Увечный бог (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 13

  Он сел, откинув одеяло. Зеленоватое свечение гасло на востоке. Воин подошел к своей кобыле, поприветствовал тихим бурчанием, положил руку на теплую шею. Сказки о городах и империях, о газе, пылающим голубым пламенем, о невидимых глазу тайных путях через миры... всё это вызывало в нем тревогу, волнение. Непонятно почему.

   Он знал, что Тук пришел из такой империи, из-за далекого океана, что единственный его глаз видел невообразимые для Ливня сцены. Но сейчас вокруг воина-овла более привычный пейзаж, более грубый, чем в Овл'дане, да, но такой же открытый. Просторы под бесконечным небом. Может ли честный человек желать иного места? Есть где разгуляться взору, есть где полетать уму. Для всего простора хватит. Палатка или юрта, чтобы укрыться на ночь, круг камней для костра; пар поднимается над спинами скота, не спеша разгорается заря...

  Ему так хочется увидеть эти сцены, сказать привет всему знакомому. Собаки встают с травяных лежек, дитя кричит в какой-то юрте, пахнет дымом - это пробудились очаги.

  Внезапные переживания вырвали всхлип из горла. "Всё пропало. Почему же я еще жив? Зачем цепляюсь за жалкую, пустую жизнь? Когда ты последний, причин для жизни нет. Вены вскрыты, кровь капает, капает, и нет конца...

  Красная Маска, ты убил нас всех".

  Жду ли его родичи в мире духов? Хотелось бы верить. Хотелось бы, чтобы вера не разбивалась, не погибала под пятой летерийских солдат. Будь духи овлов сильнее, будь все шаманы настоящими шаманами... "мы не умерли бы. Не потерпели бы поражения. Не пали бы никогда". Но духи - если они вообще существуют - слабы, невежественны и беспомощны перед переменами. Они подвешены на тетиве, и когда ее обрезают, мир духов исчезает навеки.

  Он заметил, что проснулась Сеток, поглядел, как она садится, проводит пальцами по спутанным волосам. Утер глаза и отвернулся к лошади, прижался лбом к скользкой коже. "Чую тебя, подруга. Ты не задаешь вопросов о жизни. Ты в ней, ты не знаешь иного места, внешней пустоты. Как я тебе завидую".

  Сеток подошла, похрустывая гравием. Он слышал даже тихий ритм дыхания. Она встала слева, коснулась мягкого носа лошади, давая привыкнуть к запаху. - Ливень, - прошептала она, - кто там?

  Он хмыкнул: - Твоих призрачных волков просто раздирает, да? Испуг, любопытство...

  - Они чуют смерть, но и силу. Такую силу!

  Шкура под его лбом покрылась потом. - Она называла себя Гадающей по костям. Шаманкой. Ведьмой. Ее имя Олар Этиль, и нет пламени жизни в ее теле.

  - Она приходит перед рассветом, вот уже три раза. Но не подходит близко. Прячется как заяц, а когда встает солнце, исчезает. Как пыль.

  - Как пыль, - согласился он.

  - Чего ей нужно?

  Он отступил от лошади, провел рукой по лбу, отвел глаза. - Ничего хорошего, Сеток.

  Она помолчала, стоя рядом, кутаясь в меха. Потом, вроде бы вздрогнула, сказав: - Змеи извиваются в каждой ее руке, но почему-то смеются.

  "Телораст. Кодл. Они танцуют в моих снах". - Они тоже мертвые. Но все еще жаждут... чего-то. - Он повел плечами. - Мы все потерялись. У меня словно кости гниют.

  - Я рассказала Грантлу о своих видениях. Волки и трон, который они охраняют. Знаешь, о чем он спросил?

  Ливень покачал головой.

  - Спросил, видела ли я, как Волк задирает лапу на трон.

  Воин фыркнул, но смех как будто напугал его. "Давно ли я смеялся в последний раз? Духи подлые!"

  - Они так метят территорию, - сухо сказала Сеток. - Они так помечают свое имущество. Я была поражена, но недолго. Они ведь звери. Что же мы восхваляем, поклоняясь им?

  - Я никому уже не поклоняюсь, Сеток.

  - Грантл говорит, поклонение - всего лишь сдача в плен вещам, что лежат вне нашего контроля. Говорит, это лживое утешение, ведь в борьбе за жизнь нет ничего приятного. Он не встает на колени ни перед кем, даже перед Летним Тигром, посмевшим его призвать. - Она помедлила, покачала головой. - Мне будет недоставать Грантла.

  - Он решил нас покинуть?

  - Тысяча человек видит сны о войне, но у всех сны разные. Скоро он пропадет, и Маппо тоже. Ребенок огорчится.

  Лошади вдруг дернулись, заплясали на привязи. Ливень прошел мимо, оскалился: - Этим утром заяц осмелел.

  Чудная Наперстянка зажала рукой рот, подавляя вопль. По нервам словно пробежало пламя. Она вскочила, пинком отбросив подстилку.

  Ливень и Сеток стояли подле лошадей, смотря на север. Кто-то приближался. Земля словно пыталась убежать из-под ее ног, под поверхностью пробегали волны. Наперстянка пыталась унять взволнованное дыхание. Пошла к воину и девушке, склоняясь, словно ей мешало незримое течение. Сзади послышались тяжелые шаги Грантла и Маппо.

  - Осторожнее, Чудная, - сказал Грантл. - Против этой... - Он покачал головой. Покрывавшие тело полосы быстро темнели, в глазах не осталось ничего человеческого. Однако он не вынимал сабель.

  Она поглядела на Треля, но его лицо было непроницаемым.

  "Я не убивала Джулу. Не моя вина".

  Она отвернулась и пошла вперед.

  Шагавшая к ним была поджарой. Старая карга в змеиной шкуре. Оказавшись ближе, Наперстянка заметила, что кожа на лице высохла, глазницы зияют пустотой. Грантл позади зашипел, словно кот. - Т'лан Имасса. Оружия нет, значит, Гадающая. Чудная Наперстянка, не торгуйся с ней. Она предложит силу, ты сможешь сделать что захочешь. Но откажись.

  Она прохрипела, скрипя зубами: - Нам нужно домой.

  - Не этим путем.

  Она потрясла головой.

  Старуха встала в десятке шагов. К удивлению Наперстянки, первым заговорил Ливень.

  - Оставь их, Олар Этиль.

  Карга склонила голову к плечу. Пряди волос разметало, словно клочья паутины. - Только один, воин. Не твое дело. Я пришла, чтобы забрать родича.

  - Чего? Ведьма, это...

  - Ты его не получишь, - заявил Грантл, проходя мимо Ливня.

  - Посторонись, щенок, - предостерегла Олар Этиль. - Погляди на своего бога. Он прячется от меня. - Она ткнула узловатым пальцем в сторону Маппо: - А ты, Трелль, это не твоя битва. Не вмешивайся, и я скажу все, что тебе нужно знать о нем.

  Маппо чуть не пошатнулся. Лицо его исказилось горем. Он сделал шаг назад.

  Наперстянка вздохнула.

  Сеток сказала: - Кто тут твой родич, ведьма?

  - Его зовут Абс.

  - Абс? Тут нет...

  - Мальчик, - рявкнула Олар Этиль. - Приведите сына Оноса Т'оолана!

  Грантл выхватил сабли.

  - Не будь глупцом! - зарычала Гадающая. - Твой же бог тебе помешает! Трич не позволит тебе вот так глупо лишиться жизни. Решил перетечь? Не получится. Я убью тебя, Смертный Меч, уж не сомневайся. Мальчик. Ведите его.

  Теперь проснулись все. Наперстянка обернулась: Абси стоял между сестричками, широко раскрыв сияющие глазки. Баалджагг медленно шел вперед, в сторону Сеток, опустив массивную голову. Амба Бревно остался у могилы брата, молчаливый и замкнутый; юное недавно лицо казалось старым, из глаз исчез всякий проблеск любви. Картограф встал ногой в угли костра, глядя куда-то на восток - на восходящее солнце? - а Полнейшая Терпимость помогала подняться Финт. "Нужно попробовать новое исцеление. Покажу Амбе, что не всегда так слаба. Я могу... нет, думай о том, что творится сейчас! Она так легко ублажила Маппо. Она говорит правду, с ней можно иметь дело". - Наперстянка обратилась к гадающей: - О Древняя, мы из Трайгалл Трайдгилд, мы заблудились. У меня нет силы, чтобы вернуть нас домой.

  - Ты не будешь вмешиваться, если я благословлю твою нужду? - Олар Этиль кивнула. - Согласна. Приведи дитя.

  - Даже не думай, - бросил Грантл. Взор нечеловеческих глаз приморозил Наперстянку к земле. Полоски на голых руках словно затуманились, но тут же обрели четкость.