Меч ангелов (ЛП) - Пекара Яцек. Страница 25

–Всего лишь остановка в пути, - объяснил я и многозначительно посмотрел внутрь дома.

– О, прошу, прошу, сердечно прошу. - Он махнул рукой. - Что же я, Бог мне свидетель, за хозяин! Проходите, господа, чем Бог послал. Может быть, отужинаете? Или наливочки? У нас здесь прекрасные наливки, из сливы, чёрной смородины, бузины... Да и винца найдём, какого положено... Я не представился, что у меня с головой, Бог мне свидетель. Альберт Ламбах, к вашим услугам, мастер, я имею подлинную честь исполнять здесь, во славу Божию, обязанности настоятеля.

Что-то слишком много, на мой вкус, трещал этот священник, а опыт научил меня, что быстрый поток речи имеет порою целью утопить правду. Однако я знал, что быстро выясню, в чём здесь дело.

– Я не побрезгую приглашением, которое идёт от чистого сердца, - ответил я с улыбкой.

Курносу я велел отправляться на кухню, поскольку знал, что его вонь будет тяжело терпеть в небольшом помещении, и не хотел портить себе аппетит. То, что попик смешно морщил нос и старался тайком отворачивать голову, меня весьма забавляло, но я признал, что ради минуты легкомысленного развлечения глупо поступать себе во вред.

Мы сели в большой, старательно побеленной комнате. На стене висел огромный образ Христа, с Креста Сходящего, но, видимо, работу выполнял какой-то местный талант, потому что ноги Господа нашего были настолько кривыми, словно он всю жизнь провёл в седле, и меч он держал в левой руке. Между тем, ни в каких источниках не говорилось, что Иисус был левшой. Я заметил также, что один из римских легионеров держал арбалет, что было уже настоящей нелепицей.

– Прекрасная картина, - сказал я.

– Правда? – Обрадовался Ламбах. - В церкви Вы ещё не то увидите... У нас есть необычайное полотно, которое изображает прибытие святого Павла в Столпен...

Я осмеливался полагать, что во времена святого Павла на месте Столпена ещё росла не выкорчеванная пуща, но не намеревался спорить с Ламбахом, ибо почти каждый городок создавал собственные легенды, в которых Апостолы и святые занимали почётное место. Трудно, однако, было отделаться от мысли, что они должны были бы летать на пегасах, чтобы появиться везде, где их якобы видели. Тем временем служанка настоятеля внесла мясо, ломти свежего хлеба и кувшин пива. Настоятель разлил пиво по пузатым глиняным кружкам.

– С дороги горло промочить, а потом перейдём к наливочке, если пожелаете, мастер. Принеси той, бузинной, - приказал он девушке. - А в местном реликварии у нас есть даже палец святого Амброзия, – похвастался он. – А также перо из крыла архангела Гавриила, которое он уронил, принеся Весть Марии.

Я не стал комментировать эти откровения, не желая оскорбить местечковый патриотизм пастора, который, видимо, искренне гордился накопленной коллекцией реликвий. Меня интересовал лишь вопрос, сколько они стоили местным прихожанам. Девка развернулась на месте, колыхая тяжёлым задом.

– Приятное зрелище, - буркнул я.

– Ох, мастер, кто при моём сане обращает внимание на такие вещи? – Настоятель сделал мученическую мину и сложил ладони на груди. - Готовить умеет, чистая, убирает охотно и не крадёт. - Высчитывая преимущества служанки, он загибал по очереди пальцы правой руки, и я заметил на них два дорогих перстня, один с рубином, а другой с сапфиром. Неплохо должен он стричь свою паству, подумал я, чтобы хватило денег на такие игрушки.

– Значит, вы говорите, мастер, что перерыв в путешествии привёл вас в Столпен? – Проговорил он с полным ртом мяса. - Долго у нас пробудете?

– Пусть только кони отдохнут, - ответил я. - А завтра уже отправимся.

Он приложился к кружке, похоже, для того, чтобы скрыть от меня чувство облегчения, которое отразилось на его лице, и которое он неумело пытался спрятать.

– Разве что… - вымолвил я.

– Разве что? – забормотал с прижатой к губам кружкой настоятель и пытливо уставился на меня.

– Разве что задержат меня здесь дела профессиональной природы, – ответил я с улыбкой.

– Профессиональной?! - почти крикнул он. - Бог мне свидетель: вы шутите, мастер! Какие же дела профессиональной природы у вас могут быть в Столпене?

– А это уже вы мне объясните, - сказал я сердечным тоном.

Он сразу поник. Поставил свою кружку и, облокотившись на стол, подпёр голову кулаками.

– Значит, вы знаете. - Вымолвил он печальным голосом.

– Естественно, мы знаем, - я фыркнул. – Или вы думаете, что есть такие места на свете, куда не достигает милосердный взор Инквизиториума?

– Ничего такого я бы не осмелился…

– Кому отправили письмо? – Перебил я его.

– Моему епископу, - объяснил он быстро. - И удостоен я ответом, что, по счастливому стечению обстоятельств, при дворе епископа находится в гостях брат Маурицио Сфорца, один из элемозинариев Святейшего Папы. Я получил, Бог мне свидетель, уверение, что брат Сфорца захочет лично позаботиться о наших бедах. А он человек весьма учёный и опытный в розыске слуг сатаны и выявлении всевозможных его козней.

– В это свято верю, - сказал я.

Папские элемозинарии были, искренне говоря, не пойми чем. Не то отдельным орденом, но без иерархии и структуры, не то вольным обществом, но зато снабжённым бесчисленными привилегиями и прерогативами, исходящими из канцелярии самого Святейшего Папы. Они существовали уже много лет, но лишь в последнее время обратили на себя пристальное внимание Инквизиториума. Почему? А потому, любезные мои, что вместо того, чтобы заниматься раздачей милостыни, они начали вмешиваться в дело преследования чар и ересей. Похоже, некоторые люди в Апостольской Столице решили, что дилетантского запала достаточно, чтобы конкурировать с инквизиторами, обученными в преславной Академии. Очевидно, попытки подрыва компетенции Инквизиториума и замещения нас священниками случались непрерывно. Я имел когда-то возможность разоблачить преследующего ведьм каноника Пьетро Тинталлеро, который, в конце концов, исполненный раскаяния, признал, что сам является главой чернокнижного шабаша и богохульствует над нашей святой верой. Поскольку доказательства его деятельности были неоспоримы, то всё закончилось счастливо и через пламя костра мы провели его душу в Царствие Небесное. За что, в конечном итоге, он горячо нас благодарил. А я утвердился в убеждении, что нет более прекрасного зрелища, чем вид сокрушённого грешника, который в болезненном экстазе, среди пламени, громко признает грехи и благословляет Инквизиториум, который в своём милосердии направил извилистую тропу его жизни.

Присутствие брата-элемозинария не сулило, однако, ничего хорошего. Я, правда, никогда не слышал о Маурицио Сфорце и его делах, но сам факт, что священник будет заниматься такой сложной материей, как преследование чернокнижия и ереси, будил мою самую глубокую обеспокоенность. Ибо если будет позволено, чтобы вода сделала даже маленькую щель в плотине, то пролом начнёт увеличиваться, пока, в конце концов, безудержный поток не разорвёт стену и не зальёт спокойные долины. А этого никто в здравом уме не мог допустить.

– Когда брат Сфорца пожалует в Столпен? - спросил я.

– Ожидаем его со дня на день, - быстро ответил настоятель. - Следовательно, как видите, нет надобности, чтобы вы изменяли планы и посвящали ценное время нашему убогому городку. Бог мне свидетель, мастер, наверняка более интересные вещи требуют вашего внимания.

О, я гляжу, попик хочет от меня избавиться, поскольку, видимо, считает, что легче поладит с другим священником или монахом (среди элемозинариев были и те, и другие), чем с инквизитором. Я не знаю, почему большинство людей наивно полагают, что главной мечтой должностного лица Святого Официума является разжигание максимально большого количества костров на максимально большой территории... Между тем, возведение костра для справедливо осуждённого грешника было всего лишь благословенным венцом нашей работы, которого мы достигали, проводя тщательное следствие. И в ходе этих расследований и процессов выступали как горячие обвинители, праведные юристы и справедливейшие судьи. Ну, по крайней мере, так гласит теория...