Песня ветра. За Семью Преградами (СИ) - "ВолкСафо". Страница 23

- Ты забыл, кто ты? – спросила она его.

- Я не помню всего, кем я был, - в тон ей отозвался Редлог. – Я помню лишь обрывки, рисунки, фрагменты… - Голос его стал еще глуше, он почти что вибрировал в черепе Лиары, пронзая ее насквозь странной интенсивной силой. – Я помню сады под небом, кроме которого ничего и нет. Цветущие вишни наполняют воздух благоуханием, усыпают землю водопадом из розовых лепестков. Я помню крохотные пруды с темной стоячей водой, на дне которых тонут звезды, а на поверхности цветут белые лотосы, раскидывая лепестки во все стороны. Я помню, как поют соловьи. И еще кто-то был, кто-то очень важный… - голос его надтреснуто сломался.

Лиара открыла глаза и взглянула на Редлога. Лицо его смялось болью, он тер пальцами лоб, словно мучительно пытался вспомнить и никак не мог. Наконец он печально усмехнулся и взглянул на нее своими темными глазами, в которых танцевали языки огня.

- Видишь, Дочь Звезд? Моя память, что дырявый мешок, и мое прошлое сокрыто от меня за завесой, сквозь которую я все никак не могу пройти. У меня нет ничего, даже крохотной ниточки, по которой я смог бы вернуться в ту память и понять.

- Но ты хотя бы помнишь, зачем ты пришел сюда? – спросила его Лиара, всей собой ощущая скорбь Редлога. Что-то звенело сейчас в нем, плакало осенним дождем по окнам, стонало надломанным деревом под ураганным ветром.

- Даже вечность может когда-то надоесть, - вдруг усмехнулся он. – Что проку в свете, коли он всегда в твоей груди, коли он твоя прерогатива и награда? Что проку в нем, если ты бесконечно купаешься в его лучах и не знаешь ничего иного? Мне стало… любопытно. – Он помолчал, чему-то рассеяно улыбаясь и глядя в пламя, и твердо добавил: – И я не пожалел.

- Ты хотел бы вернуться обратно?

- Возможно, - он склонил голову на бок, рассматривая огонь. – Но, знаешь, Дочь Звезд, здесь гораздо… полнее. Там я был лишь сгущенной каплей света, здесь я – задыхающаяся, страдающая, черствая скорлупа, разбитая вдребезги и полная невыносимой тоски по свету. И когда его капли проливаются на меня, я ощущаю блаженство куда более сильное, чем когда я был им самим. Наверное, за этим и были рождены в мире Старые и Молодые расы – чтобы подставить ладони и насладиться этим дождем. Но ты знаешь это и не хуже меня.

- Да, - кивнула Лиара, глядя в пляшущие на смолистых сучьях языки огня. В их танце было столько завораживающей силы, столько красоты, столько мощи. Ей казалось сейчас, что пламя в ее груди было точно таким же, как и этот огонь, только во сто крат сильнее.

- Ну а ты, Дочь Звезд? – Редлог взглянул на нее, и лицо его вдруг стало по-детски открытым и любопытным. – Ты помнишь хоть что-нибудь?

- Ничего, - покачала головой Лиара. Она не знала, о чем конкретно он спрашивает, но от его вопроса ей было тепло. – Помню лишь свое детство и то, что было после него.

- Вот как, - протянул мародер, отворачиваясь. – Странно. Мне казалось, что вы с высокой женщиной начали вспоминать.

Некоторое время она молчала, гадая, что же Редлог имел в виду, а затем тихо спросила его:

- Кто такая Великая Мать?

- О! Мне казалось, ты должна помнить это гораздо лучше меня! – он рассмеялся. Нежность светилась в его лице. – Великая Мать – та, что дала нам жизнь, та, что наделила нас обликом, а вас – плотью, та, что пронизывает весь мир насквозь и хранит его в своих ладонях, та, по чьей воле вращаются звезды, рождаются и гаснут солнца, дуют ветра и дышит море. Великая Мать – капля вечности в каждом из нас. И только те, кто был рожден в мире, могут ощутить ее в своей плоти, для бестелесных же – она лишь Мать и вечный Закон. В этом и есть великая сила и мощь тех, кто слеплен из этого, - Редлог ущипнул свою руку. – Вы можете не только дышать ею, вы можете раскрыть ее в себе и выпустить ее на волю из плена, в который она швырнула себя саму. Наверное, для этого я и пришел сюда: чтобы всем собой ощутить это.

- Как освободить ее, Редлог? – Лиара почувствовала, что в горле пересохло. – Как выпустить ее? Что нужно сделать?

- Если бы я знал, Дочь Звезд, мне не понадобилось бы это, - грустно улыбнулся он, приподнимая четки. – Ищи. Ты найдешь ответ на этот вопрос, найду его и я. Грядет иное время. – Взгляд его затуманился, и по темным зрачкам поплыли золотые валы, словно перекаты облаков под светом солнца. – Марны уже передали волю, Нить уже сплетена. Тысячи Нитей сплетаются все туже и туже, тысячи дорог сходятся, подготавливая все для первого крика. Когда этот крик прозвучит, мир содрогнется. Потому что он принесет отчаяние, надежду и веру, потому что он разрушит все и создаст нечто новое, то, чего еще никогда не было. Я уже слышу, как тревожно склоняют гривастые головы кометы, как перешептываются звезды, как волнуется ветер, несущий в себе тысячи тысяч частичек солнца. Всё ждет и все ждут, Дочь Звезд. А значит, скоро все случится.

- Танец Хаоса, - проговорила она и только потом поняла, что это и был ответ.

- Танец Хаоса, - согласился Редлог. – И нечто большее.

Больше они не сказали друг другу ничего, но Лиаре почему-то казалось, что она получила все ответы, которые так давно искала. Что-то внутри нее поняло гораздо больше, чем выговорил Редлог, ощутило его слова, пропустило через себя и вросло в них, как врастает семя в почву. Теперь она почти что знала, что должна сделать, но это «почти» прозрачной вуалью скрывало от нее такую долгожданную истину.

В конце концов, Лиара легонько коснулась пальцами руки Редлога, и тот глубоко склонил перед ней голову. Вернувшись на свое одеяло, она уютно укрыла себя тяжелой и сильной рукой Рады. Та зашевелилась во сне, что-то тихонько бормоча под нос и хмуря брови, но почти сразу же успокоилась. Лиара долго всматривалась в ее лицо, любуясь каждой его линией, каждой черточкой, кончиками пальцев отводила волосы с ее лба. Золотистые пушистые пряди, совсем как у той среброкрылой, что с хохотом кружилась где-то под самыми небесами, распугивая звезды и расшвыривая облака. В тебе есть что-то от каждой из них, по маленькой золотой крупинке, по частичке, собранное в твоей груди. Но больше всего в тебе – Силы, которой я не перестаю учиться у тебя. Тебе достанет храбрости идти до самого конца, а значит, достанет ее и мне.

Прикрыв глаза, она свернулась под боком у Рады, вдыхая ее запах, наполняя им всю себя, и золото окутало их обеих, укрыв до утра. А когда к Лиаре пришли грезы, полные золотого света и тишины, в них снова был тот взгляд, родной, любящий и странно знакомый, взгляд сквозь толщу тысячелетий, ждущий чего-то. Но чего?

========== Глава 6. Марево ==========

С каждым днем пути дребезжание становилось все громче, тупое, ноющее, словно зубная боль. Избавиться от него было невозможно: хоть уши затыкай, хоть шапку натягивай почти что на нос, а толку никакого. Казалось, вибрировала сама земля вокруг путников, каждый крохотный комочек глины дрожал и крошился от этого звука, способного до пылинки расшатать и развеять окружающее. Но при этом каким-то странным образом этого не происходило. Стены тоннеля держались в целости, он был все таким же ровным и прямым, как и раньше, и ноги путников ступали по гладким, едва не зеркальным полам.

Только присутствие внутри Великой Матери не давало черепу Лиары взорваться на мелкие кусочки. Она ощущала мощнейшие вибрации, словно каждый миг сквозь ее тело прокатывались и прокатывались десятки тысяч волн, сводя с ума, выматывая, высасывая все силы. Изо всех сил она концентрировалась на горячей точке в груди, погружалась в нее целиком, тонула в ней, чтобы закрыться от навязчивого звука.

Остальные путники чувствовали себя не лучше. Впереди шагал нахмуренный Редлог, то и дело мотая головой и бормоча что-то сквозь зубы. Лицо Алеора побелело, а губы были плотно сжаты. Кай то и дело морщился и потирал виски, Улыбашка с мрачным видом отдирала от изнанки своей дубленки мелкие кусочки ткани и запихивала их в уши, только это ей нисколько не помогало. Рада опустила голову, глядя только в пол под своими ногами и стискивая зубы, шагала она так тяжело, словно в следующий миг могла упасть.