Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП) - Кук Тонья. Страница 59

Члены делегаций, сбившись в кучу за креслами своих руководителей, начали спорить между собой о преимуществах совместного управления спорной территорией. Голоса их становились все громче и громче. Наконец Кит-Канан, потеряв терпение, вскочил на ноги.

Ситэл поднял руку, призывая к тишине.

— Мой сын Кит-Канан будет говорить, — объявил он, и по губам его пробежала легкая усмешка.

— Как вы знаете, я только что возвратился в Сильваност, — быстро, взволнованным голосом начал принц. — Некоторое время я провел в диком лесу, далеко на юге, где мне пришлось познакомиться с разными эльфами и людьми. Одни, как мой друг Макели, называли лес домом. Другие видели в нем лишь предмет для грабежа. К нашим берегам причаливали корабли из Эргота, а их моряки пробирались вглубь страны, чтобы рубить деревья.

— Да это же возмутительно! — взорвалась Тералинд. — Какое отношение все эти вещи имеют к обсуждаемому вопросу? И что хуже всего, твои обвинения бездоказательны!

Ситэл в первый раз сбросил свою личину безразличия.

— Мой сын говорит правду, — ледяным голосом осадил он женщину. — Ему можно доверять.

Властность, звучавшая в его словах, заставила Тералинд смолкнуть, а Пророк велел сыну продолжать.

— Проблема состоит в следующем. Пока короли и императоры бьются за национальную гордость и престиж, простой народ — невинные эльфы и люди — расстается с жизнью. Только богам известно, кто же на самом деле виноват, однако сейчас у нас есть возможность положить конец этим страданиям.

— Расскажи нам, как это сделать! — саркастически произнесла Тералинд.

— Во-первых, мы должны принять, что наша единственная цель — мир. Мне нет нужды быть прорицателем, чтобы понять: многие в Далтиготе и Сильваносте считают войну неизбежной. Итак, я спрашиваю вас: является ли война решением проблемы? — Он обернулся к лорду Дунбарту. — Ты, мой господин, как считаешь: решит ли этот вопрос война?

— Твой вопрос некорректен, — обеспокоенно возразил гном.

Но от Кит-Канана не так-то легко было отделаться.

— Да или нет? — настойчиво повторил он.

Все собравшиеся воззрились на Дунбарта, ерзавшего в своем кресле.

— Война никогда ничего не решит, если люди доброй воли…

— Просто ответь на вопрос! — рявкнула Тералинд.

Дунбарт изогнул одну кустистую бровь и твердо ответил:

— Нет. Война ничего не решит.

Кит-Канан обернулся к безмолвному калеке-претору и его супруге:

— Думают ли в Эрготе, что война поможет решить вопрос?

Претор слегка качнул головой. Как обычно, за него ответила жена.

— Нет, — произнесла Тералинд. — Нет, если мир обойдется дешевле.

Кит-Канан обернулся к отцу:

— Что скажешь ты, Великий Пророк?

— Ты ведешь себя вызывающе, — предупредил Ситас.

— Оставь его, — просто сказал отец. — Это вполне законно — спросить нас всех. Я никогда не хотел войны и сейчас не хочу.

Кит-Канан кивнул и оглядел собравшихся:

— Ну а теперь, эльфы, гномы и люди, неужели нельзя найти какой-то путь управления этой страной сообща?

— Не пойму, какое отношение к нашему спору имеют гномы, — угрюмо сказала Тералинд. — Вряд ли на оспариваемой земле живет хоть один из их народа.

— Нет, не живет, но ведь этот вопрос касается и границ наших владений, — напомнил ей Дунбарт. — Естественно, нам небезразлично, с кем соседствовать.

Сквозь сотни узких окон в стенах башни в зал просачивался солнечный свет; в открытую дверь врывался мягкий ветерок. День манил всех бросить нудные разговоры. Ситэл потер руки и объявил:

— Сейчас самое время прерваться, не только для того, чтобы обдумать вопросы мира, но и для того, чтобы отведать хлеба и мяса, прогуляться на солнце.

— Как всегда, ты, Высочайший, говоришь мудрые вещи, — с усталой улыбкой ответил Дунбарт.

Тералинд вскинулась, готовая возразить, но Пророк объявил перерыв на обед. Зал быстро опустел, и Тералинд осталась в компании претора Ульвена и Ульвиссена. Последний, не говоря ни слова, поднял хрупкого претора на руки и вынес из зала. Тералинд, стараясь подавить гнев, разорвала свой кружевной платочек на мелкие кусочки.

Стоял прекрасный день, и члены посольств высыпали из огромных парадных дверей в сад, окружавший могучую башню. Подоспели дворцовые слуги, неся на плечах столы, и в считанные минуты расставили их на церемониальной дороге, начинавшейся у главного входа в башню. Столы для гостей Пророка накрыли белоснежными скатертями и уставили блюдами с фруктами и мясом. Выкатили бочку розового нектара, и ее клепки грохотали подобно летней грозе.

Послы и их сопровождающие сгрудились вокруг столов. Дунбарт взял до краев наполненную чашу нектара. Он попробовал напиток и, найдя его превосходным, побрел дальше, разглядывая угощение. Через стол он заметил Кит-Канана, одиноко стоявшего на краю сада. Держа в руке еду, гном быстрыми шагами направился к нему.

— Могу ли я присоединиться к тебе, благородный принц? — спросил он.

— Ты гость и волен находиться, где тебе угодно, — вежливо ответил Кит-Канан.

— А сегодня утром было интересное заседание, ты не находишь? — Дунбарт разорвал каплуна и начал обгрызать ножку. — С тех пор как мы собрались впервые, мы только сейчас начали продвигаться вперед.

Кит-Канан откусил большой кусок яблока и уставился на гнома с некоторым удивлением:

— Вперед? Я слышал лишь бесконечные пустые разговоры.

Гном откинул наверх поля шляпы, чтобы повыше поднять свой золотой бокал. Осушив его, он вытер липкие усы.

— Да благословит меня Реоркс, Высочайший! Дипломатия — это не охота. Мы нашу дичь не выслеживаем, не стреляем и не волочем ее домой, чтобы съесть. Нет, благородный принц, дипломат подобен старому гному, причесывающему волосы: каждый волос, оставшийся на гребне, — это поражение, и каждый сохранившийся на голове — победа!

Кит-Канан, усмехнувшись, оглядел сад. Ему не хватало тяжести меча у пояса. И более того, ему не хватало леса, его пейзажей, его запахов. Город казался слишком ярким, в воздухе слишком горчило от дыма. Странно, прежде принц никогда не замечал этого.

— О чем ты задумался, Высочайший? — поинтересовался Дунбарт.

О чем он задумался? Кит-Канан снова взглянул на гнома.

— Супруга претора довольно своенравна, а сам претор все время молчит. Император мог бы подыскать более подходящих послов, — заметил Кит-Канан. — Не думаю, что госпожа Тералинд очень успешно защищает свое дело.

Дунбарт поискал, куда бы выбросить куриную кость, обгрызенную дочиста. Словно по волшебству, возник слуга и забрал мусор.

— Ну да, она вовсе не мягкая и не тихая, но с помощью такого непримиримого упрямства тоже многого можно достичь. Принц Ситас… — Дунбарт мгновенно сообразил, с кем он разговаривает, и прикусил язык.

— Ну? — подбодрил его Кит-Канан.

— Да нет, ничего, Высочайший.

— Говори, господин. Истины нечего бояться.

— Хотел бы я обладать твоим оптимизмом, Высочайший!

Проходивший слуга наполнил кубок гнома.

— Я хотел сказать, что принц Ситас, твой благородный брат, не уступает в упрямстве госпоже Тералинд.

— Да, такова правда, — кивнул Кит-Канан. — Они во многом похожи. Оба всегда считают, что истина на их стороне.

Они с Дунбартом обменялись еще несколькими любезностями, и внезапно гном начал прощаться, затем бесцельно побрел прочь. По его словам, он хотел пообщаться с остальными. Но Кит-Канан видел его насквозь. Он покачал головой. Гномов считали грубоватыми и добродушными, но Дунбарт оказался хитрее торговца из Балифора.

Принц в одиночестве зашагал дальше, мимо живой изгороди из цветущей лозы, доходившей ему до макушки, мимо самшитовых и кедровых деревьев, подстриженных в форме скульптур. Казалось, неистовая весна последовала за ним из леса в Сильваност. Сад был подобен водопаду цветов.

Кит-Канан вспомнил поляну, где жил со своей маленькой семьей. Интересно, пчелы уже построили свой улей в дереве, бывшем их домом? И роняют ли цветущие деревья свои лепестки в пруд, где находился вход в пещеру Анайи? Среди великолепия и роскоши Сильваноста Кит-Канан тосковал по простой жизни, которую он делил с женой.