Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард. Страница 99

Табита бросила на Шайю оценивающий взгляд. У нее были красивые ореховые глаза со светлыми вкраплениями. «Вот откуда ее имя», — подумала Шайя. Она знала, что на лувийском это означает «косуля». Впрочем, глаза этой женщины были единственным, что ее роднило с косулей. В остальном она скорее напоминала кусок сушеного мяса.

— Я уверена, что за оставшееся время мы сделаем из нее послушную и счастливую невесту. Я исхожу из того, что мне будет дозволено укрощать ее, если на то возникнет нужда.

На губах Курунты на миг мелькнула улыбка.

— Я уверен, что необходимость возникнет. Но в день своей свадьбы она не должна быть покрыта синяками и следами от ремней. Ты ведь знаешь предпочтения бессмертного.

Шайя спросила себя, о чем они говорят и что ее может ждать на зиккурате.

Мать матерей надула губы.

— Последние годы он предпочитал девочек с кожей, как молоко кобыл, — бросила она презрительный взгляд на Шайю. — Я не понимаю, что он нашел в этой варварке. Полагаю, все дело в союзе.

Курунта пожал плечами, словно бы сомневаясь.

— Пути бессмертного неисповедимы.

Теперь Табита подошла к ней вплотную.

— От нее воняет, — раздраженно произнесла она, а Шайя почувствовала ее кисловатое дыхание. — И выглядит плохо. Что с ее губами?

Курунта вздохнул.

— Отказывалась пить. Я ведь уже говорил, она не понимает, какая честь ей оказана тем, что ее избрал Железный король.

Будущая надсмотрщица ущипнула ее за руки, живот и зад.

— У нее слишком тугая плоть. Так быстро мы ничего не сможем с этим поделать. И почему она молчит? У нее что, языка нет? — Глаза Табиты расширились от ужаса. — Только не говори, что эта баба еще и нема!

Курунта отмахнулся.

— Просто упряма, мать матерей. Однако прошу прощения, я должен удалиться прежде, чем врата снова закроются. Мне не пристало тратить силы Серебряного льва сверх необходимого.

Жрица бросила на Курунту лишь мимолетный взгляд.

— Желаю тебе хорошего пути и уверенных шагов по Золотой тропе, — она ткнула указательным пальцем Шайе под подбородок и заставила ее поднять голову. — Ты умный, девочка? — Она излишне громко и отчетливо выговаривала каждое слово, растягивала его. — Значит, хорошо слушаться. Хорошо служить!

— Несмотря на то что ваш язык кажется мне столь же суровым и холодным, как ваши горы, я взяла на себя труд изучить его, дорогая бабушка. Кстати, в моем языке используют именно это слово для матери матери.

Над переносицей Табиты обозначились две вертикальные морщины.

— Значит, ты ценишь прямоту, принцесса. Тогда позволь тебе сказать, что таких как ты на нашем языке называют шлюхой. Женщину, которая позволяет овладевать собой у всех на глазах, любовницу на одну ночь. Больше не будет, это я тебе обещаю, маленькая шлюшка. А если ты не понесешь ребенка, то я буду стоять в трех шагах от тебя, когда тебе перережут горло, чтобы ублажить твоей кровью богов и попросить у них плодородия для нашей страны.

Шайе показалось, словно в животе у нее растет шар. Каждое из этих слов было правдой. Она знала это, несмотря на то что никто и никогда не говорил с ней об этом в открытую.

— Вот она стоит, наша остроумная невеста, и таращится, как рыба на разделочной доске, — Табита подозвала женщин. — Подойдите и нанесите ей пару ударов, чтобы она запомнила мои слова и научилась смирению, которое должна испытывать шлюха, которой дозволено жить среди жриц.

Жрицы повиновались матери матерей без малейших колебаний. Молодая толстощекая женщина подошла к ней первой и робко ударила ладонью.

— Ты не должна ее гладить, Кара. Речь о том, чтобы наказать ее и привести на путь смирения. Мальнигаль, подойди и покажи ей, что я имею в виду. Заставь ее упасть на колени!

От группы отделилась сильная жрица с дубовым посохом. В ее глазах читалось предвкушение.

— Варварка-шлюха должна упасть на колени? — Ее голос звучал настолько гротескно высоко, что Шайя невольно улыбнулась. Голос совершенно не подходил к этой женщине, которая, казалось, могла поставить на колени быка.

— Только не бей по лицу, Мальнигаль. Мы ведь не хотим разрушить последние остатки красоты этой потаскухи.

Жрица, взглянув игриво на остальных, замахнулась посохом. Шайя перехватила ее руку в движении, воспользовалась ее силой, чтобы направить ее против нее самой и вывернуть Мальнигаль запястье, которое тут же сломалось с сухим треском.

Шайя забрала посох из обессилевших рук и ткнула его другим концом в грудь Табиты, испуганно отпрянувшей от нее.

— Слушайте меня все, потому что я не стану повторять дважды, — она повысила голос и заговорила тем же тоном, которым пользовалась, отдавая приказы своим воинам в гуще битвы. — Курунта забыл вам кое-что обо мне рассказать. Я принцесса-воин. Я принимала участие в семи крупных сражениях и в дюжине потасовок. Я резала горло мужикам, вонзала копья им в кишки и пробивала шипастой секирой им головы, как вареные яйца, — она переводила взгляд с одной жрицы на другую. — Я не вижу здесь никого, кого не смогла бы убить голыми руками. Я больше варварка, чем вы можете себе представить. Я ела сердца храбрых мужчин, а из их черепов велела делать кубки, из которых пила перебродившее молоко кобылиц. Я здесь потому, что такова воля двух бессмертных, и я ей подчиняюсь. Но вам я не подчинюсь. Вы будете играть по моим правилам.

Шайя указала ясеневым посохом на белые домики.

— Я буду жить в доме одна. Никто не приблизится к этому дому, пока я не позову. Никто не осмелится подойти ко мне сзади. Того, кто не будет придерживаться этого правила, я буду считать убийцей и подарю ему долгую смерть. Никто не заговорит со мной без приглашения. Я не стану мешать вам молиться. И вы не мешайте мне, и будете живы, когда настанет день Небесной свадьбы.

Мечты священнослужителя

«Апсара не подготовила меня к тому, что произойдет, если я заключу союз плоти с сыном человеческим», — думала Икушка. А теперь было слишком поздно! Она разделила с ним все. Все воспоминания и мысли сына человеческого были открыты ей. Барнаба был неплохим человеком, несмотря на то что она отчетливо чувствовала в нем потребность причинять зло. Была в нем неизгладимая ненависть к бессмертному Аарону, разрушившему, как он полагал, его жизнь. Какую роль сыграл в этом он сам, целиком и полностью подчинившись верховному жрецу Абиру Аташу, молодой человек не понимал.

Молодой священнослужитель был для нее загадкой. Она знала о его встрече со штурманом, который рассказал ему о ксанах. Один этот день наложил отпечаток на всю жизнь Барнабы. Та история не шла у него из головы. Он никогда не влюблялся в дочь человеческую и всегда мечтал о том, чтобы повстречаться с ксаной. Несмотря на то что он, будучи священнослужителем, должен был преследовать и убить ее, Икушка знала, что он никогда бы этого не сделал. При этом он абсолютно подчинялся идеалам священнослужителей. Человек, полный противоречий!

Она нежно погладила его по груди. Барнаба был истощен. Он не был создан для жизни в глуши, несмотря на то что никогда не признался бы в этом самому себе. Он обладал заметным упрямством, позволяющим ему идти по однажды выбранному пути, даже если это выходило за пределы его физических возможностей. Он стал бы влиятельным человеком, если бы остался при дворе бессмертного Аарона.

Она задумчиво изучала узкое, аскетичное лицо священнослужителя. Просто поразительно, сколько волос растет у людей в стольких местах. Она примирительно улыбнулась. Она изучила его тело, как внешне, так и внутренне. Погружаясь глубоко в размышления и пытаясь прочувствовать его, она ощущала, как работают мышцы его сердца, видела, как печень очищает его кровь, как заживают его раны. Если бы она не заключила союз плоти, он давным-давно умер бы. Поступая таким образом, она руководствовалась в первую очередь эгоизмом. Она хотела уйти от одиночества. Слишком давно жила она здесь и не осмеливалась уйти, поскольку вдали от источника ей пришлось бы закрываться защитным заклинанием, чтобы чувствительная кожа не высохла под лучами безжалостного солнца. Однако каждое заклинание представляло собой риск! Обладавший Незримым оком сумел бы распознать, кто она такая. Видящая без родины, бежавшая от своего дара и небесных змеев. Чужая в мире девантаров и детей человеческих. Они не потерпят ее здесь, если узнают, где она.