Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi". Страница 37

– Да не, она всё время молчит. Этина с ней вон сколько раз говорить пыталась. А она не отвечает.

– Может, она немая?

– Нет, с хозяином она разговаривает, я слышала. На каком-то странном языке…

Начало августа

Беловолосая девочка отложила флейту и обернулась на чуть слышный скрип двери. Неужели ещё один посетитель пожаловал в зверинец, главным экспонатом которого Хиден себя ощущала? Нигде не найдёшь покоя!

Похоже, все обитатели особняка сочли долгом хоть одним глазком, но взглянуть на ребёнка, привезённого Орриэ-лаэ из очередного путешествия – к ней относились, как к необычному зверьку, диковинной птичке. Не то чтобы подобное внимание девочку раздражало…

Сначала она отвечала всем этим людям не меньшим любопытством: пристально наблюдала за ними, пытаясь понять, кто есть кто и чем занимается, дивилась тому, как легко они воспринимают настоящие чудеса частью быта. А теперь, почти месяц спустя, непрестанное внимание слуг успело порядком поднадоесть. Особенно на нервы действовал лакей, с преданностью собаки следующий за Хиден повсюду, услужливо открывающий двери и отодвигающий для девочки стул за столом – как будто она сама не может этого сделать. Ещё приелось всё время ловить на себе взгляды служанок, постоянно норовящих начать уборку именно в том помещении, куда пришла Хиден. Девочка даже провела эксперимент: если прийти в какую-либо комнату и подождать, пока горничные начнут уборку, а потом перейти в соседнюю, то они справятся с вытиранием пыли за пятнадцать минут, но если остаться, то процесс наведения чистоты растянется часа на полтора.

Самое обидное, что Хиден не может даже попросить этих людей оставить её в покое: недостаточно знает язык, научилась говорить лишь с равными. А со слугами нельзя говорить, как с равными – почти такой же проступок, как мысленная речь, так сказал дядя Георг. Или нет, господин Орриэ-лаэ? И как его называть?

Опытным путём Хиден удалось выяснить, что спрятаться от ненавязчивого, но постоянного внимания можно либо в своей комнате, либо в ещё нескольких помещениях особняка – по сути своей маленького замка. Одним из таких убежищ оказалась зала с порталом, та самая, через которую Хиден попала в Верхний мир.

В ней девочка и обосновалась, когда надоело сидеть в своей комнате.

Тем не менее укрытие оказалось не совсем надёжным, и насладиться одиночеством в полной мере Хиден не удалось. Видимо, привлечённый звуками флейты, в залу проскользнул элхе – высокий, пухлощёкий мальчишка в тёмно-зелёной форме. Вошёл и сразу начал тараторить, размахивая руками, указывая на дверь. Из всей его длинной, пламенной, богатой жестикуляцией речи девочка поняла только одно слово – «нельзя».

Похоже, это и есть та речь – на которой не говорят с равными.

Дани закончил говорить и, вопросительно хмуря брови, замер в ожидании ответа. Беловолосая нахалка целую минуту разглядывала вошедшего, а потом со скучающим видом отвернулась. Похоже, она не собиралась не то что оправдываться, но и вообще говорить. Возмутительно! Да кто она такая, чтоб вести себя подобным образом?

– Ты кто такая? – элхе озвучил своё негодование.

– Ты кто? – тут же отозвалась беловолосая, точно повторяя интонацию.

– Я первый спросил!

– Первый спросил! – она отбивала слова, словно мячик.

– Не дразнись!

– Не дразнись! – девочка вновь повернулась к Дани, улыбнулась, словно нашла новое развлечение.

Она это специально! Или совсем глупая? Ведёт себя словно пятилетний ребёнок! Неужели ей не сказали, что в эту комнату нельзя? Она вообще чья? Вот дядя разозлится, когда найдёт её в своих покоях. Надо бы увести отсюда эту дурочку, пока не поздно.

– Здесь нельзя играть, – элхе ещё раз попытался втолковать это девочке. – Дядя не любит, когда шумят. А в его покои вообще не разрешается никому заходить, только госпоже Мару. Пойдём играть в другом месте.

А беловолосая, как будто не слушала, вновь потянулась за флейтой. Глупая! И что он с ней возится? Вот придёт дядя, тогда эта дурочка узнает…

Ситуация становилась всё забавней. Пухлощёкий начинал злиться – до сих пор не взял в толк, что Хиден его не понимает, – уже покраснел до самых кончиков ушей, засопел паровозом. Интересно, что же дальше? Сорвётся на крик? Начнёт топать ногами? Уйдёт?

Мальчишка снова застрекотал словами. Громко. Девочке даже пришлось закрыть руками уши, чтобы его голос не так действовал на нервы.

И не надоело ему? Ведь Хиден же явно даёт понять, что не слушает.

– Может, хватит уже. Разве не видно, что я не понимаю, – она просто по привычке продублировала фразу родного языка мысленно.

Мальчик мысль услышал, замолчал удивлённо, потом спросил, отступая к дверям:

– (Ты говоришь мысленно?!)

И снова этот взгляд – словно Хиден диковинный зверёк, кусачий и ядовитый. Как же надоело! Девочка поморщилась.

А элхе всё мялся у дверей. Казалось, что он хочет уйти, но любопытство не позволяет ему этого сделать. Наконец он решился, нахохлился, словно воробей, сделал пару шагов обратно от дверей в сторону Хиден и серьёзно так спросил:

– (Ты ведьма?)

Даниэль – конечно, по-настоящему его имя звучало не совсем так, но достаточно похоже, чтобы отзываться на предложенный Хиден вариант, – оказался жутким болтуном и непоседой. Они быстро перешли с мысленной речи, вызывавшей у него приступы сильной головной боли, на язык, которому обучал Хиден дядя Георг, благо по положению оказались равны – но даже малый словарный запас собеседницы не заставил мальчишку молчать.

Уже через пару десятков минут девочка знала всю родословную Даниэля – «Даниллен, меня зовут Даниллен! Но если хочешь, можно Дани. Не надо звать меня этим… как его? Поняла?» – также знала, что он вырос в небольшом городке на западе Лиссы – чем бы эта Лисса ни была. Он выходил дальним родственником семейства Орриэ-лаэ: внучатым племянником троюродного брата или чем-то подобным. Удивительно, как в Верхнем мире цепляются даже за самые призрачные родственные связи!

По возрасту Дани оказался старше девочки на три года. В мае он начал учёбу в королевской школе травников – пойти в школу в четырнадцать, не поздновато ли? – и по её окончании собирается стать учеником и помощником алора, занимающего важный пост при дворе Её Величества Хиэлие.

– Что ещё за алор? – спросила Хиден и тут же вспомнила, что не собиралась потакать мальчику проявлением интереса.

– Ну ты даёшь! Откуда же дядя тебя привёз, если ты не знаешь, что он алор?

Вот как теперь выкрутишься? На прямо поставленный вопрос нельзя не ответить. А разговоры о Нижнем мире под запретом. Врать Хиден не умеет и не желает. Что же ему сказать? Девочка потупилась, наморщила нос и тяжело вздохнула.

Беловолосая как-то поникла, отвернулась – наверное, накопилась усталость от недавнего мысленного разговора. У самого Дани голова уже просто раскалывалась – всё от беззвучной речи, сегодня он точно перестарался. А эта девчонка только бы в обморок не упала от перенапряжения!

И как можно было даже предположить, что она ведьма?! Маленькая, толком ведь и не говорит пока, слабенькая девчонка. Дядя, скорее всего, увидел, что у неё есть магический дар, и по доброте душевной привёз в Хиэй – на жрицу учиться. Да какая из этой малявки преступница?! Нет, точно не ведьма. Ведьмы – они сильные и, говорят, страшные очень. А девочка вон какая миленькая да беззащитная…

Почему у неё лицо такое страдальческое? Неужели ей совсем плохо? Может, позвать кого?

– Таллинн, – вдруг выпалила беловолосая ни с того ни с сего.

– Чего?! Кого позвать?

– Я из Таллинна, – пояснила девочка. – Дядя меня оттуда забрал.

А! Так она на вопрос отвечает! А Дани уже и забыл, что спрашивал.

Талин. Какое-то смутно знакомое название. Талин – Таалин – Таадин… Точно! На страноведении говорили! Таадин – древняя столица Воздуха! Так вот о ком слуги шептались. О ней! Ну ни фига себе! Воздушная! Это даже ещё интереснее, чем ведьма! И в школе можно будет похвастаться, что дядя живую воздушную в дом взял!