Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард. Страница 56

Курунта с интересом наблюдал за тем, как обоим мужчинам надевают широкие кожаные ошейники на шею и браслеты на запястья. На четвертовании ему еще никогда не доводилось присутствовать.

К кожаным ремням прикрепили пеньковые веревки, затем привели восемь лошадей, каждая вторая из которых была взнуздана как рабочая. К каждой конечности привязали по две лошади. Евнуху, который с достоинством принимал свою судьбу, была оказана честь быть первым.

Судья, невысокий сутулый мужчина, за поясом у которого висел изогнутый нож, снял с приговоренного бесшовную юбку. Затем проверил веревки.

— Для того, чтобы разорвать человека, требуется немалая сила, — весело объявил Мадьяс. — Иногда судье приходится немного помочь.

Курунта спросил себя, что может сделать горбатый, если лошадям не хватит сил. Парень выглядел не особенно сильным. Он поднял руку и отдал приказ. Канаты натянулись. Евнуха рывком сбило с ног и на веревках подняло над изрытой землей примерно на полшага.

Над площадью воцарилась напряженная тишина. Затаив дыхание, все придворные, как завороженные, наблюдали за спектаклем.

— Хороший человек, — пробормотал Мадьяс. — Храбро держится. Как думаешь, Курунта, что он потеряет первым, руку или ногу?

— Ему действительно оторвут все четыре конечности? — спросил посланник, не отводя взгляда от представления. Каждая мышца в теле евнуха натянулась до предела. Он был крепко сложен. По телу струился пот. Лицо искажала гримаса гнева и боли.

— Отрывают только три конечности. Четвертая пара лошадей убегает с тем, что осталось. Это…

Мадьяса перебил отчетливо слышимый хруст. Евнух закричал. Его правая нога неестественно вывернулась.

— Начинается! — восхищенно произнес Мадьяс. — Сначала выворачиваются руки и ноги. Суставы — самые слабые места. Потом начинают рваться кожа и мышцы. Последними — сухожилия.

Конюхи тянули лошадей под уздцы, обрушивая плети на их головы. Животные упирались копытами в землю и тянули изо всех сил. Веревки натянулись до предела.

— Мой придворный врач утверждает, что от напряжения рвутся даже мышцы живота и внутренние органы. Однажды он разрезал тело четвертованного раба, чтобы провести исследования.

Курунта видел, как вывернутую ногу рвануло. На коже бедра образовались разрывы. Евнух все еще сжимал веревки, закрепленные на запястьях.

Еще один рывок. В районе паха пошла кровь. Мышцы лопнули. Нога еще некоторое время висела на окровавленных волокнах, затем оторвалась полностью. От боли евнух мотал головой из стороны в сторону, но кричать перестал.

Три упряжки продолжали тянуть. Почти тут же послышался треск, когда вывихнулась левая рука. Евнух хрипло дышал. Слышны были только эти хрипы и фырканье лошадей.

Мадьяс поднялся.

— Этот человек храбро сражался, — крикнул он. — Может быть, он и был вором, но честь свою он восстановил. Облегчи ему уход, горбатый.

Одобрительное бормотание сопровождало его слова. Курунте показалось, что изменять наказание потому, что наказываемый проявил храбрость, было непоследовательно. Разве это не свидетельствовало об ошибке во время произнесения приговора? Милость — для неуверенных! Истинный правитель отвечает за принятые решения. Так, как бессмертный Муватта.

Палач вынул из-за пояса меч. Одним глубоким надрезом он перерезал сухожилия и мышцы левой подмышки. Практически в тот же миг рука уступила силе тянущей в сторону упряжки и оторвалась.

Похоже, евнух потерял сознание. Он не отреагировал, когда горбатый сделал надрез и на его правой руке, что завершило представление. Тело собрали молодые конюхи. Бесшовную юбку умершего судья продал худощавому придворному.

На площадь перед шатром вывели восемь свежих лошадей.

Мадьяс положил руку на плечо Курунты.

— Идем со мной, я хотел бы представить тебя своей дочери Шайе, чтобы твой король не считал меня жуликом. Ты увидишь, она — один из самых благородных цветков, которые когда-либо расцветали в степи.

Курунта поразился внезапной смене настроения бессмертного. Опираясь на маленькую рабыню, он со вздохом поднялся на ноги. За те луны, что он лежал, оправляясь от ожогов, нанесенных ему гофмейстером бессмертного Аарона, он разжирел. Ему срочно требовался поход, чтобы вместе с потом выгнать бесчисленное множество накопленных фунтов. Вскоре он снова будет стоять бок о бок со своим правителем и поможет ему раздавить войска Арама на равнине Куш.

— Тому подвывающему оборванцу пощады не будет, — громким голосом заявил Мадьяс. — А когда ты закончишь с ним, казни эту маленькую шлюху! — Вытянув руку, он указал на стоявшую рядом с Курунтой рабыню. — Она оскорбила нашего гостя и опозорила наш двор. Ее кровь должна смыть наш позор.

Малышка обернулась. Широко открыв рот, она уставилась на Курунту. А затем плюнула ему под ноги.

Мадьяс рассмеялся.

— Похоже, она не совсем лишена огня.

Курунта отвесил ей пощечину, швырнувшую женщину на землю. Кольца оставили на ее щеке кровавые следы.

— Пусть восемь жеребцов как следует насладятся тобой.

— В любом случае они больше мужчины, чем ты, лупоглазый!

Мадьяс прищелкнул языком и подозвал стражу.

— Позаботьтесь о том, чтобы она молчала, пока не рассказала о нашем госте вещи, которые никому не хочется знать.

— Эта шлюха лжет! — возмутился Курунта, но тут же покраснел.

— Конечно, — с улыбкой заверил его Мадьяс. — Все мы знаем, что шлюхи лгут, как только открывают рот.

Посланник закусил губу. Он понимал, что что бы ни сказал сейчас, позор его будет только расти. Разумнее всего будет промолчать, поэтому он последовал за Мадьясом в тень Звездной юрты.

Посреди большого шатра их ожидала хрупкая женщина в длинном белом платье. Ее черные волосы были собраны наверх при помощи золотых гребней. Когда они вошли в шатер, она обернулась к ним. Глаза ее были черны, как ночь, и казались огромными. Не красавица, подумал Курунта, но достаточно было посмотреть ей в глаза, чтобы понять, что она рождена для того, чтобы править.

— Это Шайя, моя тридцать седьмая дочь, гордость моего сердца и солнце моих дней.

Курунта поклонился принцессе. Она производила впечатление величественной и суровой женщины. Бессмертному Муватте будет мало радости от нее. Ходили слухи, что она командовала войсками ишкуцайя в Нангоге и сражалась в трех битвах против небесных пиратов Таркона Железноязыкого.

Женщина коротко поклонилась ему.

— То, что бессмертный Муватта послал полководца, а не придворного, чтобы просить моей руки, делает мне честь.

«Скорее чтобы купить тебя», — подумал Курунта, слегка поклонился и ответил на ее улыбку.

— Нет, это честь для меня. Как я слышал, ваш разум и воинское умение намного превышают обычные способности женщин.

— Довольно формальностей, — бессмертный Муватта кивнул, указывая на выход из шатра. Снаружи слышались пронзительные крики второго евнуха. — Я хочу посмотреть, как уйдет от нас рабыня с Шелковой реки. Ты убедился, что моя дочь не выглядит как вшивый верблюд со впалыми боками. Теперь идем.

Курунта не сдвинулся с места.

— Давайте закончим… — он едва не назвал это сделкой, — сватовство. Мой господин с радостью подарит пять сотен своих лучших лошадей лучшим всадникам этого мира, если ему даруют право делить ложе с прекраснейшим цветком пастбищ.

— Что ж, Курунта, раз уж ты заговорил об этом, поговорим конкретно и предоставим тем, кто пишет за нас, право прятать правду за красивыми словами. Шайя — самая любимая из моих дочерей. Право забрать ее у меня имеет свою цену. И она не соответствует пятистам лошадям из конюшен бессмертного Муватты. Я требую тысячу лошадей. И когда ты вернешься, приведи с собой пятнадцать сотен, чтобы я мог выбрать лучших из лучших. И не пытайся обмануть меня. Ты знаешь, за кражу и обман при этом дворе полагаются самые тяжкие наказания, ибо они свидетельствуют о недостатке уважения. А с недостатка уважения начинается гибель королевств.

На миг Курунта лишился дара речи от наглости этого вонючего варвара. Тысяча лошадей — это вдвое больше, чем изначальный выкуп за невесту. Он поглядел на жилистую принцессу, с вызывающей улыбкой ответившую на его взгляд. Он бы не дал за нее и трех лошадей из своих конюшен!