Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард. Страница 95

— Я наблюдал за вами еще раньше вечером, дорогая госпожа. Вы показались мне… — Он запнулся, с сомнением поглядел на нее. Он заметил, в каком она настроении, и понял, что она отошлет его прочь, если он ошибется в выборе слов. — Вы показались мне потерянной, госпожа моя. Показались мне такой же чужой при этом дворе, как и я сам.

На ее губах мелькнула улыбка. Может быть, все же будет лучше подарить ему немного времени, вместо того чтобы до рассвета бродить по лагерю.

— Не кажется ли тебе слишком смелым предположение, что я могу быть чужой в месте, где родилась?

— Что ж, драгоценная госпожа, мне показалось, что окружающий вас круг друзей несколько меньше количества цветов, распускающихся на персике ранней весной.

Робкая улыбка Шайи сменилась ухмылкой.

— А может быть, я отослала их прочь, чтобы провести свой последний вечер здесь наедине со своими воспоминаниями.

Целитель серьезно кивнул.

— Может быть, правы и те дикари Гарагума, которые верят в то, что звезд нет, а один из их горных богов каждый вечер набрасывает на солнце свой черный плащ. А те огоньки, которые мы по ошибке называем звездами, есть дырки, которые пробили стрелы в его плаще, ибо все боги Гарагума весьма воинственны. Несмотря на то что мудрецы моего народа лишь мягко посмеиваются над подобными историями, я признал бы правоту дикарей чисто с поэтической точки зрения. Такое объяснение звездам на небосклоне слишком красиво, чтобы не быть правдой.

— Это ты сейчас намекнул на то, что я, чисто с поэтической точки зрения, могла сказать неправду относительно численности моих друзей?

Он поднял на нее наигранно огорченный взгляд.

— Я в ужасе от того, что вы поняли меня именно так, драгоценная госпожа. Должно быть, все дело в том, что я еще не достиг полного понимания тонкостей вашего… подкупающе простого и прямолинейно структурированного языка.

— Я приняла решение потратить немного времени на то, чтобы выяснить, где у тебя пролегает грань между твоим неизменным чувством юмора и презрением к моему народу.

Целитель позволил себе тень улыбки.

— Хотите исследовать меня, дорогая госпожа? Служить вам удовольствие для меня. Впрочем, возможно, стоит поискать спокойное место, чтобы продолжить наш разговор. Мне кажется, что когда эта принцесса перестанет топтать своими ножками барабан, здесь снова станет ужасно шумно и неуютно.

Она кивнула.

— Идем.

— Если вам будет угодно, пройдемте со мной в Красную юрту. Думаю, сегодня вечером там нам никто не помешает.

Шайя удивилась тому, что он выбрал это место. Несмотря на то что именно там в тот ужасный день он сделал ее снова девственницей, Красная юрта не утратила для нее ни капли былой привлекательности. С тех пор она больше не была там, не рассматривала старые карты, не предавалась мечтам и воспоминаниям.

— Интересно, что сказал бы мой отец, если бы услышал, что ты приглашаешь меня в место, где нам наверняка никто не помешает?

На это он ничего не ответил, а вместо этого жестом пригласил ее следовать в сторону юрты с картами.

— Может быть, вы пойдете вперед, благородная госпожа? Вам выказывают уважение, перед вами расступаются. А я постараюсь удержаться сразу за вами, пока человеческий поток не сомкнется за вашей спиной.

Она слегка удивилась для ишкуцайя довольно завуалированному, однако для мудреца с Шелковой реки почти что невежливому требованию идти с ним в юрту. Это обстоятельство еще сильнее подстегнуло ее любопытство. Девушка радовалась возможности отвлечься от меланхоличных размышлений и без дальнейших экивоков направилась к Красной юрте, расположенной довольно далеко от дворцового шатра. Достаточно далеко, чтобы им не слишком мешало ликование, которое последует за танцем на барабане. Как и ожидалось, в юрте не было никого. Шайя опустилась на колени перед низеньким столиком и зажгла две масляные лампы, в то время как целитель сел в позу небесного цветка.

— Благодарю вас за ваше великодушие и за то, что в свой последний вечер вы согласились уделить мне немного своего драгоценного времени, принцесса Шайя.

Она ответила на благодарность коротким кивком головы.

Целитель некоторое время смотрел на пламя одной из масляных ламп. Черты его лица разгладились. Он дышал глубоко и равномерно. Казалось, он уснул. Шайя уже хотела заговорить с ним, когда он начал разговор сам.

— Глубокий стыд переполняет меня из-за того, какую роль я сыграл в закрытии врат в ваш потайной сад. Несмотря на то, что за свою жизнь я закрыл немало врат, до сих пор это всегда происходило по желанию дам, которые хотели избежать скандала. Но что мне было делать, когда к моему дому пришли посланники вашего отца? Они передали мне пергамент с печатью бессмертного Мадьяса, в котором мне приказывалось без промедления отправляться в Кочующий город. Я был подобен мыши, уже оказавшейся в пасти кошки. Жизнь моя висела на волоске. Неясно было только, сколько времени остается до часа моей смерти.

Лицо его отражало душевные муки. И, несмотря на это, история показалась Шайе странной. Хоть она и не думала, что старик ей лжет, его слова показались ей нелогичными.

— Почему ты исходил из того, что оказался в опасности? Ведь быть призванным к Кочующему двору великая честь. Мой отец собирает здесь лишь лучших в своей гильдии, Шен И Мяо Шоу.

Тот вздохнул.

— Обстоятельства, моя прозорливая принцесса, наполнили мою душу тревогой. Посланники пришли тайно, среди ночи. И несмотря на то что у них с собой было письмо с печатью бессмертного, одеты они были как простые путешественники. И они настояли на том, чтобы я отправился с ними в ту же ночь, не привлекая к себе внимания. Времени у меня было только на разговор со старшим сыном, чтобы поручить ему перевезти семью в место, где нас никто не знает. И я строго-настрого запретил ему возвращаться в наш родной город. После этого я вернулся к посланникам. Они позволили мне взять с собой лишь две сумки с самыми необходимыми иглами и ножами, а также некоторые самые важные напитки, настойки и травы. Мне даже не позволили путешествовать в закрытом паланкине, как положено человеку моего сословия, нельзя мне было взять с собой ни своих рабов, ни своего драгоценного повара.

Шайе пришлось взять себя в руки, чтобы не усмехнуться. Совершенно очевидно, что старик не понимает: для ишкуцайя само собой разумеется, что даже самые богатые сановники путешествуют без рабов и других удобств.

— При всем уважении, Шен И Мяо Шоу, твоя тревога кажется мне преувеличенной. Почему твоя семья должна быть в опасности, если ты сам не знал, по какой причине тебя призвали к Кочующему двору?

Шен И погладил свою реденькую бородку.

— У меня в народе говорят: «Голубка, на которую падает тень орла, умирает». На мой дом упала тень твоего отца. Я оказался вовлечен в одну из величайших тайн его двора, драгоценная принцесса, и вместе со мной моя семья. На Шелковой реке правители тщательно следят за тем, чтобы ни один луч света не упал в их дворцовые пещеры. Одного того, чтобы «возможно» знать, куда я отправился, достаточно, чтобы привести к смерти. Ибо поскольку мои способности хорошо известны, любой, кто узнает, куда меня отвели, сможет догадаться, что я там буду делать. Особенно в связи с вашей предстоящей свадьбой, драгоценная принцесса. Князь из моей страны без колебаний отдал бы приказ казнить всю мою семью. И я убежден, что за десятилетия, миновавшие со времен завоевания королевств Шелковой реки, ваш отец научился ценить не только наши чудесные ткани, но и образ мыслей наших правителей.

Шайя тоже села в позу небесного цветка. Она смотрела прямо в темные глаза старика.

— Народ степей проще в своих поступках. Интриги — не наше дело.

Шен И одарил ее мягкой отеческой улыбкой.

— Разве? Тогда я прошу вас подумать о событиях последних дней. Кто присутствовал при том… как было освидетельствовано ваше состояние? Ваш отец, один из ваших братьев, двое обрезанных и группа пожилых мужей, все из которых являются приближенными бессмертного на протяжении уже многих лет.