. Он – Судьба добродетели юр-вайлов… Но больше я ничего не могу говорить о нем.

Однако сущность вейнхимов абсолютно иная. Они не безрассудны в оценке сил; благодаря Великому Осквернению, которому Кевин-Расточитель и Лорд Фоул подвергли Страну, они узнали, чем грозит такая страсть. Они хорошо понимали, какую цену придется заплатить юр-вайлам и какую они уже платят – это ненависть к себе. Вот почему вейнхимы избрали другой путь. Разделив с юр-вайлами Судьбу, они относятся к ней по-другому. Они ищут самооправдания.

Хэмако передвинулся, чтобы смотреть прямо на восток.

– Смысл слова “Судьба” в языке вейнхимов неоднозначен. Это и наша предопределенность, и наш выбор; а еще это слово означает совет и выработку общих решений. Судьба и выбор кажутся парой противоречивых терминов. Человеку предначертано судьбой умереть, но ни одна судьба не может определить, умрет ли он трусом или храбрецом. Вейнхимы выбрали путь, на котором они могут с достоинством встретить свое проклятие.

Только они одни решили служить Закону, к которому не имели отношения. Каждый риш возложил на себя свой собственный долг. Например, сад и животные. Противодействуя Солнечному Яду и Злу Презирающего, этот риш желает сохранить то, что рождается по Закону из природного семени, в той форме, в какой оно появилось на свет. И если Солнечный Яд когда-нибудь сгинет, будущее Страны должно быть обеспечено ее природной жизнью.