Черная королева (СИ) - Оленева Екатерина Александровна. Страница 9

Глава 4. Мятеж

– Оставьте нас, – распорядилась я.

– Как прикажите.

Райкар Цаола поднял голову и с ненавистью уставился мне в лицо:

– Королевская адская гончая из бездны, – процедил он сквозь зубы и со смаком, демонстративно сплюнул в угол, выказывая презрение единственно возможным в его положении способом.

– Райкар Цаола, – склонила я голову, словно приветствуя своего противника.

– Полагаю, явилась, чтобы расправиться со мной? Я не вижу ни плахи, ни палача. Неужели меня постигнет честь быть убитым королевской рукой? Лично?

– Не стану скрывать, обдумываю подобную возможность в обозримом будущем. Я уничтожу тебя без малейшего угрызения совести и сомнений. Эти земли принадлежат короне. Замки, что вы вынуждаете меня осаждать, принадлежат короне. Люди, которых по вашей милости мне придётся уничтожать, принадлежат короне.

Ты заслужил смерть, но я обещаю милостиво обойтись с остальными бунтовщиками. Даже зачинщиков пощажу. С условием, что вы подчинитесь требованиям немедленно сложить оружие и сдаться.

Вы, Райкар, имеете вес в глазах местной знати. По этой причине я готова предложить вам сотрудничество. Помогите погасить костёр, который развели, и я отвезу вас к мужу, вместо того, чтобы освежевать живьём на месте, как вы того заслуживаете.

– То есть, я в любом случае, обречён?

– У тебя есть шанс покинуть эту жизнь достойно. Не забывай, какой силой обладают в нашей семье? Разозлишь меня всерьёз и одной только смертью дело не кончится. Тебя и в посмертии будет ждать наказание.

Райкар посмотрел на меня исподлобья:

– Я не верю в Двуликих. В силу духа, мускулов, в добрый эль, в твердь земную под ногами – во всё, что можно пощупать и ощутить. Но не в бабьи сказки, – презрительно протянул он.

– Ты узнаешь, что ошибался, и очень скоро. Ещё до восхода солнца, если вынудишь меня идти на штурм, увидишь тех самых демонов, существование которых отрицаешь. Погибнут сотни наших и тысячи ваших.

– Только если вы пробьёте стену.

– Мы её пробьём. И тогда я прикончу твоих подельников всех до единого.

Он поднял на меня глаза:

– А если сдадимся?

– Пощажу. Даю слово.

– Даёшь слово, говоришь? Чего стоит слово бабы? Ненадёжный фундамент даже замку из песка. Положим, я бы и поверил, да всё равно скажу «нет». Выступая против Проклятого Короля и тебя, его рыжей шлюхи, мы совершаем благое дело, за которое умереть не жалко. Так что можешь приступать к казни. Я готов.

– Другого ответа я и не ожидала. У вояк вроде тебя извилины мозга прямые как шпага. А вот насчёт запасов прочности, – сощурила я глаза, – вопрос более, чем спорной. Жаль, что своих людей вы спасать не намерены, маэстро. Но хотите того или нет, а послужите доброму делу. Я об этом позабочусь.

Он снова ухмыльнулся:

– Можешь пытаться атаковать замки. Или взять их измором. Запасов там хватит не меньше, чем на полгода.

– Слишком долго ждать, – покачала я головой. – Мне не подходит.

Он ухмыльнулся ещё шире, нагло, издевательски:

– Хорошо, что ты зашла, королева. А то скучно было. Я слышал о тебе так много. Очень хотелось посмотреть вблизи, что ты за баба.

– Посмотрел?

– Я разочарован. Глянуть особо не на что. Ни рожи, ни кожи, ни стати.

Я насмешливо кивнула:

– Ты просто не всё видел. Рискну выказать уверенность, что в конце концов мне всё же удастся тебя впечатлить. Я, знаешь ли, женщина с огоньком. И когда этот самый огонёк прожжёт сначала твои чресла, потом твою печень, а потом заставит полыхать твои мозги, ты изменишь своё мнение.

– И это говорит женщина? – презрительно скривил губы мой противник.

– Уж прости за неудобство, но мятеж против короны имеет свои последствия.

Я была сама любезность.

– Мне показалось, мы ведём переговоры?

– Вам показалось.

Его взгляд был полон пренебрежения и высокомерия:

– Да ты хоть сама понимаешь, насколько ты дурной человек? А знаешь? Я ведь наврал. На самом деле ты меня впечатлила. И ещё как! С виду почти ребёнок, такая тонкая, холодная, надменно-отрешённая. Выглядишь невинной. А на деле?..

Скажи? Я хочу знать, как ты живешь с этим? Разделяя любовника с мужем? Наблюдая, как твои маленькие дети с малых лет поднимают гниющую падаль? Принося людей в жертву?

Все мы, так или иначе, оправдываем себя. Все мы в глубине души верим, что мы хорошие.

Людям нужно верить в собственную правоту, чтобы спать по ночам, правда? Когда двери твоей опочивальни закрываются, королева, когда ты остаёшься один на один с ночью – как ты можешь спать? После всего того, что лежит на твоей чёрной совести? Как ты можешь верить в свою правоту?

Его речь зацепила непонятную струну в душе, и она противно заныла.

Я разозлилась.

Да кто он такой, чтобы заглядывать в мою душу?!

– Отличная речь для человека, не верящего в Богов. Молитесь, маэстро. Или поспите. На ваше усмотрение. Словом, потратьте время с толком. Жить вам осталось считанные часы.

Костры, окружившие на лагерь по периметру, дымили. Дым ел глаза. Из темноты доносилось беспокойное ржание лошадей, бряцание стали.

Шатёр Риана, освещённый изнутри свечами, сиял, точно алый шар.

Двое гвардейцев охраняли вход. Длинные плюмажи украшали их шлемы с высоким гребнем. Плечи окутывали плащи.

Один из них почтительно отдёрнул передо мной полог.

Внутри от жаровен было не просто тепло – душно.

– Матушка?

Выпрямился Риан при моём появлении, отрываясь от карты, которую рассматривал до моего появления.

– Слышал, вы разговаривали с будущим чучелом для Анэйро? – усмехнулся он. – До чего-нибудь договорились?

– Нет.

Мне не хотелось развивать эту тему, и я поспешила заговорить о другом:

– Чем занят?

– Шпионы только что принесли стратегический план противника. Их войско уж выстроено и готово к бою. С той позиции, в которой мы сейчас стоим, мы будем вынуждены наступать против восходящего солнца. Оно будет слепить глаза нашим воинам. Пусть малое, но преимущество.

Памятую о собственном численном превосходстве они планируют прорвать нашу оборону здесь и здесь… Матушка? – вскинул он на меня сердитые глаза. – Вы меня не слушаете?

Глядя на Риана, я не могла понять, отчего так замирает сердце? От тоски и страха за него? Или от гордости и изумления, что тот беспомощный малыш, которого я когда-то держала на руках и этот решительный темноволосый юноша с пронзительным взглядом прозрачных серых глаз – одно и то же лицо?

Меня поражало его сходство с отцом.

И пугало его стремление к самостоятельности и независимости.

Наверное, через это проходит каждая мать? Признать в своём ребёнке личность, отдельную от тебя, имеющую право на то, чтобы не считаться с твоим собственным мнением это как второй раз пуповину оборвать. Сложно.

– Мы не станем ждать рассвета, сын. Следуй за мной.

Когда-то для того, чтобы выстроить проход на Межу, мне требовались особые усилия или повышенный эмоциональный фон.

Теперь всё было просто. Дверь в Иномирье открывалась в любой миг, стоило только пожелать и мысленно нарисовать её в воображении.

Вместо палаточного городка, окружавшего осаждённую крепость, мы с Рианом шагнули в дремучий лес.

Всегда меня в него заносило.

Риан с любопытством оглядывался по сторонам.

Невесело хмыкнул:

– Здесь, как всегда, осень. Почему всегда лес? И всегда осень?

– Не знаю.

Я и в самом деле не знала. Но догадывалась.

Я любила осень с того времени, как, много лет назад, вернулась в Чеарэт живой, полной надежд и планов.

И боялась леса.

Лес ассоциировался у меня с уединением, одиночеством, чудовищами.

Где же ещё быть всякой пакости, как не в дремучем лесу?

Температура здесь была куда ниже, чем там, в настоящем мире, откуда мы пришли. Воздух насыщен сыростью.

– Почему так пахнет гарью? – сморщил чувствительный нос Риан.