Месть драконов. Закованный эльф - Хеннен Бернхард. Страница 11

Володи не знал, что сказать на это. Он чувствовал, что сознание немного прояснилось. Приятно было не иметь на голове этого пахнущего чем-то сладким мешка.

— Ты хоть представляешь себе, зачем я пришел на равнину Куш, друсниец?

— Чтобы светловолосых мужчин взять для кровавые алтари. Ясное ж! — Володи терпеть не мог изъясняться на языке Арама, которым так и не сумел овладеть до конца.

Человек-пантера фыркнул.

— Думаешь, что знаешь меня? Я пришел из-за тебя. Остальных я должен был привести с собой. Они нужны мне были для того, чтобы оправдать свое путешествие на Куш. Так мы договорились с твоим одноруким другом. Сделка за плоть. С этой точки зрения увидели это Верховные жрецы. Все согласились. Но на самом деле для меня все дело было только в тебе. Я хочу, чтобы ты прошел через эти ворота. Добровольно.

Володи стиснул зубы. Коля! Так он и думал. Коля послал его к цапотцам. Должно быть, знал, что их ждет. Зачем? Как друг мог так сильно подставить его? Хотел командовать оловянными в одиночку? Построить личную теневую империю в темных переулках Золотого города? Он никогда не потерпел бы этого… и Коля об этом знал!

— Что, совсем дара речи лишился, ты, тупоголовый болван? — прошипел Некагуаль. — Тебя предал лучший друг. А твой враг стоит перед тобой и молит об одолжении. О том, что можешь сделать только ты один. Единственный человек на Дайе и в Нангоге, ты один можешь спасти мою сестру.

Володи во все глаза уставился на человека-пантеру. Лицо за хищными клыками крылось в тени. Прочесть что-либо по нему было невозможно.

— Как есть дела у Кветцалли?

— Плохо. Она расплачивается за то, что не привела тебя сюда. Когда ты познакомился с ней, она была охотницей. Она была…

— Она была есть шлюха! Соблазнять мужчин пойти с ней в постель. И когда мужчина потерять голову, брать его и вести себе в проклятый город-храм!

— Может быть, все выглядит именно так, если не знать мой народ, — на удивление спокойно произнес ягуар. — На самом же деле она была жрицей высокого ранга, целиком и полностью посвятившей себя служению Пернатому змею. Она принесла священную клятву — никогда не влюбляться в мужчин. Она принадлежала исключительно змею, и ее задачей было находить достойные жертвы. А потом она встретилась с тобой и предала свой народ… и, что гораздо хуже, — своего бога. Ты ушел. Моей сестре пришлось понести жесточайшее наказание из всех, которые могут постигнуть жрицу.

Некагуаль по-прежнему говорил лишенным эмоций голосом.

Не отводя взгляда, смотрел Володи на скрытое в тени лицо.

— Вы ее есть убивать… Утащить ее сама на кровавый алтарь. Все так и быть?

Цапотец покачал головой в шкуре ягуара.

— Ты не понимаешь. Отдать жизнь Пернатому змею — большая честь. И моя сестра оказалась недостойна чести. И милости тоже, ибо казнь стала бы ничем иным. Ей было предначертано стать «плотью».

— Плотью? — Володи пошатнулся. Ощущение было такое, словно его ударили под дых. Что значит плотью? Ему невольно вспомнились собаки и коршуны, кружившие над полем сражения, терзавшие плоть убитых.

— Так каста жрецов карает своих врагов высокого происхождения. Жены и дочери благородных кровей обречены на то, чтобы повиноваться рыцарям-орлам и ягуарам, ибо мы тоже мужчины… по крайней мере, пока что часть нас еще осталась ими, и нам хочется… нежности, — произнося последние слова, Некагуаль запнулся и отвернулся.

— Значит, твоя сестра делать то, что делать всегда, — с горечью произнес Володи. — Ложиться в постель с чужими мужчинами.

Движение оказалось настолько внезапным, что Володи удивленно пошатнулся. Несмотря на то что черные когти пантеры едва коснулись его щеки, на ней осталось четыре царапины, кровь из которых потекла ему на плечо. Друсниец отскочил, пригнулся и встал в бойцовскую стойку. Он сознавал, что воин-ягуар может растерзать его, но что ж — он больше не позволит застать себя врасплох.

Некагуаль поднял правую руку, словно намереваясь снова ударить. Когти его дрожали.

— Ты не станешь дурно отзываться о моей сестре. Ты ведь понятия не имеешь… ты, златовласый кусок дерьма!

«Пока он будет продолжать говорить, бить не будет», — думал Володи.

— Что же изменилось? Я есть варвар. Мне нужно медленно объяснение.

Цапотец опустил руку.

— Я ведь уже сказал, когда нас накрывает волна страсти, мы перестаем быть нормальными мужчинами. Получается… мы раним женщин. А потом даже не помним о случившемся. Мы впадаем в экстаз. В нас поселилась какая-то толика неукротимой дикости орлов и ягуаров. Мы не хотим этого, но бывает, что во время любовного слияния мы раним женщин. Тяжело. Поэтому жрецы называют их «плотью». Лишь немногие переживают первые недели. Кветцалли находится там уже больше года. Когда я уходил на равнину Куш, она была еще жива, — он запнулся. — С тех пор у меня не было вестей от нее.

Володи вспоминал чудесные, страстные часы, проведенные со жрицей. Украшенную перьями комнату, в которой они любили друг друга. Ее улыбку. Он не мог забыть ее. Он пытался. То и дело заставлял себя вспоминать о том, что она хотела принести его в жертву. Но, в конце концов, так и не сделала этого.

— И как же я мочь помогать?

— Жрецы исполняют любое желание избранных. Вы будете жить как князья. Впрочем, вы больше не сможете покинуть храмовый квартал до того дня, когда вас призовет Пернатый змей. Вы можете иметь одну женщину или нескольких. Получите любую еду, какую захотите. Пожелай, чтобы тебе привели Кветцалли. Только так она сможет остаться в живых.

— А что, если я должен уходить к Змей? Кветцалли снова ставать плоть?

Некагуаль кивнул.

— Да, — негромко произнес он. — Если только она не понесет. Тогда она будет свободна.

Володи нерешительно смотрел на Белые врата. Свой долг Аарону он отдал. Три раза сразился за него. В холмах Лувии, где скрывались кузнецы, в небесах Нангога, в той битве между собирателями облаков, и на высушенной зноем высокогорной равнине Куш. Он сдержал свою клятву. Теперь он волен уйти, если хочет. А за Белые ворота он идти не хотел!

— Сколько времени с Кветцалли?

Ягуар вздохнул.

— Там тянут жребий. Пернатый змей сам решает, чьей крови он желает испить. Были мужчины, более трех лет наслаждавшиеся всем, прежде чем выбор пал на них. Впрочем, иногда проходит лишь несколько дней. В каждый праздничный день Пернатый змей призывает одного из избранных. Ты мог бы долго и счастливо жить с Кветцалли…

Володи вспоминал последнюю ночь со жрицей, когда она заставила его выпрыгнуть в окно. Должно быть, она знала, какая судьба ожидает ее. Что жрецы заставят ее вести такую жизнь за предательство Пернатого змея. Чего бы она ни хотела тогда, когда они встретились впервые, напоследок она спасла ему жизнь.

Володи поглядел на высокую стену, окружавшую храмовый квартал. Насколько он знал цапотцев, один из ягуаров подкараулит и убьет его, если он не пройдет за ворота. Они хорошие воины. Может быть, получится…

Он так и не смог забыть Кветцалли. И если верно то, что сказал цапотец, он — единственный человек, который может ее спасти. Так о чем тут думать? Он не такой, как остальные мужчины. Он — Идущий над орлами. Для него нет ничего невозможного. Он войдет туда, и эта проклятая пернатая змея просто не выберет его.

— Значит, ты есть почти мой шурин, — Володи представил себе озадаченное выражение на лице ягуара, по-прежнему скрытом в тени клыков, и ухмыльнулся во весь рот. — Я ходить с тобой и делать Кветцалли ребенок. Это не тяжело.

«И сбегу с ней при первой же возможности», — подумал он про себя.

Вышвырнули, как собаку

Цваль сидел под кустом лещины неподалеку от старого дуба и наблюдал за голой скалой, возвышавшейся в нескольких шагах от него. На самом деле там были врата. Если открыть Незримое око и посмотреть на магическую сеть, то ворота будут прекрасно видны. Равно как и отводящее глаза заклинание, убеждавшее всякого в том, что там нет ничего, кроме скалы. Но недостаточно просто видеть. Цвалю пути туда не было. Врата в Голубой чертог открывало тайное слово силы. А ему никак не удавалось подобраться достаточно близко для того, чтобы подслушать его, когда эльфы спускались туда.