Судьба грязнокровки (СИ) - Балакин Андрей В.. Страница 6

— Для того, чтобы посадить меня в Азкабан, контракт был расторгнут, а меня эмансипировали на год раньше и отчислили решением попечительского совета.

— Это спорный вопрос! Вам все равно нужно вернуться в Хогвартс, посетить лечебное крыло и привести себя в порядок. Беритесь за портал, — скомандовала Макгонагал.

Здравствуй мой дорогой несуществующий друг. Пишет тебе зека Грейнджер, откинувшаяся неделю как из Азкабана. Я пишу тебе потому, что больше некому, уж извини. Еще недавно у меня было много друзей, но потом я прослыла предательницей. В камере я познакомилась еще с одним хорошим другом и наставником. Но она сбежала из тюрьмы и стала маньячкой. И я на нее сразу настучала.

Я как откинулась, сразу была отправлена подхарчиться–подлечиться в Хогвартс профессором Макгонагал. Она надеялась, что я помогу выиграть кубок школы гриффиндору, но я и её предала. Так как меня отчислили, меня распределили по новой. И Шляпа заявила, что для гриффиндора я стала слишком труслива, для Хафлпафа неверна друзьям, для Слизерина рыл… кровью не вышла, и остались у меня только мозги для равенкло. Но равенкло — факультет одиночек. И это хорошо! Некого предавать. Хотя иногда поговорить хочется, но от меня как от чумной шугается даже факультетская дурочка Лавгуд, говоря, что у меня слишком много мозгошмыгов.

Но дело не в мозгошмыгах (я их тоже вижу на втором слое сумрака, ака заслуженная дурочка гриффиндора), ей Гарри Поттер тоже написал письмо про то, какая я предательница и не велел дружить со мной. Он хоть и отдыхает на пляжах Латинской америки, но все равно держит руку на пульсе Хогвартса, и не забывает бывших друзей обосра… вспомнить. И, знаешь, я в одиночестве абсолютно счастлива… была. Целую неделю.

А потом я решила предать своего преподавателя по ЗОТИ, профессора Амбридж. Я написала в министерство, где оклеветала порядочную женщину, что она пытает школьников на отработках. Меня отконвоировали опять в министерство, где предъявили обвинение в клевете и хищении у профессора орудия пыток. По совокупности меня осудили на два месяца Азкабана. А потом добавили заочно еще три года за побег из зала суда. В общем ПРОЩАЙ АНГЛИЯ! Следующее письмо напишу из Франции.

Великанша зашла в кабинет и вздрогнула. В запечатанном кабинете сидела на стуле незнакомая девушка и ждала её.

— Мадмуазель? Как вы сюда попали? — строго спросила мадам Олимпия Максим.

— Я хотела поступить на обучение к вам, — потупив взор сказала Гермиона: — Меня зовут Гермиона Грейнджер.

— Припоминаю, — кивнула головой Олимпия: — Почему вы покинули Хогвартс и зачем пробрались в мой кабинет?

— Я подумала, что все равно нужен экзамен, чтобы вам иметь представление о способностях ученицы. Потому и проникла в зачарованный кабинет, — скромно ответила Гермиона: — А Хогвартс я покинула потому что в этом году сразу после моего дня рождения меня там изнасиловали. А когда я, защищаясь, прокляла насильников, меня посадили в Азкабан на месяц. После месяца отсидки, меня попытались убить подкупленные авроры. Но я смогла убежать. Далее в Хогвартсе со мной никто не дружил, но меня это устраивало. А когда наша преподаватель ЗОТИ начала устраивать пытки на отработках, я написала жалобу в министерство. За что меня опять осудили на два месяца Азкабана, чтобы научить смирению. А когда я сбежала из зала суда, меня осудили еще на три года. В общем, прошу политического убежища.

— Какие жуткие вещи ты говоришь! Разве это возможно?

— Я стараюсь никогда не лгать насчет фактов. Это бессмысленно. Лишь иногда интерпретирую информацию в выгодном для себя свете. Это мое право.

— Ну, хорошо… а почему именно к нам?

— Я хорошо знаю французский язык, я эмансипирована и не связана детскими магическими контрактами на острове, у вас есть чисто женские факультеты, на которых могут даже вейлы без проблем учиться, а я сейчас с трудом перевариваю общество парней…

— Понятно. На какой факультет ты хочешь сама попасть?

— Небесные ласточки. К ним вообще парней не допускают. И у них сильная теоретическая подготовка. Я не люблю спорт.

— Но у «Небесных ласточек» много часов хореографии! Это тот же спорт!

— Это мне подходит. Танцы не порождают ненависть и зависть. Танцы умиротворяют.

— Хорошо мисс Гермиона Грейнджер, я вас возьму, но под другим именем. Мне не нужен скандал с английским авроратом, который вас ищет. Какое имя вы хотите?

— Катерина Долохова.

— Но Долохов тоже в розыске! Вас будут спрашивать…

— На это и расчет. Никому не придет в голову, что под именем одного разыскиваемого скрывается другой. Как только установят, что я не родственница тому Долохову, про меня забудут.

— Как–то слишком хитро… но я согласна. Пусть будет по–вашему, вижу вы все продумали. Я беру вас, прежде всего потому, что наслышана о ваших учебных успехах в Хогвартсе. Талантам везде рады. Но, надеюсь, что от вас проблем не будет. Иначе придется сразу вас выставить.

— Благодарю вас мадам Максим!

— Мадемуазель Долохова! — в ужасе воскликнула медичка, увидев живот Гермионы на осмотре: — Что это за безобразие? Зачем вы изрезали живот?

— Это сибирская система рун, мадам Крюшон, — вежливо ответила Гермиона: — Защитный и согревающий комплекс. В Сибири морозы до 50 градусов!

«Какой я молодец! Ни слова не солгала, а обманула женщину».

— Это варварство! — проворчала медичка: — Вы прелестная молодая девушка, а так себя изуродовали.

— Сибирь не тропики, там голопузыми не ходят, — прокомментировала Гермиона, одеваясь: — И, по–моему, эти руны придают моему животу индивидуальность.

— А еще они вам придают магическое истощение регулярно! — отрезала мадам Крюшон: — Они высасывают из вас силы.

— Я еще не стабилизировалась как ведьма. Я юный растущий организм! Нагрузки мне только на пользу.

— Ладно, растущий организм, у вас заметно некоторое истощение. Плохо питались? Возьмите укрепляющее зелье и идите, вас ждет ваш декан, мадам Хиронделла.

— Мерси, мадам!

— Мадемуазель Долохова! — строго заговорила мадам Хиронделла: — Не думайте, что на наш факультет попасть легко! У нас строгий фейс–контроль и требования по физической подготовке. Ваше счастье, что вы не уродливая толстуха. Но у нас еще высокие требования по дисциплине и толерантности. Только на нашем факультете учатся вейлы. Вы не страдаете ксенофобией?

— Нет мадам, у нас в России, даже суккубы учатся в академии Мальпупунер. Мы русские очень толерантны.

— Я слышала, что месье Антонин Долёхов весьма нетолерантен. Он не ваш родственник?

— Нет, мадам, даже не однофамилец.

— Тогда вы не против, если я вас поселю в комнату с двумя вейлами? Спальни у нас рассчитаны на троих, а на пятом курсе учатся только две вейлы. Все–таки толерантность большинства девочек не заходит так далеко, увы.

— Без проблем. Лишь бы не вампиры.

— Вы еще не купили все необходимое? Понятно. Вот список с указанием лавок и многоразовый портал на Монмартр. Там увидите проход в волшебную часть Парижа.

— Алле? Мам–пап? Вы у тети Розы на Сен–кло? Там и сидите. Мы пока не увидимся. Я на Монмартре, по магазинам пройдусь волшебным. Да, меня взяли в школу! Туда куда и хотела. Под другим именем. Нет, денег не надо. Я же говорила, что научилась клады искать? Так что денег у меня навалом. Все целую, пока! — Гермиона повесила трубку и пошла к порталу на тайную улицу имени Жанны Дарк.

Гермиона, изучая сумрак, натолкнулась на интересный феномен — неподвижные вещи начинают проявляться на втором слое. И это как правило клады, потерянные вещи. Но при этом их видно. Поэтому она имела возможность находить разные закопанные и замурованные в стены ценности и извлекать их оттуда. Все она тут же помещала в пространственный карман.

Вначале она хотела сделать себе безразмерную сумку, но потом сообразила своим тюремным опытом, что сумку могут отнять, и сделала себе просто рунами сумку на животе как у кенгуру. То есть самой сумки не было, но была рунная вязь, создающая вход в подпространственный карман, куда можно напихать сколько угодно вещей. И работал он только на её руку и желание. Теперь даже голой, она не останется без багажа. И почему раньше никто не придумал? Это же так элементарно просто! Нет нужды использовать магические материалы для сумки, достаточно написать правильно руны на коже.