О пользе размышлений (СИ) - "Alex 2011". Страница 51

Сразу же после того, как они вернулись из Тайной комнаты, Толстый Монах, как и остальные привидения факультетов, дежуривший во время их экспедиции у выхода из подземелья, унесся в больничное крыло предупредить мадам Помфри о скором прибытии пациентов. Поэтому к их приходу колдомедик была уже готова уложить всех героев в постели и самым страшным образом лечить их пару месяцев. К общему облегчению удалось отделаться малой кровью, и в кровать отправилась одна мисс Уизли.

Тут в больничное крыло ворвались родители девочки, вызванные в школу профессором МакГонагалл. В лазарете сразу стало непривычно шумно. Мама Джинни сначала бросилась к ней и попыталась закончить дело Тома Риддла, задушив бедняжку в объятиях. Потом, видимо, вспомнив, что дух Волди хотел убить не только ее дочь, но и всех участников спасательной операции, она принялась горячо обнимать авроров, Снейпа и в особенности Гарри. Тот проявил чудеса изворотливости и спасся от излишне эмоциональной миссис Уизли, громко заявив, что это героический профессор Снейп в подземелье ни на шаг не отходил от Джинни. Зельевар подвергся вторичному нападению и одарил Гарри взглядом, обещавшим мальчику массу «приятных» минут наедине с ним, но Поттер решил, что оно того стоило. Не все ведь Снейпу издеваться над ними, нужно иногда делать и наоборот.

Тут «порядка» в больничном крыле добавило появление в нем сильных мира сего. Гарри, наконец, имел удовольствие одновременно увидеть лидеров всех трех партий магического мира. К этому времени лицо мадам Помфри уже успело покрыться краской гнева, но с прибытием новых действующих лиц его цвет стал напоминать качественную свеклу.

Смелая попытка колдомедика выставить из лазарета непрошеных гостей потерпела фиаско. В Джинни Уизли влили лошадиную дозу укрепляющего зелья и основательно допросили. К глубокому сожалению Гарри, которого в горячке процесса попросту забыли выставить из больничного крыла, доказательств вины мистера Малфоя девочка привести не смогла. Дневник Риддла она нашла в одном старом учебнике, купленном для нее перед школой. Гарри вспомнил драку мистера Малфоя и мистера Уизли в книжном магазине и предположил, что именно тогда чистокровный подлец и сумел под шумок подсунуть артефакт в вещи Джинни. Но доказать это было невозможно. Настроение Поттера начало съезжать вниз, когда он понял, что этот негодяй останется без должного наказания. Руки чесались выпустить по нему парочку подходящих случаю заклинаний, но предостерегающий взгляд профессора Снейпа привел мальчика в чувство. Делу подобным способом не поможешь, ведь не собирался же Поттер и в самом деле убить Малфоя, а вот себе навредишь порядком. Ну что же, белокурый гад, запишем это тебе в счет. Гарри был уверен, что рано или поздно настанет момент, когда этот счет можно будет предъявить. А с памятью у Поттера было все в порядке.

Упавшее было настроение Гарри опять пошло вверх, когда он услышал еще об одном сегодняшнем пациенте лазарета. Когда Рон Уизли притащил профессора Локхарта в больничное крыло, мадам Помфри быстро выяснила, что тот напрочь лишился всей памяти, да и большей части рассудка в придачу, причем по ее мнению навсегда. Рон был посажен под «домашний арест» в кабинет колдомедика, а Локхарт уложен в постель в отдельной палате. Целительница была даже благодарна Уизли за нежданного пациента, так как возня с ним помогла ей бороться с волнением от ожидания возвращения спасательной экспедиции. Но теперь Рон предстал перед грозным начальством и был вынужден подробно рассказать о случившемся. Гарри решил, что хитроумного профессора постигла вполне заслуженная кара. В конце концов, он нарвался на то, что сам не раз проделывал с другими людьми. Ну и, конечно, Гарри испытывал чувство удовлетворения от того, что этот фанфарон наконец был выведен на чистую воду. Главное, не забыть почаще напоминать о нем подругам.

А вот дальше между доблестными лидерами магического мира пошли разговоры, убившие в мальчике все ощущение праздника. Поскольку никто из школьников не погиб, а доказать виновность Малфоя было явно не реально, вся эта компания принялась усиленно торговаться. Через десять минут Гарри потихоньку сам покинул больничное крыло. Было противно. Он очень жалел, что не ушел раньше вместе со Снейпом и аврорами. Уизли собрались у постели девочки, вместе с ними была мадам Помфри. А вот лидеры магической Британии уединились в помещении с Локхартом, благо тот был в невменяемом состоянии. Никто не обратил внимания, что Гарри тихонько сел возле двери палаты, которая отлично пропускала звук. И то, что он услышал, его отнюдь не обрадовало.

Все трое политических деятелей ловко играли словами, но в итоге Гарри определил их позиции. По мнению Малфоя следовало без лишней огласки наказать Дамби и Джинни и замять это дело. Дамби считал, что никого наказывать вообще не надо, но дело, безусловно, нужно замять. Фадж же полагал, что наказать нужно и Дамби, и Малфоя, а заодно и Локхарта. А вот замять очередное открытие Тайной комнаты министр решительно отказался. Магический мир должен знать имена героев-авроров. Ну и, конечно, не забыть Поттера со Снейпом и самого министра. Наслушавшись этих торгов, Гарри решил отправиться в гостиную своего факультета. Все было ясно, а детали его не особенно интересовали.

В темном коридоре рядом с лазаретом Поттер заметил человека, сидящего на корточках, прислонившись к стене и опустившего голову на руки. Подойдя ближе, он узнал Драко Малфоя. Сегодня блондин выглядел отнюдь не как надменный аристократ, а скорее, как человек, у которого случилось какое-то несчастье. Гарри подумал, что все равно лучше немного подождать, прежде чем идти к друзьям, чтобы не испортить им праздник. Глядишь, потихоньку настроение и поднимется. И мальчик спокойно уселся рядом с Драко.

Пару минут оба молчали, думая о своем. Наконец Драко, не поднимая головы, задал вопрос:

— Как она?

— Жить будет. Да и со здоровьем все будет в порядке.

Снова молчание на пару минут.

— Ее не накажут?

— Решили, что она невиновна. Подлечат, и будет дальше учиться.

Опять пауза. Драко поднял голову и посмотрел на Поттера.

— Почему она? Она ведь чистокровная. И не в одном поколении.

— А что это меняет? Или ты и в самом деле думаешь, что для них, — Гарри мотнул головой в сторону двери, — это так важно? Мог бы и сам догадаться, что твоего отца волнует только власть. А все эти разговоры о чистоте крови — не более чем занятная приправа к ней.

— Он говорил, что никто из чистокровных не пострадает. Волноваться не о чем.

— Вот и не волнуйся. Только лично мне плевать, какая у Уизли или Криви кровь. И будь там в Тайной комнате ты, или Гойл, или кто-нибудь другой, я все равно пошел бы туда.

— Показываешь, какой ты благородный?

— Нет, показываю, какой ты идиот. Если тебе наплевать на чужие жизни, то не удивляйся, что и людям будет плевать на тебя. И будешь тогда жить один, общаясь исключительно со своими тупыми «телохранителями». Не думаю, что твоя мать в восторге от того, что мистер Малфой рисковал жизнью сына ради своих делишек.

Драко было откровенно тоскливо. Поначалу оцепенение кошки Филча и поттеровского фаната Криви показались ему забавными. Почти игрой. Вот только сегодня была уже не игра. И сам себе он признавался, что дело не только в том, что Джинни была чистокровной. Поттер прав, этот наследник Слизерина мог убить любого. Сегодня за ужином, когда МакГонагалл объявила о похищении девочки, ему стало по-настоящему страшно. Ведь одно дело — изгаляться над «грязнокровками» и совсем другое — хладнокровно убивать детей. И если не сегодня, то завтра или через несколько лет отец может потребовать того же и от него. Тут Драко заметил, что Поттер как-то странно смотрит на него.

— Малфой, помнишь, ты говорил мне про должок, — это явно был не вопрос, а утверждение.

Драко согласно кивнул головой. Изменившееся настроение Поттера явно не предвещало ему веселого праздника, зато заставляло забыть о грустных мыслях. А сегодня и это не так уж плохо.