Изгнание владыки - Адамов Григорий Борисович. Страница 36

Ирина читала записку, украдкой поглядывая на плотного, несколько грузного человека, сидевшего в кресле у ее рабочего стола. Его живые, умные глаза, открытое выражение лица произвели на нее хорошее впечатление. Судя по проседи в густых усах и морщинкам у глаз, он был далеко не молод. Спокойная уверенность движений говорила о большом жизненном опыте и чувстве собственного достоинства.

Последнее время, в связи с увеличивающимся размахом строительства ВАРа, завод действительно испытывал нужду в работниках, особенно в производственных цехах, за которые несла ответственность Ирина.

Она чувствовала некоторую неловкость перед Березиным, какую чувствует человек, нанесший другому незаслуженною обиду. С Березиным она не встречалась с прошлой весны, но самоотверженная работа Березина, завоевавшая ему всеобщее уважение, даже популярность, была ей известна.

Заключительные слова записки и общий тон ее тронули Ирину: она чувствовала заботу не только о заводе, о строительстве, но и лично о себе. Ирина была благодарна Березину за внимание, доброту к ней и – неловко было сознаться даже самой себе – за непоколебимую верность ей.

Ирина доверчиво подняла глаза на Акимова, тот выжидающе смотрел на нее.

Из короткого разговора Ирина узнала о его прошлой работе. Больше всего ее обрадовало упоминание Акимова о его особенном интересе к автоматизации литья: автоматика его всегда привлекала, он с успехом работал в этой области. Это было как раз то, в чем больше всею нуждались литейные цехи завода.

– Большой ли персонал на заводе? – поинтересовался, в свою очередь, Акимов.

– Не очень, – ответила Ирина. – В цехах занято двести двенадцать человек, работников снабжения и складских – около пятидесяти, в конструкторском бюро – двести шестьдесят семь человек, в лабораториях – восемьдесят семь да в управлении и конторе – тридцать пять человек. Всего около шестисот пятидесяти человек. Как видите, немного.

– Большая механизация? Автоматика? – живо спросил Акимов. – Насколько примерно у вас механизированы и автоматизированы производственные процессы?

– Вы спрашиваете только о производственных процессах в цехах?

– Лучше, конечно, цифры по всему заводу, если это вас не затруднит.

– Пожалуйста! – с некоторой гордостью усмехнулась Ирина.

Она порылась в кармане и вынула горсть конфет.

– Вот, – протянула она их с улыбкой Акимову, – пожалуйста. Это мои любимые…

– Это что? Задаток? – в свою очередь, улыбнулся Акимов, беря одну конфету. – Связываем меня по рукам и ногам? Ведь я тоже грешен насчет сластей.

– Да что вы? – обрадованно рассмеялась Ирина. – Вот приятно слышать! А то все смеются надо мною: сластена, сластена… Ну-с, так вот. Наша контора механизирована, я бы сказала, процентов на семьдесят пять. В конструкторском же бюро все вычисления, расчеты, которые занимают так много рабочего времени конструкторов, производятся исключительно счетно-аналитическими машинами. Даже чертежная работа больше чем наполовину механизирована. Наши конструкторы заняты только тем, что думают, изобретают, составляют формулы, уравнения, делают наброски, эскизы, а почти всю черную математическую и оформительскую работу делают за людей машины.

– Да, – задумчиво сказал Акимов, – это потому, что вашему заводу всего десятка два лет. Новый завод… К сожалению, мне приходилось работать только на старых, правда зачительно реконструированных, заводах, где механизация и автоматика коснулись преимущественно производственных цехов. А у вас как дело обстоит в этих цехах?

– О, здесь, по-моему, достигнут предел мыслимого! – с гордостью заявила Ирина. – Раньше, лег тридцать-сорок назад, на таком заводе работало бы не меньше десяти-двенадцати тысяч человек! А ведь мы производим только часть необходимой нам продукции, остальное нам дают четыреста других заводов, которые кооперированы с нами.

– Боюсь, не придется ли мне пожалеть, что я перешел работать на такой завод.

– Почему? – с недоумением спросила Ирина.

– Помилуйте, – улыбаясь и разводя руками, произнес Акимов, – что же мне здесь делать, в этом царстве самостоятельных автоматов? Нянькой ходить возле этих стальных ребятишек и время от времени вытирать кому-нибудь из них носик? Право, это очень скучно!

– Ах, вот в чем дело! – рассмеялась Ирина. – Ну, не огорчайтесь. Для вас мы приберегли последние шесть процентов, недостающих до ста, чтобы наша автоматизация была полной. Для летчика, например, самое трудное – выжать последние метры до потолка, а для производственника – вот эти последние проценты механизации и автоматизации. Итак, Константин Михайлович, когда вы могли бы приступить к работе?

– Я хотел бы использовать свое право на декадный срок для предварительного ознакомления с заводом, цехом, механизмами и людьми.

Огорчение едва заметно отразилось на лице Ирины.

– Михаил Борисович Кантор, – сказала она вздохнув, – временно исполняющий сейчас обязанности начальника фасоннолитейного цеха, хотя и усердный, горячо интересующийся делом работник, однако еще очень молод, недостаточно опытен и… какой-то нерешительный робкий. Это, конечно, со временем пройдет…