Лесной царь - Платунова Анна. Страница 7

– Мы в порядке! – крикнула Ася, с трудом поднимаясь на трясущиеся ножки. Страшила уже отодвигал тяжелый засов.

– Хорошо, что вы пришли. Нам как раз нужно прояснить некоторые моменты, – сказал он голосом налогового инспектора.

– Вы давайте, ругайтесь, не стесняйтесь, а пока тут отдохну немножко, – прошептала Ася, вскарабкавшись на кровать. – Страшила, я ведь не умру, правда. Чувствую себя ужасно.

– Не волнуйся. Ты потратила много сил, должно пройти время, чтобы они восстановились. Но это не опасно для жизни, – он похлопал ее по плечу.

– Принесите ей горячего молока, – обратился он к хозяйке. – И… льда в полотенце…

– Зачем? – не поняла Ася.

Страшила посмотрел на нее виновато:

– У тебя на щеке отпечаток руки.

– Да-а… – восторженно выдохнули мальчишки. – Это чудовище тебя так? Чудовище?

– Еще какое чудовище, – сумрачно произнесла Ася. – Надо бы этому чудовищу ручки-то поотрывать!

Хозяйка ушла, не сказав ни слова, а Страшила обвел взглядом притихшее семейство Рыжехвостов.

– Никто ничего не хочет сказать?

Он по очереди посмотрел на каждого, пока, наконец, самый младший, Джонни, не стал хлюпать носом.

– Мы не хотели! Не хотели! Мы думали, заберут только ее!!

– Тс-с! – Рыжулька прижала ладонь к его губам, но было поздно, заговорщиков прорвало. В конце концов, раскрасневшиеся дети с хлюпающими носами, сбившись в кучку вокруг Рыжульки, покаялись в содеянном.

– Как я понимаю, зачинщица этого безобразия – ты, – обратился он к девочке.

– Да, – сказала она, гордо вскинув головку. – Я нашла книгу. Я вызвала дождь. Мои братья и сестры только помогали. Не понимаю только, почему не сработало! Я все делала правильно!

Она сжала кулачки.

– Надо было положить этому конец!

– Чему? – спросил отец голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Чему, неразумные дети, вы хотели положить конец?! Вы чуть всех не погубили!

Страшила откашлялся.

– Вообще-то это не они…

– Что? – спросили дети одновременно с отцом.

Парень выдержал паузу, сделал вид, что стряхивает с футболки несуществующую пылинку, по его лицу Ася поняла, что он наслаждается моментом. А спасла всех, между прочим, она, Ася! Ладно, чем бы дитя не тешилось…

– А она, – закончил он предложение, указав пальцем на дверь, где в этот момент появилась знакомая фигура. И мачеха вовсе не держала поднос с молоком, как можно было предположить. Она сжимала в руке огромный нож.

– Ненавижу, – сказала она почти ласково и кинулась на Страшилу.

Стиг Рыжехвост попытался перехватить ее руку, но отчаянье и злость придали женщины силы, она вывернулась и всадила острие Страшиле под ребра. Ася ахнула, вскочив на ноги, дети завизжали. Хозяин замка все же сумел скрутить руки своей обезумевшей жене, но слишком поздно. Страшила осел на пол, зажимая рану руками, сквозь пальцы сочилась кровь. Ася плохо разбиралась в медицине, но рана выглядела ужасно.

– Он умрет? – спросил младший мальчишка у своего отца.

Дети еще плотнее сбились в кучку, глядя расширенными от ужаса глазами. Асе тоже было очень страшно, но она заставила себя подойти.

– Что мне делать? Как тебе помочь? – она присела рядом.

Страшила посмотрел на нее спокойно.

– Проснись, – сказал он.

Ася моргнула, не понимая.

– Проснись! – повторил он. – Ты должна проснуться!

И девушка почувствовала, что очертания предметов теряют четкость, лица людей, смотрящих на нее, словно выцветают, превращаясь лишь в пятна света. Она заморгала…

Глава третья. Искусственный разум

…И увидела над собой потолок комнаты. Потолок был хорошо знаком ей до последней трещинки и пятнышка, потому что это был потолок ее спальни. Из-под подушки раздавался солиста группы «Нервы»: она поставила его песню на звонок будильника. Первые секунды Ася не понимала, где она находиться, но потом все встало на свои места. Сейчас утро, надо вставать и идти в школу. А события прошедшей ночи, хотя Ася отчетливо и ярко помнила каждое мгновение своего необыкновенного приключения, лишь сон и не более того. От усталости, которая ощущалась во сне, не осталось и следа: Ася проснулась бодрой, как никогда раньше, в отличном настроении. Паренька из сна было ужасно жалко, но он ведь только ее фантазия, и, может быть, он присниться еще когда-нибудь.

Ася взяла в руки ключ, виновника ее чудесного сновидения. Помниться, она хотела повесить его на сумку. Но пока не хотела с ним расставаться, потому что он был напоминанием о маленьком чуде, пусть еще повисит немного на цепочке. Она заправила его под ночную рубашку, чтобы мама не увидела, Ася была не готова объяснять, почему у нее на шее висит ключ, логических объяснений не придумывалось.

На кухне ждал завтрак: овсянка, как обычно.

Шлеп, шлеп – это Ася шлепает ложкой по каше, задумавшись о сне.

– Ешь, наконец, – не выдерживает мама. – О чем ты думаешь все утро?

– Мама… – Ася осторожно пытается подобрать слова, – расскажи мне снова о том дне, когда пропал папа…

Маме вздрогнула, роняя из рук полотенце, которым протирала стол.

– Зачем? – тихо говорит она.

Ася не знает, что сказать на это. Но ей необходимо это услышать, хотя она и так слышала этот рассказ десятки раз.

– Нужно. Расскажешь?

– Ладно, – так же тихо отвечает мама. – Вечером.

Ася шла в школу привычной дорогой, напевая тихонько себе под нос. Ей было не то, чтобы очень весело, но и не грустно, новые чувства охватили ее: мир вокруг словно начинал приобретать краски: небо было синим, солнце желтым, прохожие перестали быть темными пятнами, а стали пятнами цветными. Этот мир хотелось узнать поближе.

Занятая повседневными делами, Ася не заметила, как наступил вечер. Мама сама пришла к ней в комнату, когда девушка собирала сумку с учебниками.

– Еще хочешь послушать? – спросила она. – Ты же знаешь, особо рассказывать нечего. Полиция тогда даже не приняла во внимание эти факты. А с течением времени, мне самой начинает казаться, что все было не так, а, может быть, и совсем ничего не было…

– Я очень хочу послушать! Только расскажи все-все!

– Ну, слушай.

Тебе тогда было семь лет. Был самый обычный осенний день, среда, вечер. Мы уже все были дома, папа еще только пришел с работы и не успел снять куртку. Помнишь, у него была такая серая ветровка? А не успел он ее снять, потому что ты с порога набросилась на него, вскарабкалась, как на дерево, и потребовала устроить тебе «вертолетик».

(Ася слегка улыбнулась. Она отлично помнила эту игру: папа держал ее за одну руку и одну ногу и вертел по комнате, Ася визжала и была абсолютна счастлива.)

Папа был уставший, я это поняла по лицу, но он все же сдался и пошел тебя катать.

А потом в дверь постучали. Я в это время что-то делала на кухне, руки у меня были грязные, поэтому я крикнула папе, чтобы он открыл. Папа вышел, улыбаясь…

– А я осталась в комнате… Помню, меня заинтересовала какая-то реклама по телевизору! Вот глупость!

– Да. Он открыл дверь и замер на пороге, изменившись в лице. Кого он там увидел? Если бы знать! Дверь была полуоткрыта, и я видела лишь руку, которая держалась за ручку двери с той стороны. Руку с тонкими длинными пальцами, рукав темного пальто – вот и все, что я разглядела. Они говорили не долго. В основном говорил незнакомец, но что, я не слышала. Папа отвечал что-то тихо, а один раз отчетливо произнес «нет, этого не будет». Они разговаривали не дольше трех минут, а потом… Папа сказал, что выйдет ненадолго, пытался меня поцеловать, но у меня что-то кипело на плите, руки были грязные, и я его оттолкнула… Понимаешь, мне кажется, что он знал тогда, что не вернется… А я его оттолкнула… И он ушел.

Мама сидела, грустно глядя перед собой, но на самом деле она видела руку с тонкими пальцами и рукав темного пальто.

– Он был необыкновенный… Такой чудесный… Ты знаешь, почему он так тебя назвал необычно?

Ася знала, конечно, но покачала головой.