Дети падшей Луны: Кровь на крепостных стенах (СИ) - Давыдов Денис. Страница 58
- Шли бы вы спать, ребятки, - прокряхтел старик, снимая с ноги мокасины, - я подежурю.
- Мы как-то на одном из привалов не закончили с тобой одну беседу, - напомнил Нилус, вспоминая о разговоре глубоко въевшемся в память.
Несмотря на целый день, проведённый в пути, спать совершенно не хотелось. Мысли уносили Нила в самые потаённые закоулки его памяти, и он понял, что у него накопилось множество вопросов, на которые старик Радобор мог дать ответы. Зверолюд резко дёрнулся и посмотрел куда-то во мрак, затем резко вскочил со своего места и убежал. Люди уже привыкли к такому поведению и ничему не удивлялись, скорее всего, через несколько минут он вернётся со своей очередной добычей.
- Спрашивай, - старик вытряхнул набившийся за время дневного похода мусор из своей обуви и вытянул ноги поближе к костру.
- Ты говорил, что тоже сын Луны, расскажи об этом.
Старик задумчиво смотрел на пляски огня и молчал. Юноша не торопил его, изредка подбрасывая в костёр хворост, он терпеливо ждал. Судя по всему, эта тема была непростой для Радобора, и Нил был тактичен, не нарушая его раздумье. Они очень сблизились со стариком, и если назвать его своим родным дедом Нилус не мог, то с полной уверенностью мог назвать его своим другом.
- Ты знаешь, я вроде совсем обычный человек, - медленно начал свой рассказ старик. Юноша понял, что он будет долгим, устроился поудобнее, облокотившись на тюк с вещами.
- Кажется, совсем недавно я был таким же мальчишкой, как и ты. Сколько, думаешь, мне сейчас лет?
- Сто пятьдесят, сто семьдесят... - дёрнул плечами Нил. Обычные люди могли жить до двухсот лет, если их путь не прерывала болезнь или вражеский клинок.
- Мне пятьдесят, но выгляжу я гораздо старше, - ответил Радобор, - я сам медленно убиваю себя. Так было угодно матери Луне. Мне не нужен сон, я прекрасно себя чувствую без него, но моё тело само отравляет себя и стареет. Мне постоянно приходится жевать сбор из трав, чтобы хоть немного отсрочить своё свидание со смертью. Они ядовиты для обычных людей, а мне они продлевают жизнь. Но моя слюна смертельна для всего живого. Ты видел, как дротик, выпущенный мной из трубки в ту женщину из клана Рокканов, свалил её?
- Ты спас тогда мне жизнь, и я всегда буду помнить об этом, - с благодарностью ответил Нил.
- На самом деле он был просто смазан моей слюной... Возможно именно поэтому звери меня сторонятся, не чуют или чуют во мне опасность, стараясь избегать, как люди, обходящие стороной поганки и мухоморы.
На несколько мгновений у костра повисла тишина, и несколько секунд треск горящего хвороста казался чересчур громким.
- Но зато у меня было много ночей, чтобы в совершенстве овладеть большим количеством профессий, я не тратил своё время зря, постоянно обучаясь. Я - плотник, гончар, рыбак, каменщик...
- Слышишь, каменщик, без резких движений, - услышали они грубый мужской голос совсем рядом, - мы вооружены!
Нилус осторожно потянулся за мечом, враги подкрались слишком незаметно. Большим безрассудством было полагаться лишь на чутьё зверолюда, который в самый нужный момент отлучился по своим звериным делам. Беседа ослабила внимание людей, и к ним без труда незамеченными подкрались ночные визитёры.
- Малец, не так быстро, убери руку с рукоятки меча, - скомандовал всё тот же голос.
Из темноты вышел вооружённый мужчина, выглядел он угрожающе, но особой опасности пока не представлял. Если бы он хотел убить отдыхавших у костра людей, то давно бы это сделал.
- Присаживайся, мил человек, - Радобор пригласил незнакомца поближе к огню, между делом доставая свою деревянную трубочку, о двойном предназначении которой многие знавали лишь перед своей смертью.
- Старик, твой мальчишка глухой или у него проблемы со слухом? - заметил вышедший из леса воин, указывая в сторону Нилуса блеснувшим в темноте лезвием, - я, кажется, сказал ему отпустить рукоять меча.
- Мы не звали тебя, - Нил встал со своего места, не выпуская из рук оружие, достать его из ножен он мог в любой момент, но не хотел торопить события и провоцировать незнакомца, - если тебе нужна помощь или тепло костра, ты можешь просто попросить об этом. Если тебе ничего от нас не нужно, то проходи мимо.
Напряжение нарастало и возможно переросло бы в поединок, но тут из темноты появилась огромная белая морда Адониса. Он медленно шагал в сторону противника, угрожающе рыча и скаля зубы. Человек, вышедший из леса, заметив новую опасность, слегка растерялся, было видно, что он не ожидал увидеть сейчас зверолюда.
- Это свои! - раздался мальчишеский голос, и на свет вышел юноша с лохматой копной волос на голове. - Радобор, ты был у нас в Лорель отличным мастером! Узнаёшь меня?
- Притт? - узнал мальчишку старик, - кто твой новый недружелюбный приятель?
- Это Шинн, - не ожидая приглашения, мальчуган плюхнулся около костра и потянулся к нему всеми конечностями и пожаловался: «Совсем ноги промокли, пока по лесу шастали.»
- Тогда пусть Шинн присядет к костру, только сперва спрячет своё оружие, - миролюбиво произнес старик, не выпуская свою трубочку из пальцев и пристально следя за опасным гостем.
Воин буркнул какие-то слова благодарности, убрал саблю в ножны и, пройдя мимо Нилуса, опустился на землю напротив старика. Он с опаской смотрел на огромного волка, который наконец-то вышел на свет и, подойдя вплотную к Притту, положил ему лапу на плечо. Мальчишка обернулся, взвизгнул и бросился на шею зверолюда. Такая реакция удивила всех присутствующих.
- Это же Адонис! - воскликнул лохматый мальчуган и, теребя зверолюда за ухом, словно дворовую собаку, спросил его: «Дружище, где ты пропадал всё это время?».
***
Все сидели вокруг костра и доедали остатки вчерашней похлёбки. Дети с любопытством разглядывали ночных визитёров, и если мальчишка у них особого интереса не вызывал, то лысого мужчину они буквально буровили взглядом. Шинн был молчалив, если он и отвечал на вопросы, то делал это короткими однозначными фразами. Функцию рассказчика за него охотно выполнял его юный друг, не замолкая, балаболивший всё утро про героическую защиту Лорель и её падение, давший отдых своим голосовым связкам лишь на время трапезы.
- Он что, синюху ел? - наконец прервал молчание, прерываемое стуком ложек, один из мелких пацанят.
- Ага, - утвердительно кивнул Притт.
- С неё же потом неделю..., - начал было его брат.
- Да замолчите вы! - цыкнул Шинн на мальчишек, тут же испуганно притихших. Спрятавшись за своими мисками они активнее заработавших ложками.
Губы, часть лица под носом и ладони воина почернели от ягодного сока. Даже маленьким детям было известно воздействие этих плодов на организм.
- Твой друг, хоть и опалил свои волосы, но на местного он совсем не похож, - изрёк старик, методично вытряхивая что-то из небольшой деревянной трубочки и выдувая из неё застрявший мусор.
- А где вы познакомились? - спросила Лотта зверолюда, со вчерашней ночи не расстававшегося со своим старым приятелем Приттом.
Юноши проболтали всю ночь, вспоминая былые времена и общих знакомых.
- Мы раньше с ним в балагане вместе были, - за своего друга ответил вездесущий Притт, - когда я там появился, Адонис уже выступал несколько лет.
- Адонис, а почему ты нам ничего про себя не рассказывал? - как капризная девчонка возмутилась Лотта
- Вы вроде бы и не спрашивали, - скромно пояснил тот.
- Его ещё щенком выкупили у какого-то торговца, - ответил за своего старого друга говорливый Притт, - он сам ничего не помнит, слишком маленький был, скажи же?
Подтверждая слова своего приятеля, зверолюд кивнул головой: «Меня воспитали в балагане, и вся моя жизнь была сплошным путешествием по западным землям.»
- Ты помнишь своих родителей? - неожиданно спросила Зара, - я вот папу совсем не помню.
- Нет, - безразлично ответил Адонис, - моей семьёй была наша цирковая труппа. Баларок был хорошим хозяином, он всем нам заменял отца.