Дочери леса (СИ) - Смолин Александр. Страница 53

— Говорящая с воронами, — кто-то сказал из толпы.

В деревне было несколько солдатских патрулей, все те же, кто принимал участие в казни около года назад. Они были завсегдатаи местной харчевни — столовой, в которой бесплатно кормили и поили солдат с недавнего времени.

Я узнала в лицо каждого из них.

Я еще раз окинула взглядом толпу. Некоторые дети плакали, некоторые бабы смотрели на меня с любопытством, а мужики хитро поглядывали на свои вилы.

Я издала такой оглушительный писк, что все они разом упали на колени. Тучи стали затягивать небо, превращая день в сумерки. Этот писк продолжался около двух минут. Некоторые сразу погибли, некоторые потеряв слух, окровавленные от лопнувших перепонок и глазных капилляров побежали в рассыпную, но черный туман словно воздвиг вокруг них стену и не позволил покинуть деревню. Тогда все бросились прятаться по домам. Я шла среди убитых и гордо улыбалась. Во мне больше не было жалости. Я потеряла ее в тот момент, когда испила чашу крови младенца. Там на горе я стала настоящей ведьмой. И эта ведьма пришла сюда, чтобы всех покарать.

—Я принесла вам кару о люди!!! — смеялась я. — Куда же вы прячетесь?!! Разве сможете спрятаться от заслуженного возмездия?!! Вчера вы были сильны и вас было много — сегодня вас много, но сильна я!!!

Тогда я стала заходить в каждый двор и с помощью Игниса поджигать все вокруг. Теперь мой Игнис не был похож на искру, теперь я могла воспламенять адским пожаром все, на что падал мой осуждающий взор. И я поджигала. Я жгла дома и сараи, скотину и всех кто попадался мне на пути, я заходила в дома, вскрывала крышки погребов и поджигала людей прячущихся там, а тех, кто пытался вылезти, убивала собственноручно. В этом мне помогал острый кинжал, который попался мне в доме кузнеца. Им лично я выпустила ему кишки. Пока во мне пребывал черный рыцарь, ни один муж не мог сравниться со мной в физической силе. Своей ладошкой я отшвырнула борова Адамантия в стену, где он благополучно напоролся на штырь спиной. Я медленно вскрыла ему живот и вытащила наружу кишки. Они были такими теплыми, липкими, омерзительными. Я сделала это с блеском в задорных девчачьих глазах, а потом взяла пару гвоздей и прибила его волосатые широченные ладони к стене молотком.

Так же я поступила еще с несколькими обитателями соседних домов.

Не знаю, сколько я так ходила, но когда вышла на деревенскую улицу в крови и поту — вся деревня полыхала пожаром — вся эта вонючая деревня черт ее раздери — десятки домов с обеих сторон полыхали пламенем. Зарево пожарища было таким сильным, что в Рудном, горожане могли увидеть его со стен. Вряд ли бы они подумали на меня. Наверняка граф Айзек воспринял пожары как нападение далийцев, а значит, у меня было время, чтобы закончить начатое.

Небо заволокло густым черным дымом.

Сам ад воцарился на земле, чтобы покарать грешников. Было ужасно жарко.

От безысходности на меня пошло два отряда солдат, вооруженные копьями. Видел бы ты дневник их перепуганные глаза. Двадцать вооруженных воинов против одной юной хрупкой девушки шестнадцати лет. Тогда я высвободила Черного стража. Скалой он пошел из меня лавиной на "хвойный лес копий". Сразу почувствовала опустошение. Большую часть сил я черпала от него. Но даже одна я была способна на многое.

Он смял кости солдат как солому, а тех, кто выжил, сокрушил булавой. Всюду я слышала крики и стоны. Кто-то молил о пощаде. Я оглянулась и увидела оставшуюся в живых кучку крестьян с несколькими детьми и женщинами. Они стояли гурьбой на коленях, просили пощады.

—Пощади нас, не губи, — молили слезно мужи.

— Оставь хотя бы детей, ведьма! Не тронь нас, — умоляли женщины.

Я смотрела на них с презрением, поигрывая в руке ножом. Низ моего платья оторвался. Оно доходило мне лишь до колен. Один рукав мне порвали еще в дороге. Висел на мне тряпкой измазанный кровью. Лицо тоже было испачкано. Но мои желтые глаза не угасали, ни на секунду.

— А вы пощадили мою сестру, когда она просила у вас пощады? — мой голос не был моим, сейчас за меня звонко говорила Марика. Ее демонический голос напоминал скрип железа. Она была в ярости, как и я. Марька вообще не любила крестьян, детей и женщин, и в изощренности с ней мало кто мог посоперничать.

— Terra!!! — выкрикнула она. Земля взорвалась между нами и ними — грязью, и комьями поразила их, смела их ударной волной. Дети попадали мертвыми. А Марика все не унималась. — Impetum!!! — Ударная волна воздуха унесла женщин прочь, разбивая тела их о твердую землю. — Ignis!!! — произнесла я, поджигая одежду на мужиках.

Остатки крестьян обгоревшие и нагие бегали с криками по деревне тщетно спасаясь от моих чар. Черный страж помог мне догнать каждого и обезглавить. Не устоял и не выжил никто. Выживших женщин я лично добила ножом на земле.

Деревня лесорубов была мною полностью уничтожена.

Я стояла посреди полыхающего пожарища одна, среди гор трупов и громко смеялась. По улице задумчиво бродил черный рыцарь, выискивая случайных живых. Но живых не было. Жажда мести была мною удовлетворена сполна, хоть и не могла вернуть к жизни Проклятие. Я чувствовала себя очень сильной. Все эти убийства не стану скрывать доставили мне настоящее удовольствие. Я так не веселилась наверное никогда.

"Молодец Наша умница, ты поступила правильно! — послышался голос Апокрифезиса. — Мы было усомнились в тебе на шабаше когда ты решила помиловать ту девчонку, но то что ты сделала сегодня достойно высокой похвалы".

— Во славу твою мой господин! — грозно произнесла я.

"А теперь возвращайся домой, пока старуха Грета не узнала про твои невинные шалости и не придумала для тебя замысловатое наказание".

Я шла по выжженной земле и разглядывала тела убитых. Всюду валялись головы, руки и ноги. Ударная волна разрывала врагов на части. В тот день я была сильна. В день посвящения сила ведьмы достигала своего апогея, потом успокаивалась и становилась более размеренной. То, что мне удалось в тот день, не удалось бы в другие дни. Не в таком количестве. Обладать такой силой могла лишь опытная умудренная ведьма в годах.

Мне было к чему стремиться. На крайний случай я всегда могла вызвать черного рыцаря, сила которого росла веками.

После отмщения я уходила без сил, устало передвигая ноги. Черный страж покинул меня, и я брела босиком по пыльной дороге. На моем плече все так же восседал Греша. Туман витал в моей голове. В погоне за крестьянами я потеряла туфельки, и теперь мягкая земля обнимала мои усталые стопы.

Мне вдруг захотелось поспать. Я не знала, как мать отреагирует на мой поступок. Теперь возможно нам нужно будет покинуть графство, иначе солдаты достанут нас. Но мне было все равно. Я отомстила за любимую сестру — за Рыжика — за Проклятие — за мою прекрасную Зеленоглазку, которую я любила больше жизни.

Ее прекрасный лик возник в облаках в тот день. Я узнала ее. По моим глазам текли слезы, когда я, пошатываясь и прихрамывая, вошла в лесную обитель.

Глубоко погруженная в свои мысли я добрела до родного поместья. На столе стояла кружка воды, я залпом опустошила ее и услышала крик из подвала.

Кричала Ворожба. Она звала меня на помощь. Я быстро спустилась по ступенькам и застыла от ужаса. Привязанная к столбу сестра умоляла маменьку не убивать ее.

У Греты в руках был ритуальный нож. Давно знакомая картина из снов превратилась в явь. Я почувствовала себя резко плохо, похоже, что в стакане воды было подмешано снотворное. Ноги подкосились, в глазах потемнело, упала...

Запись 19 Судьба

Когда я очнулась, то увидела Грету с горящими глазами. Она ждала, пока я проснусь. Как жаль, что это был не сон. Ворожба все еще была жива. Из-за закрытого люка доносились протяжные вопли бабая, который знал о намереньях матери.

Грета была обнажена, как и мы с сестрой. Я посмотрела на свои оранжевые соски и поняла, что осталась без платья. От холода они стали твердыми.

— А ты молодец Веда — славненько постаралась в деревне. Зарево было что надо. Твоя сила достаточно выросла, чтобы я могла ее выпить.