Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП) - Кук Тонья. Страница 15

— Вот уж спасибо, — едко ответил принц. — На самом деле главное — это дыхание.

— Дыхание? Как это?

— Ты дышишь вот так. — Макели выпрямил плечи, выпятил тощую грудь и запыхтел, словно кузнечные мехи. Картина была настолько нелепа, что Кит-Канан не смог сдержать улыбки. — Потом, ты и ходишь так же. — Мальчик прошелся, преувеличенно тяжело топая ногами, высоко поднимая колени и шурша сухими листьями и ветками.

Улыбка сошла с лица Кит-Канана, он нахмурился.

— А ты как дышишь? — спросил он.

Вместо ответа Макели, выискивая что-то, склонился у корней дерева и наконец поднял птичье перо. Затем лег на спину и положил перо на свою верхнюю губу. Его дыхание было таким легким, что перышко ни разу не шевельнулось.

— Значит, мне нужно заново выучиться дышать? — недовольно хмыкнул Кит-Канан.

— Это будет хорошим началом, — ответил Макели, вскочив на ноги. — А теперь пойдем домой.

Дни в лесу тянулись для Кит-Канана медленно. Макели оказался умным мальчиком и приятным собеседником, но принц никак не мог привыкнуть к его пище, состоявшей из орехов, ягод и воды. Живот принца, и без того малозаметный, совсем впал от такого скудного питания. Кит-Канан мечтал о мясе и нектаре. Но мальчик упорно утверждал, что только Най может добыть мясо. Однако таинственный Най по-прежнему не показывался.

К тому же пропавший Аркубаллис так и не вернулся. Хотя Кит-Канан возносил мольбы о том, чтобы они смогли снова встретиться, он знал, что надежды на это мало. Не представляя, куда мог запропаститься грифон и как его найти, принц попытался смириться с мыслью, что Аркубаллис исчез навсегда. Грифон, последняя ниточка, связывавшая его с прежней жизнью, был потерян, но воспоминания о былом не оставляли Кит-Канана.

Эти воспоминания снова и снова возникали и мучили Кит-Канана во сне все эти последние дни. Он снова слышал голос отца, объявлявший о помолвке Герматии и Ситаса. В памяти вставало суровое испытание, через которое он прошел в Звездной Башне, и, что ужаснее всего, он слышал голос Герматии, говорившей о согласии выйти за его брата. Кит-Канан, полный решимости начать новую жизнь вдали от Сильваноста, заполнял свои дни разговорами с Макели и обучением лесным повадкам. Может быть, здесь, в покое, под мирной сенью векового леса, он нашел свою судьбу.

Как- то раз Кит-Канан спросил у Макели, где он родился, как попал сюда.

— Я всегда жил здесь, — отвечал Макели, рассеянно махнув рукой в сторону деревьев.

— Ты здесь и родился?

— Я всегда жил здесь, — упрямо повторил мальчик.

После этого Кит-Канан оставил расспросы. Вопросы о прошлом ставили мальчика в тупик, так же как и разговоры о будущем. Только если Кит-Канан сосредоточивался на настоящем и делах дня, он мог поддерживать беседу с Макели.

В обмен на уроки в искусстве выживания и передвижения по лесу Кит-Канан развлекал своего молодого друга рассказами о Сильваносте, о великих войнах с драконами, о жизни городских эльфов.

Мальчику нравились рассказы, но больше всего его восхищал металл. Он часто садился перед Кит-Кананом, скрестив ноги, и ощупывал его шлем, поножи, части его доспехов, снова и снова тер маленькими смуглыми пальцами холодную поверхность. Макели не мог понять, как можно так искусно придать форму твердому веществу. Кит-Канан поведал как мог о кузнечном и литейном деле. Рассказ о том, что металл можно расплавить и залить в форму, неимоверно изумлял Макели.

— Вы кладете металл в огонь, — повторял он, — и он не горит? Просто становится мягким и течет, как вода?

— Ну, он гуще, плотнее, чем вода.

— Затем гасите огонь, и металл снова затвердевает? — (Кит-Канан кивнул.) — Да ты сочиняешь! Все, что ни положишь в огонь, горит.

— Клянусь Эли, это чистая правда.

Макели был слишком хрупок, чтобы поднять меч, но мог натягивать лук и стрелять. У него был верный глаз, и Кит-Канан не раз просил его воспользоваться своим искусством и застрелить оленя на обед. Но этого он не смог добиться: Макели не ел мяса и отказывался проливать кровь ради Кит-Канана. Только Най…

Однажды серым дождливым утром Макели ушел в лес собрать орехов и кореньев. Кит-Канан оставался дома, поддерживал огонь и полировал свой кинжал и меч. Когда дождь стал утихать, он оставил оружие, взобрался по лестнице на вершину дуба и, встав на ветку, что была толще его самого, окинул взглядом залитый дождем лес. С молодых зеленых листьев падали капли, в воздухе стоял чистый аромат — аромат плодородия. Принц глубоко вдохнул. Здесь он ненадолго нашел покой, а встреча с Хозяином Леса предвещала ему в будущем великие подвиги.

Кит-Канан вернулся вниз и сразу заметил, что меч и кинжал исчезли. Первой его мыслью было, что Макели вернулся и хочет его разыграть, но принц не видел никаких признаков возвращения мальчика. Он повернулся и уже собирался подняться обратно, как вдруг его огрели по спине чем-то тяжелым.

Он ударился о стену, резко обернулся, но ничего не увидел.

— Макели. — прокричал Кит-Канан. — Это не смешно!

Последовавший затем удар по затылку также не показался ему смешным. Под тяжестью нападавшего Кит-Канан рухнул на пол, перекатился на спину и почувствовал, как его обхватили чьи-то руки и ноги. У лица мелькнуло что-то черное, блестящее. Принц понял, что нападавший вытащил кинжал, и вытянул обе руки, чтобы схватить его за запястье.

Он не мог различить лица своего противника под нарисованными завитками и линиями и видел лишь пару темных глаз. Сверкнул кремневый нож, Кит-Канан перехватил руку раскрашенного чужака, и тот издал стон. Кит-Канан сел, вырвал нож из руки его владельца и прижал его коленом к земле.

— Твоя взяла, — выдохнул незнакомец, прекратив попытки вырваться, и в напряжении затих под тяжестью тела Кит-Канана.

Кит-Канан отбросил в сторону нож и поднялся на ноги.

— Ты кто такой?

— Сам посмотри. А ты кто такой? — резко произнес раскрашенный эльф.

— Меня зовут Кит, я родом из Сильваноста. Почему ты напал на меня?

— Ты забрался в мой дом.

В мозгу Кит-Канана забрезжил свет.

— Так ты Най?

— При рождении меня нарекли Анайя, — прозвучал холодный, уверенный голос.

— Похоже на женское имя, — нахмурился принц.

Анайя поднялась и отошла на безопасное расстояние от Кит-Канана; он увидел, что перед ним эльфийская женщина из народа Каганести с черными волосами, коротко остриженными спереди и заплетенными в толстую косу на затылке. Анайя оказалась на голову ниже Кит-Канана и гораздо худощавее. Она была одета в зеленую тунику из оленьей кожи, доходившую до колен, и обнаженные ноги были, как и лицо, покрыты узорами. Взгляд черных глаз метался из стороны в сторону.

— Где Макели?

— Ушел — наверное, собирает орехи, — вымолвил Кит-Канан, пристально глядя на нее.

— Зачем ты явился сюда?

— Меня прислал Хозяин Леса, — просто ответил принц.

В мгновение ока Анайя оказалась уже на краю поляны и, к удивлению Кит-Канана, взбежала вверх прямо по стволу дуба, затем схватилась за сук над головой и исчезла среди листвы. Открыв рот, он сделал несколько неуверенных шагов вперед, но дикарка уже скрылась из виду.

— Анайя! Вернись! Я друг! Хозяин Леса…

— Я узнаю у Хозяина, так ли это, — донесся откуда-то сверху ясный, высокий голос. — Если ты говоришь правду, я вернусь, но, если ты солгал, упомянув имя Хозяина, я нашлю на тебя Черных Тварей.

— Кого? — Кит-Канан завертел головой, глядя вверх и пытаясь увидеть ее, но никого не мог заметить. — Каких еще Черных Тварей?

Но ответа не было, и лишь ветер вздыхал в листьях.

Наступила ночь, но ни Макели, ни Анайя так и не вернулись, и Кит-Канан уже начал опасаться, не случилось ли с мальчиком беды. Где-то по лесу бродят враги, сказал Хозяин. Макели был умным мальчиком, но ничего не знал об убийствах и засадах. Если Макели попал к ним в руки… и еще Анайя. Что за странное создание! Если бы он не помнил борьбу с ней, не ощущал упругости ее тела, то, наверное, решил бы, что она привиделась ему, как лесной дух. Но синяк на подбородке говорил обратное.