Вызов - Леусс Линда Е.. Страница 5

Зал оказался достаточно большим помещением  без окон, но  наполненным скульптурами, каждая из которых освещалась лучом желтоватого света,  исходящего из маленького диска, установленного примерно в метре от головы каждой статуи. Потолок же наоборот терялся в темноте, освещаясь лишь небольшими гроздьями  осветительных  шаров. Освещение  каждой скульптуры позволяло рассмотреть ее во всех подробностях.

- Это посмертные статуи предков, всех кто правил Дрэклау до отца. – задумчиво глядя на  ближайшую  статую пояснила Эсмириль. Анна с любопытством разглядывала могучие фигуры предков, а Драк не проявил к ним ни малейшего интереса, что-то внимательно рассматривая у себя под ногами. Статуи стояли на каменных постаментах, на которых были высечены имена, даты рождения, смерти и правления  Повелителей.

Мне эти скульптуры  напомнили восковые фигуры, которые я  однажды видел в музее, до того реалистично они выглядели. Они были одеты в настоящие  доспехи и имели при себе оружие. Я не удержался и потрогал одну из статуй рукой, она,  вопреки моим предположениям, оказалась каменной, что меня удивило, ведь скульптуры даже передавали цвет кожи, глаз и волос, у некоторых они были заметно темнее, чем у остальных.

 Эсмириль ухватила меня за руку и повела в дальний конец зала. Приблизившись к одной из крайних статуй, она положила руку на каменную кисть одетую в боевую перчатку  с шипами  и сказала  –  Это Верел.

Верел Тули при жизни был здоровяком,  ростом примерно двух метров и очень широким  в плечах.  Поднятое забрало шлема оставляло открытым его смуглое, худощавое, хищное лицо, с темными глазами, крючковатым длинным носом, узкими упрямо сжатыми губами  и  волевым подбородком спрятанным в  короткую  седую  бороду. Два шрама пересекали его правую бровь и щеку уходя под шлем. Он горделиво смотрел поверх  наших голов темно-карими глазами и мне с трудом верилось, что это всего лишь статуя.  На доспехах  Верела  не было ни намека на ржавчину, а одежда выглядела так, словно статую одели только вчера, хотя Эсмириль уверила нас, что и оружие, и доспехи не менялись со дня смерти их обладателя.  Основатель династии опирался обеими руками на длинный двуручный богато украшенный меч, к кожаному широкому поясу с  серебряными  бляхами был приторочен  тяжелый  боевой нож, рукоятка которого тоже была усыпана драгоценными каменьями.

- Шаманы создали здесь специальные условия, чтобы все реликвии сохранялись  в неизменном виде  много лет. Оружие зачаровано на крови своих хозяев и представляет немалую  магическую ценность.  –  объяснила Эсмириль.

-  Я никогда не видела такого потрясающе красивого оружия! – искренне восхитилась Анна, протягивая руку, чтобы  прикоснуться к мечу, Драк мягко, но решительно перехватил ее.

 - Боевое оружие трогать нельзя. – он поцеловал руку  Анны, словно извиняясь - Оно  верно служило  своим хозяевам на протяжении всей их жизни, а после смерти сохраняет  в себе частичку их  сущностей и вполне может постоять за себя. Если ты не из клана Тули и у тебя нет лишних пальцев, с которыми ты готова расстаться, то не следует прикасаться к мечам.   – продолжил  Драк, внимательно глядя на статую своего предка. Мы с Эсмириль переглянулись, а Анна понятливо кивнула головой и с опаской покосилась на меч, которым восхищалась минуту назад.

 Осмотр Зала Предков растянулся на несколько часов, Эсмириль давала краткие исторические справки про каждого из ее предков, мимо статуи которого мы проходили.  Мы  медленно  двигались  обратно к выходу вдоль  длинной череды статуй, чьи  каменные лики строго взирали на нас темными глазами,  отчего создавалось ощущение, что великие предки Эсмириль следят  за потомками  сквозь века и вопреки смерти. У подножия каждой статуи стояла чаша, сделанная из незнакомого фиолетового метала, в которой горел бледный, желтоватый огонек.

- Это чаши памяти, – тихо произнесла Эсмириль, глядя на одну из скульптур – по нашим поверьям пока в них горит огонь ничто не может нарушить покой предков, а они знают, что их кровь жива.

- Красивая традиция. – согласился я.

 - Огонь зажигают сразу после  огненного погребения и он никогда не гаснет.  – Эсмириль указала пальцем на невысокую вазу, которая стояла за статуей – Это прах умершего, мы рождены от святого Огня и в него же возвращаемся.  Драконы никогда не предают своих мертвых земле.  -  Эсмириль положила к ногам одной из статуй хрупкий белый цветок и приложив правую руку сначала к глазам, а потом к груди,  дотронулась до руки каменного короля  и произнесла – Да не погаснет огонь в чаше памяти.

Выйдя из зала  мы некоторое время молчали, поднимаясь вверх по лестнице. Поднявшись на первый этаж  Анна  со смущенным смешком призналась, что  ей все время казалось, что какая-нибудь из статуй  вот-вот  покинет свой пьедестал и поинтересуется, кто мы такие и  зачем нарушаем покой  умерших. Мы посмеялись над ее страхами, даже Драк соизволил улыбнуться,  а  Эс заверила, что за все время существования Шерданна ни одна из статуй не оживала и тем более не грубила гостям.  Оказалось, что  поход в Зал Предков является частью экскурсии для гостей Шерданна и усопшим якобы наоборот нравится внимание живых. К слову сказать, у меня тоже возникало подобное ощущение, но мне казалось, что статуя если и оживет, то только ради того, чтобы поболтать с нами и узнать, как идут дела в мире живых.

Я приходил в  Зал  Предков еще несколько раз, уже без Эсмириль, читал памятные таблички, рассматривал  лица давно умерших Повелителей Драконов  и мне казалось, что их любопытные души не менее пристально рассматривают меня. Зал не смотря на свое предназначение совершенно не походил на кладбище, в нем не чувствовалось атмосферы скорби и уныния, скорее наоборот, он  казался уютным и каким-то обжитым. Может быть дело было в неугасимых чашах памяти, в неярком освещении, или в сладковато-пряном запахе фимиамов, курящихся в больших чашах, укрепленных на стенах, а может в белых цветах лежащих у подножья некоторых статуй, или в том, что сами статуи совершенно не казались неодушевленными.

По  прошествии некоторого времени, я освоился в Шерданне и больше не боялся потеряться. Главное здание, построенное Верелом, было самым большим, в нем располагались главные залы и парадные чертоги, но члены семьи жили в восточном крыле, домашнем, как называли его вагары, куда можно было попасть только по приглашению.

Шерданн  был  выстроен  из  криггена, желтоватого камня с серыми и зеленоватыми прожилками, который добывали в пятистах лигах севернее, именно оттуда пришел Верел и предпочел хоть таким образом сохранить память о покинутой родине .   Кригген был распилен на б ольшие бруски  размером примерно метр на два и подогнан  с  такой точностью, что стыки практически не были видны.  Кригген обладал  замечательными теплоизоляционными свойствами. Климат в этой части Дрэклау был резко-континентальным, ледяные ветры, дующие с ледников Муэхха, приносили с собой холодные зимы, а летом жара частенько переваливала за сорок градусов, но в Шерданне было не холодно зимой и не жарко летом, кригген прекрасно заменял кондиционеры.

За годы прошедшие с момента смерти Верела,  Тули значительно расширили свои владения, так как  Шерданн перестал вмещать потомков, придворных и молодых Драконов, которые съезжались в Шерданн со всего Дрэклау, чтобы подготовится к традиционному турниру, который являлся частью ритуала посвящения в воины  и  в  человеческом понимании соответствовал наступлению совершеннолетия. Двести лет спустя  после смерти Верела, Г ирран Хромой  пристроил правое крыло, обращенное на восток, а  еще через сто  Кайл Второй  – западное,  оба крыла примыкали к  основн ому зданию и заканчивались двумя башнями, верхушка одной из которых была плоской.   Шерданн был построен на самом краю плато, его северная часть обрывалась прямо в бездну, а дальше грозно высились Муэххские горы, за которыми начинался океан. Видимо, чтобы смягчить брутальные  очертания Шерданна и напомнить, что кроме воинов в нем проживают и прекрасные дамы в защищенном от ветров дворе  был разбит парк с вековыми деревьями и  аккуратными  клумбами  с цветами. Дорожки лучами разбегались от центральной клумбы,  вскоре теряясь в  густых кустах парка . Шерданн и парк перед ним невольно напомнил мне поместье, конечно, несравнимое с ним по величине и величию, но полностью отражавшего вкусы и понятия о прекрасном его хозяев. В восточной части , в глубине парка располагался Марха Тэйва, Шаманский Чертог, цитадель верховных шаманов, с  которыми  мне  очень скоро  предстояло   познакомиться .