Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп. Страница 7

Дыббакс был вне себя от счастья: он встретился со своим героем!

— Я и правда подумал, что застрелил вас, — признался Дыббакс, когда они остались одни в гримерной фокусника.

— Так и задумано, дружище. Так и задумано, — сказал Аполлониус. — Трагедия неимоверно возбуждает публику. Ей нравится думать, что я погиб.

— Вы прямо как великий Гудини!

— Дружочек, ты никак образованный? Что-то смыслишь в фокусах, да?

— Гудини был самым великим фокусником, — ответил Дыббакс. — Но вы тоже здорово выступаете.

Аполлониус попытался скромно отвести глаза, но скромностью он явно не отличался.

— Ну а сам ты? Небось тоже пробуешь фокусы показывать?

— Конечно!

Завороженный яркими огнями Лас-Вегаса, возбужденный великолепием представления, Дыббакс ужасно хотел понравиться иллюзионисту, который уделил лично ему, Дыббаксу, столько внимания. Позабыв о наказе матери не пользоваться джинн-силой, мальчик решил продемонстрировать Аполлониусу какую-нибудь незатейливую штуковину. Чтобы фокусник принял настоящее волшебство джинн за безыскусный трюк новичка, Дыббакс засучил рукав — так всегда делают фокусники в телешоу — и продемонстрировал Аполлониусу пустую ладонь и вообще руку со всех сторон, чтобы было понятно, что там ничегошеньки нет. А потом прошептал свое слово-фокус. Когда он снова разжал ладонь, на ней лежала плитка шоколада.

— Неплохо, — кивнул Аполлониус.

— Могу я позаимствовать ваш носовой платок, сэр? — вежливо спросил Дыббакс.

Аполлониус вытащил из нагрудного кармана носовой платок и, как положено, накрыл шоколадку на ладони Дыббакса. Мальчик снова прошептал слово-фокус и, сдернув платок, показал, что шоколада уже нет. Аполлониус захлопал в ладоши.

— Сколько тебе лет, сынок? — спросил он.

— Скоро тринадцать, сэр.

— Я перевидал в жизни немало фокусов такого рода, — произнес Аполлониус. — Так вот, поверь, твой — лучше всех. Покажи-ка еще что-нибудь.

— Сейчас подумаем… — пробормотал Дыббакс. — Я могу… ну, например, полетать. Невысоко. Хотите?

По телевизору однажды показывали, как уличные фокусники поднимались на несколько дюймов над землей. Этот трюк был основан на использовании мощных магнитов, искусно вставленных в подошвы: стоило сбросить один ботинок, как он прилипал к другому, фокусник же приподнимал колено — а камера при этом была установлена так, чтобы зрители видели его только с одного боку. Вот зрителям и казалось будто он парит в воздухе. Это всех очень впечатляло.

Попробую-ка я закрутить небольшой смерч прямо под ногами. Может, сработает?

Дыббакс никогда не пробовал выполнить такой трюк прежде, но, как ни странно, все прошло удачно. И его «полет» выглядел куда убедительнее, чем любые фокусы, которые он видел по телевизору. Дыббакс поднялся в воздух сантиметров на тридцать, завис там на несколько секунд и медленно опустился на пол.

— Потрясающе, — воскликнул Аполлониус. — Вот это левитация! Как ты это делаешь?

Дыббакс скромно пожал плечами.

— Тренировка, — ответил он.

— Тебе всего тринадцать лет, а фокусы ты выполняешь так, словно тренировался годы и годы! — Аполлониус изумленно покачал головой. — Ну а что ты сам считаешь своим лучшим трюком? Чем гордишься?

— Индийский трюк с веревкой.

— А веревку принес?

— Она в зале, — ответил Дыббакс. — Я ее спрятал под сиденьем.

Не успев договорить, он с помощью джинн-силы поместил под свое кресло в зале длинный толстый канат.

— А ты, как я погляжу, хорошо подготовился!

Они возвратились на сцену, и Дыббакс спустился в опустевший зал за веревкой. Потом он разложил ее на сцене кольцами, словно спящего питона. Пока Аполлониус разглядывал веревку, Дыббакс быстренько прошептал слово фокус, и в руках у него появилась дудочка.

— Откуда ты это взял? — удивился Аполлониус.

— Тренировка.

Дыббакс сел по-турецки и заиграл на дудочке. Веревка начала медленно подниматься. Откровенно потрясенный Аполлониус глаз с нее не сводил, а веревка, медленно распрямляясь, уже достигла освещавших сцену софитов.

— Внутри твоей веревки есть провод? Верно, мальчик?

Дыббакс отложил дудочку и ловко, как обезьяна, полез по веревке. Добравшись до верха, он начал терять свою земную оболочку. Не знакомому с повадками джинн фокуснику возникший при этом дым, разумеется, напомнил дымку, которой иллюзионисты прикрывают свое «исчезновение».

— Где ты? — крикнул Аполлониус. — Куда ты делся?

Дыббакс позволил веревке спокойно упасть на сцену, и, пока Аполлониус ее тщательно рассматривал, юный джинн направил дым, содержавший атомы его собственного тела, в самый конец зала. Там он вернул себе истинное обличье и, как ни в чем не бывал о, окликнул знаменитого фокусника.

— Мистер Аполлониус! Я здесь.

Мальчик направился назад к сцене. Потрясенный иллюзионист покачал головой.

— Я никогда ничего подобного не видел! за все годы в профессии! Твоя веревка ведет себя в точности как настоящая змея!

Дыббакс усмехнулся. Он наслаждался произведенным эффектом.

— Итак, малыш, — провозгласил Аполлониус, — твое будущее решено! Ты молод, красив, а главное — безумно талантлив. Ты ведь хочешь вести собственное телешоу?

— Ой, — сказал Дыббакс, — боюсь, что нет.

Он вдруг понял, что зашел слишком далеко.

Аполлониус рассмеялся.

— Я твоему «нет» не верю. От таких предложений не отказываются. Ты — прирожденная звезда. И я готов сделать из тебя звезду. Поверь, через несколько недель ты можешь стать самым известным человеком в Америке. Знаменитее любой знаменитости.

Дыббакс замотал головой. Мать просто убьет его за такие выходки.

Аполлониус решил, что Дыббакс скромничает.

— Дружочек, я не шучу. Я говорю совершенно серьезно. Ты — именно тот волшебник, которого все ждали. Ты станешь магом и чародеем, и о тебе будут судачить не меньше, а может, и больше, чем о любой поп-звезде. Мы заработаем кучу денег. Все девушки будут у твоих ног, Дыббакс. Они будут поклоняться тебе, мой мальчик.

Дыббакс навострил уши.

— Девушки?

— Несомненно. Девушки и девочки. Ты ведь уже интересуешься девочками, верно?

— Да, конечно, но…

«Но» состояло в том, что Дыббакс несколько стеснялся девочек. Робел. С ними надо держать ухо востро. Однажды он влюбился в девочку по имени Лайза. Она загадала желание, а Дыббакс, относившийся к ней и ее желаниям очень чутко, не раздумывая заставил это желание осуществиться. Потом пожалел, конечно. Потому что Лайза захотела, чтобы Тэдди Гросвенор, учившийся вместе с ними в школе в Палм-Спринте, «исчез с глаз долой». Тогда-то Дыббакс и познал горькую истину, которую господин Ракшас обычно формулировал так: «Желание что воробей: вылетит — не поймаешь».

— Десятки, сотни девочек, — вкрадчиво говорил Аполлониус. — Скоро они будут бесноваться под окнами твоей гостиницы, устроят палаточный лагерь у ворот твоего дома в Голливуде. Привыкни к этой мысли, дорогой. Они будут посылать тебе свои фотографии, локоны. В любом аэропорту страны тебя будут встречать толпы поклонниц. Если ты дашь им автограф, накалякаешь прямо на руке, они бухнутся в счастливый обморок к твоим ногам. Они будут рыдать от одного твоего взгляда, не говоря уж о слове.

— Сотни фанаток?

— Тысячи.

Дыббакс кивнул. Он уже не хотел знакомиться с отцом. Зачем? Он знает, с кем надо знакомиться. С девушками. С тысячами девушек и девочек.

Пролетев полпути над Америкой, Нимрод позвонил Дженни Сахерторт по сотовому телефону — прямо из смерча.

— Нимрод? — удивилась она. — Я как раз ложусь спать. Что случилось? До вас добралась Марион Моррисон?

— Да-да, дорогая, в этом смысле все в порядке, — ответил Нимрод. — Как там Дыббакс?

— По-моему, прекрасно.

— Мы с Джоном летим к вам в Палм-Спрингс. Хотим, чтобы Дыббакс принял участие в одном благом деле, — продолжал Нимрод.

— Замечательно, но мы не дома. Мы сейчас в Лас-Вегасе. Отель «Зимний дворец». Вырвались на выходные, поскольку Дыббакс очень хотел посмотреть представление. И похоже, это действительно идет ему на пользу. — Тут тон ее немного посуровел. — А что за дельце вы затеяли? Ты хочешь снова втянуть его в неприятности?