Свет, сошедший на землю (СИ) - "MadameD". Страница 23

Тут Хат наконец заметила, что стражники нетерпеливо посматривают на них и переминаются с ноги на ногу; вот-вот кто-нибудь скомандует им встать. Ну уж нет.

Хат встала сама.

- Мы достаточно отдохнули, доблестные воины, - заявила она, отряхивая юбку от песка. – Мы можем продолжить путь.

Дети встали тоже, и Хат показалось, что она заметила движение Джепет – взять ее за руку; но благоразумная девочка удержалась.

Вскоре слуги бога и их охранники оказались внутри городской стены, и Хат смогла рассмотреть строения Мен-Нефер-Ра вблизи. Но вблизи они оказались не интереснее, чем издали: белые стены с невысокими садовыми деревцами и огородами внутри, квадратные двери… маленькие окна, плоские крыши… Как будто люди Мен-Нефер-Ра строились, подражая своему богу. Наверняка так и было. Не одни его домашние рабы любят, оставшись одни, изображать из себя богов…

Улицы Мен-Нефер-Ра были узкими и немощеными, но чистыми; город, однако, казался странно пустым. Может быть, из-за жары. Хотя Хат несколько раз видела людей, смотревших на них из-за изгородей, но не решавшихся приблизиться.

Но не все улицы города оказались такими – в конце концов слуги Ра вышли на главный тракт, ведущий ко дворцу бога, и были поражены не меньше, чем когда увидели самый дворец. Широкая дорога, начинавшаяся от городских ворот, была вымощена белым камнем – блоки были пригнаны друг другу так же гладко, как во внешней стене.

“Сколько же труда это потребовало! И такие малые сроки! Истинное чудо!”

По мере того, как дворец приближался, Хат замечала новые чудеса. Вокруг дворца был разведен пышный плодовый сад с оливковыми деревьями, финиковыми пальмами и смоковницами. Само по себе это было даже не так удивительно – если не помнить, какая в городе царит жара и в какие сроки бог заставил деревья вырасти и заплодоносить.

Перед дворцовыми дверями стояли два высоких белокаменных столба, ограненных и сужающихся кверху. Они блестели в свете солнца, гладкие, как зеркало.

Малость, конечно; но такая же великая малость, как и все то, что составляло этот чудесный город.

Хат наконец разглядела, где в доме бога окна – высоко, видимо, на втором этаже; горизонтальные щели, пропускающие свет, но не позволяющие как следует видеть то, что происходит снаружи. Для этого существовала дозорная площадка на крыше. На ней уже стояли двое стражников-копьеносцев.

Еще двое таких же – по сторонам дверей.

Группа остановилась, и один из дворцовых охранников быстрым шагом приблизился к новоприбывшим.

- Кто? – спросил он, беря наизготовку копье. Впрочем, он сделал это осторожно; а в глазах было понимание и почтение. Спрашивал воин только для порядка, не решаясь угрожать любимцам Ра.

- Дом бога, - ответил один из конвоя; и этого оказалось достаточно. Склонив голову, дворцовый стражник молча вернулся на место и встал, как и раньше, неподвижно, уперев копье в землю.

Стражник Хат сделал своим подопечным знак войти – сам он не решался это сделать, или ему было нельзя. Когда Хат горделиво прошла мимо него, воин склонил голову. На губах девушки появилась легкая горькая улыбка.

Она в одиночестве, первая – соответственно своему имени и положению - направилась вперед; глаза отдыхали от света, и Хат ощущала восхитительную прохладу, такую же, как и в пирамиде. Она заподозрила, что эта прохлада поддерживается в доме бога каким-то особым способом. Куда же ей идти?

Хат остановилась на несколько мгновений, оглядывая сплошные стены. Внутри дом выглядел таким же, как и снаружи – белокаменным, неприступным.

И тут из какой-то двери впереди или из-за поворота появилась немолодая женщина – черная служанка Ра; впрочем, даже черные слуги в его дворце были одеты лучше самых зажиточных поселян.

- Сюда, госпожа, - сказала женщина, делая знак Хат. “Мать Исетемхеб, - с жалостью подумала та. – Помнит ли еще эта девчонка, кто ее породил? Не начала ли она этого стыдиться?..”

- Ты довольна своей жизнью? – внешне безразлично спросила Хат, принимая поклон бедной вдовы. Та, кажется, испугалась просто оттого, что ее об этом спросили.

- Да, госпожа Первая служительница, я всем довольна. Позволь, я провожу тебя в твои комнаты.

“А что же – почему бы ей и не быть довольной? Разве лучше ей жилось в глиняной хибарке, где было некуда шагу ступить и была одна вечная забота – о брюхе? А если кто заболел, то большое счастье, если он не умрет… В доме Ра никто даже никогда не болеет, потому что бог запрещает это…”

Мать Исетемхеб проводила Хат в большую комнату, сразу напомнившую ей прежнюю опочивальню; служанка, улыбнувшись и поклонившись, оставила ее. А Хат стала прохаживаться по спальне, отмечая знакомые особенности: так же висели тонкие цветные занавеси, такое же просторное ложе на золоченых ножках стояло в углу… полированный резной столик и кресла… подушки на полу…

“Все так же – и все обыкновенно”.

Да, несмотря на большое сходство с пирамидой Ра, этот дом был начисто лишен небесных чудес: во всяком случае, их была лишена ее комната… И Хат была очень рада этому. Она чувствовала себя дома, на земле.

Со вздохом Хат опустилась на ложе. “Вот бы принять ванну и сменить платье, - привычно подумала она. – Сколько в городе пыли!”

Тут раздались быстрые детские шажки, и в зал вбежала Джепет.

Хат радостно вскочила, и девочка бросилась к ней, под ее руку.

- Я так рада, что я с тобой, Первая! – воскликнула она. Хозяйка быстро поднесла палец к губам, и Джепет умолкла.

- Где здесь ванная комната? - с улыбкой произнесла Хат. – Я хочу принять ванну. Потом ты тоже сможешь это сделать.

- Конечно! Я уже знаю, где здесь ванные комнаты, Первая, - гордо сообщила Джепет. – Младшие слуги нам рассказали! Пойдем!

Ра пришел к ней этой ночью – Хат почему-то ожидала этого и была готова. В спальне мягко горели масляные светильники, просвечивая сквозь голубые и алые занавеси; в полумраке так же мягко мерцал драгоценный убор бога и его внимательные, всевидящие глаза. Но сейчас он не источал угрозы.

- Тебе нравятся твои комнаты? – медленно спросил ее повелитель, присаживаясь на ложе и делая знак Хат присесть рядом. Она сделала это даже с большим желанием, чем ожидала от себя.

- Да, господин. Ты величайший из богов, - ответила Хат, опустив глаза и краснея от стыда за свое положение и за то влечение, которое это существо пробуждало в ней. Ра приподнял ее голову за подбородок.

Он улыбался.

- Я величайший из богов, - сказал Инени. Он привлек ее в свои объятия, и Хат потеряла себя в его благоухании и прикосновениях. Сегодня он поистине любил ее; его ласки были бесстыдными и божественными.

Хат заснула в объятиях своего господина – такое случалось редко, и было величайшим его благоволением.

========== Глава 19 ==========

Вещи Хат – те, которые остались в ее покоях в пирамиде – доставили еще к вечеру первого дня; но Хат забеспокоилась о своей библиотеке. Вот чем она больше всего дорожила. А если бог узнает, что содержится в ее записях?..

Но ведь он не может не знать.

По-видимому, никто не собирался возвращать Хат ее свитки – может быть, никто из слуг не знал о ее тайнике; а может быть, таков был приказ самого Ра. Хат хотела спросить повелителя об этом, когда проснулась на другое утро; но бога с ней уже не было. Как будто его любовь, как и его гнев, была только сном.

Однако Хат должна была возобновить занятия с детьми – а без свитков это было невозможно… Во всяком случае, так она хотела представить дело. В действительности Хат чувствовала, что ее записи имеют огромное значение для всех людей Та Кемет.

Она решила отыскать господина и повергнуть к его стопам свою просьбу.

Ра в тронном зале принимал какого-то начальника работ – пожилой, но еще крепкий и здоровый мужчина, стоя на коленях, почтительно тараторил о чем-то, прижимая руки к груди. Хат поняла, что ее появление некстати, слишком поздно.