Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi". Страница 31

Настоящее же его название гласило: «Храм Пяти элементов». Охранитель пограничного пространства между мирами, средоточие энергии, ствол дерева, породившего бессчётное количество плодов. Мир-шлюз, препятствующий изменению уровня жизненной энергии там, где это означало бы гибель.

Дарине не хватало знаний, чтобы вместить в себя всё, чем был Храм. Необъятное, практически всемогущее, не имевшее чёткой физической формы существо – нечто мудрое и бесконечно древнее. Храм существовал, пока существовал мир, или мир существовал, пока был Храм. Она, призванная и признанная его жрица, была его частью. Частью самостоятельной, имевшей право на собственные чувства и решения, способной при необходимости прервать связующую их нить. Но всё же частью.

Если Храм предсказывал беду, жрица могла сообщить о ней. Если извне просили о помощи, могла помогать. Пользуясь силами Хиэдди, как звучало название Храма на языке Огненного материка, могла влиять на потоки энергии.

Таковы были когда-то обязанности матери Дарины. Охранять и лечить, следить за порядком и равномерным течением потока жизни. Следуя просьбам королевы Огненного материка, жрица помогала жителям её страны.

Теперь наступила пора Дарине принять эти обязанности. Почти год прошёл со времени, когда храм призвал её. Уже почти год – и через три месяца снова придёт декабрь.

Внутренний голос – или голос храма? – шептал о необходимости парадной одежды. «Жреческой», – говорил он, и Дарина повторила, тихо, себе под нос, чтобы просто послушать, как шелестят и опадают слова:

– Жрица. Я жрица храма.

Закутаться в эту одежду оказалось неожиданно сложно: каждый раз девочка забывала очередную мелкую деталь, и приходилось начинать по новой. Наконец все складки легли как надо, волосы смирились с необычной причёской, ожерелья тяжело придавили ткань. Дарина глянула в зеркало: на неё смотрел симпатичный ребёнок женского пола, сияющий оранжевыми глазами. Непривычное, но красивое одеяние с длинными, до полу, юбками в несколько слоёв не прибавляло ребёнку солидности, скорее вовсе наоборот – её умаляло.

– Этак меня никакая властительница всерьёз не примет, – озабоченно шепнула девочка отражению. Но изменить свой возраст Дарина не могла. Ей пятнадцать, что же тут поделаешь. Пусть королева увидит это сразу и примет новую жрицу такой, какой она является. Если же скажет, что пятнадцати лет слишком мало…

Хрустальными трелями рассмеялись птицы. Над Дариной, над её нарочитой серьёзностью. Жрицы Храмов не зависят от земных правителей, ни Верхнего мира, ни Нижнего. Жриц не избирают и не свергают, вернее, это делает не человеческая сила, и над ней не властны политики.

Достаточно помнить об этом, и в разговоре с королевой Дарина не потеряет уверенности. Лишь бы не забыть случайно, не проиграть чужому величию.

В том, что королева одного из материков Верхнего мира будет величественна, девочка не сомневалась. Память храма твердила ей, что Хиэлие – таков был титул королевы, Хиэлие, Огненная дева, – правит материком Огня уже почти сорок лет. Как и в случае большинства её народа, внешность королевы отличается от привычного Дарине вида обитателей Нижнего мира. Впрочем, с некоторыми из подданных Хиэлие Дарина успела познакомиться: в быстрых исследовательских вылазках в плохо знакомый ещё мир.

Внешне они и впрямь отличались, внутренне – ничуть.

Знаний о новом мире по-прежнему недоставало, но за девять месяцев жизни в храме Дарина успела многое понять.

– Ладно, – со вздохом сказала себе малоопытная жрица, – пусть смотрит.

Кивнула, решительно уселась перед хрусталём. Повинуясь движениям девочки, по краям огромного, едва обхватишь руками, прозрачного шара поплыли жемчужно-белые тени, скручиваясь в ничего не значащие узоры. Храм вливал в камень жизнь, осторожно и медленно, по капле. Громадный шар, наполняясь энергией, звал далёкого близнеца.

Сейчас хрусталь в королевских покоях так же пульсирует, постепенно наливаясь бело-молочным сиянием.

Изображение появилось внезапно, совершенно неожиданно. Перламутровая белизна хрусталя мигнула, устанавливая соединение между двумя камнями, вспыхнуло трепетное пламя, и над гладкой поверхностью шара отражением в зеркале высветилось женское лицо.

Разумеется, оно не было отражением.

Большие глаза на тонкокостном лице, выдающиеся скулы, узкий подбородок с маленьким ртом – необычная, непривычная красота, усиленная нечеловеческой яркостью цветов: красные, почти ало-оранжевые длинные волосы, брови оттенка чуть потемнее, кроваво-бордовые, резко выделяющиеся на белой коже. И сами глаза – снова нельзя не удивиться – огромные, невозможные, цвета дождливого неба, живые и смотрящие. Прямо на оторопевшую Дарину.

– Я, благосклонностью Огня, – она говорила по-элхески, очень певуче, очень завораживающе и очень быстро, Дарина едва успевала мысленно переводить, – хранительница Огненного материка, Хиэлие, рада приветствовать Храм великой стихии, – глаза цвета дождя опустились, заставляя новоиспечённую жрицу вздрогнуть.

– Я... – шепнула Дарина, в свою очередь опуская глаза, не из-за требований ритуала – от смущения, – жрица Храма... – слова вышли неразборчивыми, неслышными, переливистая интонация не удалась.

– Молчание, – вновь заговорила собеседница, слегка замялась, – длилось почти десять лет. Мы начинали волноваться.

Кажется, она сказала не «волноваться», что-то другое. Что-то непонятное. Неважно.

– Теперь...

– Отныне...

Их голоса слились, и Дарина осеклась, испугавшись, что нарушила ритуал. Но Хиэлие тоже молчала. Выжидательно.

– Теперь храм буду представлять я, – докончила девочка.

Собеседница склонилась в неглубоком поклоне, показывая, что принимает сказанное к сведению.

– Поэтому я, – Дарина снова запнулась в поиске подходящих слов, – я хотела бы... нет ли чего-то, что я должна сделать, чего-то в вашем… в королевстве?

Ресницы женщины дрогнули в лёгком непонимании. Огненная дева молчала.

– Я хотела сказать, – попробовала жрица сказать по-другому, – какие-то ритуалы, церемо... цемеро...

– Церемонии? – лицо собеседницы казалось непроницаемым. Ни улыбки, ни следа эмоций. – Жители страны были бы счастливы лицезреть Хиэнне на больших празднествах несколько раз в год.

Хиэнне, Хиэнне... А, это же её титул, её, жрицы храма. «Огненная жрица».

– А когда эти празднества? – осторожно осведомилась Дарина. Наверное, о них мог бы рассказать и храм, но лучше услышать сейчас. Сведениями храма она воспользуется потом, когда будет расшифровывать сообщённое Девой – нет никакой надежды, что девочка поймёт всё сказанное с одного раза.

– Зимой проводят фестивали Инея по случаю уходящего года. В конце сомицу, через два с половиной месяца. Помимо этого присутствие Хиэнне успокоит и обрадует народ на празднествах весеннего и осеннего равноденствий, происходящих, соответственно, в середине янацу и канацу. И, разумеется, летнее и зимнее солнцестояния: месяцы намицу и суваци. Ещё...

– Простите! – перебила Дарина, чувствуя, что потерялась среди кучи незнакомых месяцев. – Сейчас август, не так ли? Когда ближайшие празднества?

– Канацу, – вежливо сообщила Дева. – В следующем месяце. Осеннее равноденствие.

Кажется, Хиэлие поняла, как тяжело даётся жрице разговор на элхеском. Фразы её стали обрубленными и чёткими. Не то чтобы это сильно помогло.

– И что нужно делать?

– Ничего. Просто присутствовать.

Неужели всё так просто. Празднества? И только? Не верится.

Дарина шевельнула губами, но ничего не произнесла. Ей хотелось спросить о лечении. Может ли она, Хиэнне, лечить? Не запрещено ли ей оказывать помощь? Хотелось сказать, что королева в состоянии ею располагать. Что силами Храма жрица постарается следить за благополучием подданных Огненной девы.

Хотелось, но Дарина не знала нужных слов. Не хватало ничего: ни понимания элхеского, ни сведений об устройстве Верхнего мира, ни опыта в беседах с такими высокими персонами. Не сделала ли жрица ошибки, послав такой внезапный вызов? Королева, кажется, её появлению не обрадовалась. Позволено ли Дарине навязываться?