Чернокнижник. Черная Месса - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 26

Жуткие рисунки пиктограмм, которые в последствии необходимо будет все же рисовать, были дополненные текстом на латыни. Это хорошо, поскольку большая часть, да что там — почти вся книга была на неизвестных Думу языках. Начиная Мандарин и заканчивая наречием какого‑то Ацтекского племени. Так что на расшифровку уйдет явно не один и даже не пять лет.

Благо Алекс свободно владел английским и немецким, умел писать и говорить на арабском и кантонском, читал на французском и испанском, немного знал хинди и фарси, а так же иврит. Последний выучил от скуки, потому что в какой‑то момент его жизни единственной доступной книгой оказалась Тора.

— Дин даже никогда не врал, — Лиза продолжала говорить о покойнике исключительно хорошее. — Наверное, он был идеальным парнем. Может его поэтому и убили? Судьба просто не может себе позволить отдать девушке идеального парня.

Рисунок козла идеально дополнил слова Стронтон, но Алекс и бровью не повел. Он, свернув под эстакаду, продолжил чтение. Что же латиняне писали про "Неганте"? Как выяснилось, это было вполне себе языческим заклинанием.

Неудивительно, что подобное знание появилось именно во втором веке — в эпоху распространения христианства. Если быть конкретным, чары развеивали "святую сущность". И, как это не редко бывает, не только "святую", но и вообще — почти любую. Называлось же колдунство — "Темным Отрицанием". Что, на вкус Алекса, оставалось избыточно пафосным.

— Жаль миссис Метфилд, — продолжила Лиза. — Ты бы знала какой она жизнерадостной была. Совсем не дашь пятьдесят! Боже, она ведь всего месяц не дожила до юбилея…

Второе заклинание, использованное Алексом, оказалось не в пример проще. "Адская молния". Все еще пафосно, но уже намного осмысленнее. Написано в начале семнадцатого века, чтобы… плавить двери сокровищниц. И, опять же, внезапно выяснилось, что оно может несколько больше. К примеру — уничтожать нетелесные сущности, а еще выжигать у попавшего под действие душу. В следствии чего признано "одним из чернейших" и запрещено.

— И маленькая Соя, — Лиза разве что не всхлипнула. — Она была такой красивой и такой смешной.

Кстати, насколько понял Алекс, и "Черная Месса" и "Проводники" являлись созданиями Хартии. Вот только что это за зверь такой и с чем его едят, понять было сложно. То ли группа магов, после очередной стычки, поделила всех на Порядок и Хаос. То ли произошел какой‑то катаклизм и все, сговорившись, дружно подписали соглашения. Придумали себе законы и парней, следящих за их исполнением.

Дойдя до этого момента в предисловии (да — да, у гримория оказалось предисловие), Алекс чуть было не скатился в кювет.

— Я понимаю, тебя это шокирует — но держи машину ровнее, — прокряхтела Лиза, потирая перетянутый ремнем бок.

— Прости, — извинился Алекс. — Но ты продолжай. Лучше выговориться, чем держать все в себе.

Стронтон чуть помолчала.

— Спасибо, — повторила леди. — Ты очень хороший слушатель.

Госп… Алекс припомнил сцену в доме Метфилдов и поспешил исправиться — дьявол! Она даже не представляет, насколько он хорош как слушатель!

И упомянутыми Керком Стражами оказались ни кто иные, как Джины. Те самые из арабских сказок. Вот только вместо того, чтобы жить в лампах и исполнять по три желания, они ревностно охраняли сакральные таинства Хартии. Как при этом появлялись маги Хорты — для парня большая загадка.

— Мы приехали, — неожиданно сказала Лиза.

И действительно, машина, недовольно ворча, остановилась на вершине невысокого холма. Дорога из разбитого асфальта, раскрашенная нелепыми, ярко — белыми полосами, вела прямо к зданию школы.

Невысокое двухэтажное строение, увенчанное весьма условным крыльцом. Ведущий к нему пандус давно и безнадежно растрескался, некультурно выставив на всеобщее обозрение исподнее из арматур. Стены и вовсе угрожали серыми пятнами отсыревшего кирпича. Крыша шелестела жестью на ветру, от чего создавалось впечатление, что эта "избушка" натурально кого‑нибудь съест.

Со стороны парковки, весьма контрастно заставленной старыми и новыми, спортивными машинами, тянулась вереница учеников. Столь же, к слову, контрастная. Видимо правду говорят, что в подобных пригородах живут либо бедные, либо же напротив — совсем не бедные.

— Пойдем, — Лиза уже открыла дверь, как её остановил Алекс.

— А у тебя в школу пропускают каждого желающего?

Не по годам прекрасная глаза округлились, а секундой позже Лиза грязно выругалась. Видимо накладывался отпечаток жизни бок о бок с шерифом.

— Подожди секунду, — попросил Алекс, закрывая глаза.

Не могло же в этом сборнике таинств не найтись подходящего на подобный случай заклинания. Ну там — невидимость, неосязаемость, отвод глаз, смена личины, смена пола… да хоть что‑нибудь.

Думский около десяти минут листал Черную Мессу, но кроме многочисленных кровавых пособий так и не нашел ничего подобного.

— Проклятье, — процедил парень. — Значит эта магия у них разрешена? Чертовы супер — мены.

— Что делать‑то будем? — спросила Стронтон.

— Импровизировать.

Думский открыл дверь и решительно пошел ко входу в школу. Лиза несколько пришибленно семенила следом. Настроение у девушки колебалось не хуже стрелки счетчика Гейгера в Чернобыле. То она была мало чем отличима от Джин, то пародировала комнатную зверушку. Вот и сейчас она, притупив взгляд, покорно шла следом. Неужели на людей настолько сильно действует утрата близкого человека.

Сам‑то Алекс не помнил ни смерти матери, ни, тем более — отца. Всю жизнь парень жил особняком ото всех остальных и так и не успел завести тесных связей. А в ноной стране за пару дней тесными связями не обрастешь.

Поднявшись на крыльцо и убедившись в том, что сериалы и фильмы, в которых подростков играют тридцатилетние актеры, врут, Дум подошел к стойке охраны. Металлоискатель, ленивый пузан в темно — синей форме и явно не пустая кобура. Ну чем не радостное приветствее подрастающего поколения.

— Добрый день, — Алекс сверкнул корочками с правами и карточкой слушателя СПбГУ.

— Не задерживай очередь, — буркнул охранник и продолжил следить за показаниями арки.

Коридор в школе выглядел вполне себе обычным. Разве что по стенам красовались красные шкафчики, а ламинат блестел не хуже кафеля в бассейне. Пахло здесь, как ни странно, хлоркой и еще одним странным оттенком. Алекс не сразу разобрал в нем аромат разбитых мечтаний и несбывшихся надежд. Типичная школа в начале учебного дня.

— Это что сейчас было? — прошипела Лиза, вновь сменившая темперамент.

— Старый студенческий трюк, — пожал плечами Думский. — Я так на сотню другую лекций проходил. В разных институтах. И даже в разных городах!

Стронтон недоверчиво фыркнула.

— Магия, — поморщилась она.

— Никакого обмана! — возмутился Дум. — Главное идти с видом человека, который уверен в том, что ему можно здесь пройти.

— Говоришь как вор.

Дум не стал уточнять, что в своей нелегкой учебной жизни ему приходилось и воровать. Когда денег не хватало на учебники, а к компьютеру не подпускали за очередной вымышленный проступок, Алекс ворочал методички, конспекты и даже научные труды. Последние преимущественно из библиотек, а вот первые два — из сумок студентов.

К чести Думского — он их возвращал. Почти всегда!

— Вряд ли ты так же сможешь попасть в класс, — заметила Стронтон, натянуто улыбаясь приветствующим её людям.

А девушка‑то, оказывается, обладала популярностью. Народ не отпугивало даже наличие родителя в силовых органах. А тинейджеры в таких местах, насколько знал Алекс, больше всего боялись именно департамент шерифа.

Ведь именно эти товарищи в коричневых рубашках и синих штанах могли на раз испортить личное дело. Курил марихуану, занимался сексом в общественном месте, распивал алкоголь и все такое прочее.

— Нам и не нужно попадать в класс, — ответил Алекс. — Опиши своих подруг.