Черная королева (СИ) - Оленева Екатерина Александровна. Страница 26

– При чём здесь вы?!

Мальчишка был в такой ярости, что я имела наглость до сих пор ни о чём не догадаться, что я уже почти не сомневалась – если мои догадки верны, он сейчас всё выложит без обиняков. Сам.

– Потому что вы такая же, как она!

Я резко развернулась и наши взгляды вновь встретились:

– Убивая меня ты хотел убить бросившую тебя мать?

– Я хотел отомстить. Те, кто предаёт самых близких людей, не должны жить долго и счастливо. Они должны сдохнуть в муках. Желательно на людях. В назидания другим, чтобы другие могли воочию видеть волю Двуликих. Но, как вы правильно соизволили заметить, – развёл мальчишка руками, – у меня ничего не вышло. Я неудачник. Вы хотели правду? Вот она. А теперь приводите ваших палачей. И избавьте от лекций о нравственности и морали, о которых вы сами знаете не больше моего. Как я уже говорил – жить долго и счастливо не моя мечта.

– Да. Я поняла. Твоя мечта убить свою мать. А потом уйти красиво в закат.

Голос мой дрогнул.

Мальчишка вскинул невыносимо зелёные глаза, вонзая в лицо взгляд, словно клыки.

Несколько секунд мы молча глядели друг на друга.

Он первым опустил ресницы.

Подойдя к двери, я несколько раз ударила по ней ладонью, давая стражникам знак отворить.

Пока я шла по тёмному коридору, мне казалось, что без того низкий потолок вот-вот упадёт. А пол под ногами ходил ходуном, будто палуба корабля.

– Ваше величество, – шагнула навстречу Марайя.

Я подняла ладонь, приказывая остановиться, ни подходить, ни трогать меня.

– Оставьте меня. Оставьте все.

Мир встал на дыбы. Небо обрушилось. И алые языки пламени пробивались из самой Бездны, причиняя невыносимую боль.

Мой первенец жив, но мой сын презирает и ненавидит меня до такой степени, что готов был умереть сам, лишь бы убить меня.

Он подставился под удар, из-под которого вытащить его будет совсем не просто.

Потому что существует второй мой сын, чудовище похуже первого – Риан.

Мой сын, будущий король Фиара, на чью с детства железную волю воздействовать было весьма непросто. Даже нам, его родителям.

Как рассказать Риану о Лейриане? Он слишком юн. Он не поймёт.

Как вытащить Лейриана из петли и снова не потерять его?

Как завоевать если не его любовь, так хотя бы прощение?

И всё же, несмотря на всё это рефреном шла мысль: Лейриан жив. И я знаю, где он.

Я знаю, кто он.

– Ваше величество?..

– Я хочу побыть одна. Никого ко мне не пускайте, – приказала я стражникам, охраняющим мои покои.

С чувством глубокого облегчения я услышала, как закрываются двери, отрезая от мира, оставляя в столь желанном одиночестве.

Но не успела я сделать и шага по своим покоям, как поняла, что я здесь не одна.

Ветер. Он был повсюду.

Врывался в распахнутое окно, порывистый и штормовой.

Раздувал белые занавески, разбрасывая их по комнате, как широкие крылья экзотических птиц.

Я медленно двинулась к кровати.

Опущенные занавесы балдахина были как поднятые паруса корабля, готового сорваться с места и унести далеко-далеко.

Пахло озоном и чужеродной магией.

Я сама не заметила, что почти перестала дышать.

Нет, не от страха. От предвкушения чего-то одновременно и чудесного, и ужасного.

Сердце замедлило ход.

Время грозило остановиться.

Что-то темнело там, за белыми пышными фестонами ткани.

Что-то грозное, как тень, гибкое, сильное.

Рывком я раздвинула покровы балдахина, да так и застыла в раскинутыми в сторону руками.

Из глубины белых простыней, грубы подушек и одеял, блеснули раскосые кошачьи глаза.

Чёрная гибкая тень поднялась, словно перед прыжком.

Тень, похожая на тёмное облако, промелькнула – то ли была, то ли нет?

Скорчилась, потом разрослась и…

На моей кровати всё с той же кошачьей вальяжностью растянулась мускулистая, сильная, обнаженная, как в день своего сотворения, фигура.

Чёрные косы, словно ночь, раскидались вокруг демонического лица, сложенного из острых черт под неправильным углом, но при этом обладающие магнетической привлекательностью.

Глаза, отливающие зелёным огнём.

Губы, в полумраке не кроваво-красные, а вызывающе чёрные, раздвинулись, роняя слова, смысл которых не достигал моего сознания.

Колени начали подгибаться ещё до того, как голос, часто снившийся снился во сне, но который я не чаяла услышать наяву, растёкся по комнате, наполняя пространство мягкими, вкрадчивыми звуками:

– Здравствуй, Одиффэ. Извини, что без стука. Хотелось сделать тебе сюрприз.

***

Это был шок.

Хотя где-то в глубине души во мне всегда тлела то ли надежда, то ли уверенность в том, что чёрный кот жив.

Первое, что я почувствовала, увидев оборотня – радость.

Они оба были живы. И это было здорово!

Потом пазл сложился в нужную картинку: Лейриан – Миарон.

– Почему? – сорвалось с губ.

Между бровей Миарона пролегла тонкая морщинка.

– Почему? – переспросил он. – Почему – что?

– Почему ты столько лет не приходил? Почему послал моего сына убить меня? Почему, Бездна, ты выбрал именно этот момент, чтобы явиться?! Почему?

Я не кричала. Откровенно говоря, не было сил.

Да и стоило немного повысить голос, как охранники, влетев в опочивальню, увидели бы весьма красноречивую картину: в чём мать родила красавец-мужчина, лениво растянувшихся на моих дорогих кружевных простынях.

– И это всё? – тряхнул он головой. – Я-то надеялся либо на горячие объятия радости, либо на огненные смерчи ненависти. А всё свелось к простому «почему»?

– Хватит! – вскинула я руку в жесте, сделавшемся привычным за годы власти, заставляющем придворных и челядь отступать. – Довольно. Находишь забавным встретить меня, словно одалиска, готовая к любовным игрищам? После того, как я полдня отстояла у гроба мужа? Возможно, следующее место, к которому я должна будут пойти, будет плаха, где отрубят голову моему сыну? Как это на тебя похоже, Миарон! Годами вынашивать месть и обрушиться с ней в самый неподходящий момент.

Глаза его в одно мгновение вытянулись в тонкие лезвия, но в следующую секунду вновь сделались человеческими:

– Как это на тебя похоже, Одиффэ, вот так с ходу думать обо мне лишь самое плохое. Откровенно говоря, я удивлён, что ты еще не предприняла попытки изжарить меня прямо на месте. Выучилась сдержанности? Определённо взрослеешь, моя Огненная куколка. Или, что увы, вероятнее, просто кровать свою бережёшь?

Сквозь напускной сарказм просвечивали раздражение, едва ли не досада.

Для того Миарона, которого я помнила, манипулятора и любителя изощрённый игр, это было не характерно.

– Не называй меня куклой. Терпеть это не могу.

Вытащив из сундука бархатный халат, принадлежащий Сиобряну (сердце больно кольнуло при мысли о покойном муже, но я велела совести заткнуться), я кинула одежду Миарону:

– Прикройся.

Он ловко поймал халат на лету. Одежда так и льнула к мускулистому гибкому телу.

Перехватив мой взгляд, оборотень понимающе ухмыльнулся:

– Что ж, я особо и не рассчитывал, что удастся раскрутить тебя на ночь любви вот так, с ходу. Досадно. В прошлый раз нас прервали на самом интересном месте, – он прихватил поясом халат, оборачивая его вокруг стройной талии.

В v-образном вырезе гладко поблескивала кожа на груди.

Я отвела взгляд, не зная злиться на эту вспышку вожделения или смеяться.

Столько лет моё тело было словно немое. Я не чувствовала ни к кому и ничего. Случайные прикосновения заставляли лишь отпрянуть, отгораживаясь от людей закрытыми, в пол и под горло, одеждами. Ну и броней королевского достоинства, конечно же, не позволяющего приближаться ко мне ближе, чем на десяток шагов.

– Время для любви и впрямь неподходящее. Я в глубоком трауре, вся в заботах и совершенно без сил, – в тон ему, деловито и насмешливо, ответила я, усаживаясь на кровать.

– Ничто так не подкрепляет сила, Огненная Ведьмочка, как хороший трах.