Увечный бог (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 52

  - Если сердце освободится, - сказала Кругхева, - он... сможет к ним вернуться.

  - Да.

  - Оставив позади кое-какие куски, - сказал Банашар. - Падение разбило его. Но сердца будет достаточно. Что до остального... "и Червь поет во плоти гниющей". - Смех был горьким. Он уставился на Тавору: - Видели ее? Посмотрите внимательнее. Это безумство амбиций, друзья. Из рук Форкрул Ассейлов, из рук самих богов намерена она выкрасть сердце Увечного Бога.

  Королева Абрасталь тяжело вздохнула. - Моя Четырнадцатая Дочь приближается ныне к Южным Королевствам. Она волшебница замечательного таланта. Если нужно продолжить обсуждение тактики, я поспешу открыть к ней тропу...

  Адъюнкт вмешалась: - Ваше Высочество, это не ваша война.

  - Простите, Адъюнкт Тавора, но я думаю иначе. - Она поглядела на вождя Баргастов: - Спакс, твои воины тоскуют по драке. Так ты сказал?

  - Куда ты ведешь, Высочество, пойдут Белолицые из Гилка.

  - Носимый мною отатараловый меч...

  - Простите еще раз, Адъюнкт, но сила, которую притягивает сейчас дочь, оказалась Старшей. Омтозе Феллак.

  Тавора моргнула: - Понимаю.

  Брюс Беддикт подал голос: - Смертный Меч Кругхева, если вы принимаете союзничество Королевы Абрастали, примете ли мое?

  Седовласая женщина поклонилась: - Принц - Ваше Высочество - Напасть польщена. Однако... - продолжила она с некоей нерешительностью, - должна сказать, я буду колючей спутницей. Зная, что ожидает Охотников, зная, что они встретятся с этим в одиночестве, раненые, как то сердце, которое намерены освободить... ах, мое настроение воистину мрачно, и не ожидайте перемен. Когда я наконец ударю по Шпилю, вам придется потрудиться, чтобы соответствовать моей решимости.

  Брюс улыбнулся. - Достойный вызов, Смертный Меч.

  Адъюнкт снова подошла к Хенават. - Мать, - сказала она, - я спрошу тебя: пойдут ли хундрилы с Охотниками?

  Хенават, казалось, не может обрести голоса. - Адъюнкт... нас мало.

  - Тем не менее.

  - Тогда... да, мы идем с вами.

  Королева Абрасталь спросила: - Адъюнкт? Мне вызвать Фелаш, Четырнадцатую Дочь? День будет посвящен вопросам снабжения и тактики. Если позволите, я...

  - А я с этим покончил! - заорал Блистиг, поворачиваясь.

  - Стойте где стояли, Кулак, - лязгнула стальным голосом Тавора.

  - Ухожу в отставку...

  - Не принимаю.

  Он выпучил глаза, раскрыл от потрясения рот.

  - Кулаки Блистиг, Добряк и Фаредан Сорт, нужно подготовить роты к завтрашнему маршу. Я призову вас на закате, чтобы выслушать рапорты о состоянии дел. Пока же вы свободны.

  Добряк схватил Блистига за руку и вывел наружу. Сорт шла следом с кривой улыбкой.

  - Омтозе Феллак, - пробурчал Банашар, едва они скрылись. - Адъюнкт, я сильно продрог в тот раз. Простите ли меня?

  Тавора кивнула. - Капитан Ииль, прошу сопроводить нашего жреца в палатку, чтобы он не заблудился. - Тут она бросила взгляд Араникт, как бы спрашивая: "Вы готовы к такому?" Араникт кивнула.

  Абрасталь вздохнула. - Отлично. Начинаем?

  Араникт заметила, что кизяк прогорел до золы. Отбросила тлеющий остаток последней палочки и встала, не сводя взора с Нефритовых Копий.

  "Сделаем что сможем. Сегодня мы это обещали. Что сможем.

  Одна битва. О, Тавора..."

  Она чувствовала себя больной и потрясенной, и самым мучительным стало шествие через лагерь Охотников за Костями. Солдаты, лица, тихие разговоры и редкие взрывы смеха - всякая и каждая сцена, каждый звук ударял кинжалом в сердце. "Я гляжу на мертвых мужчин, мертвых женщин. Они сами еще не знают. Не знают, что им уготовано, что мы намерены с ними сотворить.

  А может, и знают.

  Без свидетелей. Я слышала, так она когда-то сказала им. Без свидетелей.... Так бывает, когда погибают все".

  Он хотел созвать всех во время переговоров Адъюнкта, но переформирование взводов забрало больше ожидавшегося времени - и Скрипач решил, что был глупо оптимистичен. Даже когда прорехи в рядах палаток зияют, исходя безмолвным воем, морпехи и панцирники словно приросли к почве. Их нужно тянуть, пинать, стаскивая с насиженных мест.

  Влиться в новое означает оставить позади старое, а это не так легко, как кажется - приходится признать, что прошлое мертво, навсегда мертво, сколь упорно ты не пытаешься стоять на месте, сколь сильно не держит тебя упорство.

  Скрипач знал, что и сам такой же. Хуже Ежа, если честно смотреть. Тяжелая и морская пехота превратились в изжеванную массу. Встать над ней, словно хирург над изломанным пациентом, и пытаться вернуть телу прежний вид - ну хотя бы сделать немного узнаваемым ... Он видел, как медленно стекаются они в низину, выбранную для встречи. Солнце тускнело в небе, друзья шли искать прежних друзей, но далеко не всегда возвращались парами... да, это грубые сцены, недовольство повисло в густеющем воздухе.

  Он следил, побеждая их нетерпение, пока наконец, на самом исходе дня, не вошел в толпу последний солдат-бунтарь. Корик.

  "Хорошо. Можете сколь угодно корчить страшные рожи. Когда череп становится сплошным камнем, ему всё нипочем".

  - Итак, - начал Скрипач, - я теперь капитан вашей кучки. - Он уставился в лица - лишь половина, похоже, готова уделить ему внимание. - Если бы меня увидел сейчас Вискиджек, подавился бы. Я не предназначен ни для чего иного, чем был в самом начале. Сапером...

  - Так что, - раздался голос, - ты хочешь, чтобы мы тебя жалели?

  - Нет, Впалый Глаз. Перед вашим саможалением мне не выстоять, правда? Смотрю на вас и знаете что думаю? Я думаю: это не Сжигатели Мостов. Даже близко не похожи.

  Даже сумрак не мог скрыть их откровенной враждебности. - Да, - продолжал он. - Видите ли, мы только под Черным Псом усекли, что стали ходячими мертвецами. Кто-то хотел положить нас в землицу и черт меня подери, если ему не удалось. В тоннелях Крепи - могилы Сжигателей. Могилы, которые они сами себе копали. Слышал, кое-кому удалось продержаться до Черного Коралла, их тела упокоились в Отродье Луны, когда Тисте Анди его бросили. Конец истории. Но повторяю, мы узнали о нем намного раньше.

  Он помолчал, вдруг затерявшись в воспоминаниях, в миллионах потерь, осадивших и без того унылый дух. Потом опомнился, поднял глаза. - Но вы, ребята... - Он покачал головой. - Вы слишком глупы, чтобы понять, что же именно грызет мозги с самого И'Гатана. Глупость лупоглазая.

  Каракатица проговорил: - Мы ходячие мертвецы.

  - Спасибо за добрые новости, Скрип, - приглушенно сказал кто-то.

  Некоторые засмеялись, но горьким смехом.

  Скрипач продолжил: - Те ящерицы здорово нас покусали. Фактически почти что сожрали. Оглядитесь. Мы - те, что остались. Дым над Крепью рассеивается, и вот они - мы. Да, прошлое тащит меня, и я повернулся не в том направлении. Думаете, вас с дерьмом смешали? Влезьте в мои сапоги, мальчики и девочки.

  - Я думал, мы будем решать, что делать.

  Скрипач нашел Впалого Глаза в толпе. - Ты так думал, сержант? Действительно воображал, мы этим займемся? Что, голосовать будем? Поднимем ручки, наспорившись до посинения? А потом выроем по дырке и спрячемся, словно в маминой утробе? Скажи, сержант, о чем именно мы должны спорить?

  - Как слинять.

  - Кто-нибудь, выкопайте могилку. Пора зарыть сержанта, пусть землю удобрит.

  - Вы созвали треклятую встречу, капитан...

  - Так точно, созвал. Но не руки тянуть. Адъюнкту от нас нужно нечто особенное. Когда перейдем Стеклянную Пустыню. Так что я хотел дать вам знать: мы сами себе армия, хоть и маленькая. Никто не уходит, ясно? В походе держимся тесно. Берегите оружие, готовьтесь и ждите моего слова.

  - Вы назвали это армией, капитан?