Внезапное вторжение - Поллотта Ник. Страница 35

Насвистывая какую-то мелодию из полузабытого бродвейского шоу, по аллее Центрального Парка прогулочным шагом двигался изящный, аккуратно одетый мужчина, небрежно размахивая в воздухе эквивалентом пятисот тысяч фунтов тринитротолуола. Трава в парке, высохшая от летнего зноя, хрустела под его начищенными ботинками. Каждый шаг его поднимал небольшое облако пыли, которая оседала на брюках, пятная безупречную во всем остальном униформу.

Для выполнения этого ответственного задания агент Таурус был одет в форму майора военной разведки армии США. Это позволило ему без затруднений миновать кордоны НАТО, установленные на подходах к Центральному Парку. Теперь ему оставалось только нащупать силовое поле, окружившее космический корабль пришельцев, и выпустить из рук атташе-кейс, которым он столь небрежно размахивал. Мать-природа с небольшой помощью Альберта Эйнштейна позаботится обо всем остальном.

Загораживая горизонт, впереди высился гигантский белый шар. Это зрелище способно было устрашить кого угодно, но агент только улыбался. То, что было у него в правой руке, было сильнее всяких инопланетных завоевателей: в небольшом черном чемоданчике была заключена энергия небольшого солнца, которой он мог повелевать. Во время их краткой встречи Генеральный Секретарь посоветовал ему подобраться к защитному полю как можно ближе, чтобы добиться максимального эффекта ядерного заряда. Его также предупредили о том, что предатели из Группы Первого Контакта могут попытаться помешать ему, и поэтому в случае нападения агент Таурус должен был взорвать “Снупи” немедленно, где бы он ни находился.

С противоположной стороны гигантского космического корабля слабо донеслись голоса, это отвлекающие внимание преступников танки предлагали им сдаться. Скоро они откроют огонь и тогда…

Внезапно с высокого дерева на агента прыгнул некто в форме полицейского, сразу схватив агента за горло мускулистой рукой. Вопреки своему желанию, агент Таурус не оказал никакого сопротивления нападавшему и, как предписывалось инструкцией, разжал руку, в которой сжимал ручку кейса…

Вернее, он только попытался это сделать, ибо полисмен свободной рукой ухватился за чемоданчик, не давая ему выпустить из руки “Снупи”. Таурус немедленно пришел в ярость. Ядерный противоагент! Его предали, и кто?! Такой же агент, как и он сам!

Сжав вместе два пальца, агент Таурус ткнул ими в глаз противника, но его выпад был отбит в сторону тыльной стороной ладони полицейского. Затем ладонь эта сжалась в кулак, который рассек воздух в опасной близости от лица Тауруса. Он успел перехватить руку противника за запястье и с силой сжал, и некоторое время двое мужчин стояли, покачиваясь, друг против друга, не в силах пошевелиться.

— Таурус, — прохрипел фальшивый армейский офицер, силясь сломать полицейскому кость руки.

— Вирго, — отвечал ему противник, силясь вернуть себе преимущество внезапного нападения.

Когда обмен любезностями был закончен, Таурус лягнул противника в пах, но не попал, так как противоагент увернулся, и удар пришелся в бедро. В свою очередь Вирго боднул его головой в лицо. Хрустнул сломанный нос, и резкая боль ослепила Тауруса. Рот наполнился кровью, и он выплюнул ее. В отместку Таурус вонзил ноготь большого пальца в запястье противника, сокрушая нервный центр. Агент Вирго вздрогнул от боли, Таурус высвободился и, не теряя времени, рубанул сверху и попытался освободить рукоятку своего чемодана, но полицейский упорно держался за нее. В следующий миг уже его ребра затрещали под ударом кулака полицейского. Задыхаясь, оба агента отступили на шаг друг от друга, хотя ни один из них не выпустил ручки кейса; полицейский не был намерен выпустить устройство из рук, лжемайор не мог провалить свою миссию.

Где-то вдали греческие танки предприняли попытку атаки, их ракеты, ПТУРы и снаряды взрывались с оглушительным грохотом, не причиняя никакого урона непроницаемому силовому полю корабля. Однако они подняли такой шум, не услышать который было невозможно.

Трелл, заинтригованный, постучал пальцем по шкале прибора — указателя мощности. Нет, это не был обычный кратковременный сбой в работе реактора. Войска грунтландцев предприняли попытку нападения. Как забавно! Он включил обзорные экраны, чтобы показать своим новым товарищам энергичный штурм силового поля боевыми машинами, но, к его изумлению, их реакция была совершенно иной, нежели он ожидал.

— Харкотина Иисуса! — вскричал Бур, чуть не свалившись с кресла. — Да там собралась целая армия!

Шлямбур стремительно побледнел.

— Что будем делать, Курок? Сдаваться?

— “Вышибалы” не сдаются! — сердито напомнил им главарь. — Кроме того, нас пристрелят, как только мы попадемся им на глаза. — Он нервно хрустнул костяшками пальцев. — Трелл, сколько продержится твое силовое поле?

— Против такой атаки, как эта?

— Да, идиот чертов! Сколько? Техник пожал плечами.

— Не знаю точно. Тридцать или сорок ваших лет.

— Тридцать… — начал Шлямбур.

— Или сорок… — продолжил Бур.

— …лет! — медленно произнес Курок, заканчивая предложение. Трелл кивнул.

— В зависимости от того, будем ли мы включать кондиционер или нет.

— Значит, они не смогут до нас добраться?

Техник оскорбленно выпрямился:

— Не с этими игрушками, сэр!

Бур с облегчением вздохнул и снова водрузил свои ноги на контрольную панель, откидываясь на спинку кресла, некогда принадлежавшего Гастерфазу, всеми своими ста восьмидесятые фунтами твердых мускулов. Амортизирующая обивка кресла даже не промялась под его весом.

— Ну тогда ладно.

Почти против собственной воли Курок состроил экрану гримасу. Яркие вспышки разрывов буквально загипнотизировали его. Вот, значит, как это — быть неуязвимым. Не удивительно, что Супермены все время улыбаются.

— Хорошо, Трелл, берись за свой микрофон и передай этим жабам из ООН, что на первый раз прощается, но только на первый… — он усмехнулся, заметив непонимание техника. — Не волнуйся, красавчик, они поймут, что к чему. — Курок прищурился. — А чтобы они не сомневались, давай-ка покажем им, на что способен наш корабль.

Склонившись над экраном, главарь банды рассматривал танки, словно выбирающая самые спелые помидоры домашняя хозяйка.

— Думаю, мы начнем… с этого!

Когда последний греческий танк обратился в лужу расплавленного металла, вокруг которой, хлопая себя по штанам, чтобы сбить пламя, кругами носился уцелевший орудийный расчет, доктор Малавади щелкнул пальцами и объявил:

— “Вышибалы” передали, что если мы еще раз позволим себе нечто подобное…

— …то они сделают с нами страшные, ужасные вещи, — закончила за него доктор By с юмором висельника.

Удивленный лингвист заморгал.

— Откуда ты узнала? — простодушно поинтересовался он.

— Читаю мысли на расстоянии.

— А еще она может читать по губам, — пояснил сэр Джон, испортив все дело.

Он не был расположен ни к каким шуткам и розыгрышам, хотя и признавал их бесспорную полезность в такой напряженной ситуации, как теперь. Шотландец полагал, что его собственные нервы начинают сдавать. Его работой было компоновать и анализировать информацию, и он ничего не мог предпринять против прямой угрозы физической расправы. Ощущение тщетности всех их усилий горьким сгустком желчи поднялось у него в горле, и он поспешно запил его остывшим кофе по-исландски.

— Алло, Женева? — напряженным голосом позвал Раджавур. — Будьте добры, я хотел бы поговорить с Генеральным Секретарем… Это весьма срочно… Благодарю вас… Эмиль? Это Сигерсон. Официально объявляю тебе о твоем аресте за преступления против человечества… Что? Уже… Интерпол? Отлично. Я думаю, тебе понравится твое новое серое платье, тупоголовый фигляр. До встречи лет через пятьдесят. До свидания.

Удар — блок, толчок — бросок, пинок ногой — апперкот. Битва не на жизнь, а на смерть между двумя ядерными агентами все продолжалась и продолжалась, каждый из них беззаветно сражался за то, что считал правильным.